Альбер Камю - Бунтующий человек. Падение. Изгнание и царство. Записные книжки (1951—1959)

Надоедливой нищенке, проявлявшей настойчивость, хозяйка ресторана говорила, показывая на тех, кто ел лангуста: «Ну поставьте себя на место этих дам и господ».

Роман. Больная мать. Он бросился на грудь этой убогой женщине и зарыдал. Многие годы он не позволял себе ничего подобного ни с одним человеком – он ни у кого не просил защиты. Другие люди позволяли себе обращаться к нему с просьбой о помощи. Но сам он никогда не разрешал себе поддаваться слабости. Поэтому и выбрал воплощение бессилия и горя.

Пьеса: Леспинас [143] Пьеса посвящена жизни Жюли де Леспинас (1732–1776), прославившейся своим литературным и философским салоном, где собирались видные деятели французского Просвещения. Здесь Камю называет ее Элизой, в дальнейшем будет использовать имя Жюли (в набросках Камю – Julia). Элиза.

Действие I .

1) Элиза и д’Аламбер (она говорит ему о своей любви к Гонсальве).

2) Элиза и Гибер (сраженные внезапной любовью).

3) Признание Гибера Луизе (холодным тоном).

4) Весть о возвращении Гонсальве.

5) Гонсальве и Элиза.

Действие II .

1) Д’Аламбер и Гонсальве.

2) Элиза и Гонсальве (получает письмо и должен уйти – сцена прощания).

3) Д’Аламбер и Элиза.

4) Гибер и Элиза. Она уступает всепоглощающей любви:

«Значит у вас больше нет чувств? – Вы действительно так думаете?» Она поворачивается, слышит, как он бежит к ней и падает в его объятия.

Действие III .

Растерзанная любовь – Смерть Гонсальве. Она в объятиях Гибера, д’Аламбер входит с письмом: «Он умер». Она читает и кричит: «Знаете, что он мне сказал? Что он счастлив умереть, уверенным в моей любви».

Сцена между Гибером и Элизой: «О! Теперь я люблю тебя», – говорит она.

Действие IV .

Любовь по недоразумению. Она хочет быть любимой Гибером, как была любима Гонсальве. Вы меня не любите. Свадьба Гибера.

Действие V .

Д’Аламбер и Гибер. Она больна. Ее нельзя увидеть. Она очень изменилась. Он признается в любви к Элизе. Д’А.: «Вы пришли слишком поздно. Так поступают те, кто не способны любить. Их страсть чрезмерна: напрасная любовь в тот момент, когда она совершенно бесполезна».

Последняя сцена: Смерть Элизы. «Ведь он заслуживал такой любви?»

– Да, Элиза. Но ты заслужила, чтобы тебя любили так, как ты была любима.

– Была ли я любима? Была ли я действительно любима?

Входит Гибер. «Гонсальве!» – говорит она.

Или же я умру без его прощения.

Чьего прощения, Гибера?

Нет. Гибер дал мне познать любовь, в которой нужно что-то прощать. Но тот другой – не знал, никогда не знал такой любви. Как он может простить?

Когда моя мать отводила от меня глаза, у меня всегда, глядя на нее, накатывали слезы.

Р.: Женится на женщине, у которой раньше был любовник (ее жених). Она открыто призналась ему в этом. Он говорит, что любит ее и что это не имеет значения. Ревность к прошлому. Вопросы и допросы ночи напролет. На следующий же день после свадьбы он берет билеты и едет в город, где живет бывший жених, чтобы «сделать отметину на его лице» (он прячет в свертке лезвия бритвы). Долгие годы он так и не может успокоиться. Пишет оскорбительные письма (Г-жа N. у г-жи А.). Потом заставляет ее, чтобы она уговорила свою подругу переспать с ним. «Я чувствую себя обиженным», – говорит он, а потом принуждает ее попросить о той же услуге у сестры и т. д. (запрещает поехать в страну ее детства, где она познакомилась с N.) и т. д. и т. д. Пока не доводит ее до безумия.

Стихи сожалений об Алжире.

Это первое утро было скорее влажным, чем дождливым, марсельские мостовые превратились в парижские, и только разношерстная толпа напоминала о том, что здесь начинался другой мир. И вдруг – цветочный рынок на Канебьер. Полки ломятся от декабрьских цветов, покрытых перламутровыми каплями воды, сочных, блестящих. Анемоны, ноготки, нарциссы, гладиолусы…

В море. Море под луной, молчаливые пространства. Да, здесь я чувствую себя вправе спокойно умереть, здесь я могу сказать: «Я был слаб, но я сделал все, что мог».

Типаса. См. заметки.

От Лагуата до Гардая. Озера дайя и призраки деревьев. Растрескавшиеся шебки. Царство камней, в течение дня испепеляющих, а ночью леденящих, и, в конце концов, взрывающихся под ужасным давлением, рассыпаясь в песок. Камни повсюду. И на покрытом кусочками сланца кладбище Лагуата, где мертвецы обнимаются друг с другом под каменными завалами. И на скудных участках пахоты, которые иногда встречаются в пустыне, – здесь так просто выбрать среди камней наиболее подходящий материал для строительства. Если в этой стране и пашут землю, то лишь для того, чтобы собрать урожай камней. Земля так ценна, что ее соскабливают в углублениях между камнями и бережно переносят, словно причастие для умирающего, в большие корзины. Вода. Земля, обструганная до костей, до сланцевого скелета. Гардая и священные города, опоясанные охровыми холмами, одеты сами в латы красных стен.

Подобно тем камням в пустыне, на первый взгляд случайно сваленным в кучу и едва отличающимся от остальных нагромождений, – камням, что указывают людям, которых учит бедность, на таинственные пути, ведущие к воде или сухой траве.

На юге засуха, а значит, голод, – гибнет восемьдесят тысяч овец. Все население скребет землю в поисках корешков. Бухенвальд под солнцем.

В Вене на виселицах сидят голубки.

Во Франции для каждой профессии предусмотрена определенная доля участия иностранных рабочих. Скажем, в шахтах этот процент возрастает с глубиной. Франция – земля обетованная, но здесь требуются прежде всего рабы.

А. Б. Подавленный Люцифер Орана.

Не забыть – В Лагуате странное впечатление силы и неуязвимости. Договорился со смертью – значит, стал неуязвимым.

Объяснять ужасы современности через страх. А потом показательные процессы в СССР и т. д. Предательство левой интеллигенции.