Уильям Глэдстоун - Двенадцать

После недолгой паузы вновь раздался голос Тринадцатого Апостола:

— Бегущий Медведь прав. Появление кондора — это знак, что в эту минуту здесь присутствует Некто. Один из вас и должен быть тем, кого вы все искали.

Присутствующие, ошеломленные такой вестью, растерянно переглянулись меж собой.

Ненарушенную тишину вновь заполонил голос:

— Пусть он сейчас же шагнет вперед. Солнце вот-вот скроется. Если Некто к той поре не выявит себя, то сбудутся самые грозные пророчества. Уделом людей станет век тьмы, но не света.

Глаза всех непроизвольно обратились к Садху. Среди Двенадцати лишь он один, похоже, не был наделен обычным эго, присущим людям. Пожалуй, лишь он мог, сам того не ведая, олицетворять собой Некто. Но юноша просто повернулся к Максу и взглянул ему в глаза со светлым восторгом и любовью.

Макс в ответ посмотрел на него и в этот миг припомнил свое рождение, любовь, полученную им от матери. До него вдруг дошло, что в своих усердных расчетах он забыл о дате своего собственного рождения. Только сейчас Макс осознал, что день его появления на свет — двенадцатое декабря тысяча девятьсот сорок девятого года — обладает числовой величиной и вибрацией, идентичной 12212012. Он вновь пережил свое рождение, рождение всего человечества и в пронзительный миг осознания вспомнил, кем является на самом деле.

Он вспомнил, что родился как Макс, согласился забыть все, что знал, и неразделимо жить человеческой жизнью.

Человек ступил на середину площадки, ощутил себя частью всего сущего, его сознание восстановило связь со всеми, кто когда-либо жил на свете. Впервые он разглядел Тринадцатого Апостола в натуральном обличье. Перед ним стоял преданный посланник и верный помощник в великом замысле, сложившемся еще на заре времен, когда роковой выбор человечества пал на создание цивилизации насилия. Печальная участь рода людского проглянула уже тогда, и суть замысла состояла в том, чтобы уберечь от нее людей.

В полной тишине Макс и Тринадцатый Апостол смотрели друг другу в глаза. Их взгляды были наполнены бесконечной благодарностью и признанием. Они отражали друг друга и взаимно перевоплощались.

Затем оба эти существа слились с тысячами разных людей, когда-либо населявших Землю, мужчин и женщин, молодых и старых, всякой расы и этноса.

«“А” является, но не равняется “А”».

Макс был и не был собой. Он был, но не являлся Тринадцатым Апостолом, как и каждым из когда-либо живших людей. Все Двенадцать — Мелоди, Мария, Ицык, Чилл, Алан Тэйлор, Римпоче, Эрол, Сан Пак, Хуан, Йоко, Бегущий Медведь и Садх — чутко застыли, озаренные прощальным отблеском солнца, вместе с которым кануло время в том виде, в каком его извечно знало человечество.

Замолкли птицы.

Стих ветер.

Воцарилось полное безмолвие.

Никому не ведомый миг, равный вечности.

Сбылось пророчество майя. Все сложилось так, как было предначертано на заре — или во тьме — времен.

Для Макса это было déjà vu его предсмертного состояния. Сюда вновь пришли свет и любовь, вкрадчиво участливое тепло смутных людских очертаний, сонмы душ, окруживших Двенадцать в радостном порыве начала времен для человечества, а возможно, и для всей Вселенной.

Ход времени возобновился, и одновременно с тем заговорил Макс. Но это был уже не совсем он, обычный, один из многих. Он был пронизан осознанием той своей сущности, которая когда-то вдохнула жизнь и сознание в каждого из Двенадцати.

Слова он произносил с безмятежностью и спокойствием, столь приятным слуху всех внемлющих:

— Время истекло. Сейчас возгорается новая эра. Произошел великий сдвиг. Все останется неизменным и вместе с тем изменится. Земля останется, уцелеет все живущее на ней. Но совокупное сознание человечества станет иным. Сдвиг этот продолжится, со временем лишь усилившись. Люди вступают в эру любви, гармонии и свободы, удела, более достойного вас. Сойдут на нет войны. Вы обнаружите бесконечную щедрость и благодать всего сущего. На этой планете ни в чем нет недостатка, как и нужды в раздорах. Энергия, которая расходовалась вами на выживание и соперничество друг с другом, направится на созидательность и поступательное развитие. Именно это и предполагалось для вас изначально, и именно к этому вы теперь сможете прийти.

Недолго помолчав, он продолжил:

— Эта новая эра продлится сто тридцать четыре тысячелетия, а то и до бесконечности, в зависимости от дальнейшего выбора вас и ваших потомков. Всегда есть в наличии свободная воля. Именно она привнесла вас в это место и время. Каждый из вас играл свою роль, точно так же, как те, с кем вы жили и взаимодействовали. Этот момент был предсказан, но не предрешен.

Его наступление обеспечили ваши деяния, полные храбрости, любви и осознанного выбора, воплотившиеся ныне в эре благоденствия, воцарившейся на Земле.

Солнце уже опустилось за горизонт, заполнив площадку мягким разливом розовато-оранжевого света, в тон радости всех собравшихся, счастливых от пробуждения Макса. Энергия этой радости передалась всему живущему на Земле. Возникла обновленная осознанность любви, наполнившая каждое дерево, каждый куст и травинку. Ею резонировали даже камни и почва, из которых они произрастали.

Тринадцатый Апостол отошел на шаг от Макса и вновь обратился к Двенадцати:

— Я ухожу в просторы, пока еще вам неведомые. Однако возвеселитесь совершенному вами и тому, что вам еще предстоит. Знайте, что в иных измерениях мы уже воссоединились, разделяя таинства жизни и великое пробуждение, которому нет конца. Макс останется с вами. В нем воплощен Некто, но как человек он для вас просто Макс. Не обращайтесь к нему так, как если бы он был кем-то иным. Пусть он в должный срок вас покинет, но его желанием было жить среди вас как равному, ничем особым не выделяясь. Даже богам предпочтительно вбирать человеческий опыт во всей его полноте — с борьбой, а подчас с поражениями и разочарованиями. Люди склонны не выказывать неприглядную сторону своей жизни. Богам же свойственно радоваться всей гамме переживаний. Даже с пробуждением вы не избавитесь от вызовов, но будьте спокойны. Даже в поражениях и неудачах вы лишь с большей полнотой будете ощущать свое многомерное человеческое существование. Берегите Макса, себя и радуйтесь той жизни, которую вам суждено было создать и прожить, — напутствовал он. — Да будет радость Вселенной нескончаемо с вами!

С этими словами Тринадцатый Апостол удалился.

Даже с приходом ночи не поблекла радость на лицах Двенадцати и Макса. Они спустились по тропе, все еще влажной от дождя. Внизу их дожидался Мануэль.

Путников он встретил с улыбкой на лице. Улыбались и шоферы, ждавшие все это время в машинах. В молчании, преисполненном искренней взаимной симпатии и сплоченности, все возвратились в Тапачулу.