Николай Фробениус - Застенчивый порнограф

«Я должен отвечать осторожно», — подумал он.

— Да, — продолжал он, — я имел в виду, что в Сандму дети ненормальные. Потому-то они и находятся там. Чтобы стать лучше. Чтобы узнать обо всем, что есть прекрасного на земле. И на картинах. Я заезжал туда, чтобы навестить своего двоюродного брата Знаешь, я ведь не местный, просто приехал навестить брата.

— Понимаю.

Он рассказал про двоюродного брата, про то, что с ним стряслось. Сидя под светозащитным козырьком, он закрыл глаза и стал рассказывать про других несчастных детей в Сандму. Он говорил медленно, и в глазах у нее появилось странное выражение, будто она смотрит куда-то далеко-далеко! Свернув в Л., она взглянула на молодого человека с телом ребенка:

— Куда тебя подвезти? Я здесь не ориентируюсь.

— Я выйду у супермаркета, — с улыбкой ответил он.

Симон выскочил из машины, и когда она развернулась и рванула по мокрой земле в сторону крестьянской усадьбы, куда направлялась ветеринар, он, как взрослый, махнул ей вслед.

Он прошел через автомобильную парковку к маленькому супермаркету, в витрине которого рядами выстроились бутылки пепси и лосьона для бритья, пластиковые бутылки с моющими средствами на фоне плаката с портретом светловолосого артиста. В темноте, окружающей супермаркет, он стал думать о Саре, но вдруг остановился и сказал себе: «Над нами небо, это новый мир». Это выражение он слышал много лет назад — одна из поговорок тети Элены, он не знал, откуда она взяла его и что оно означает. Но эта поговорка всегда действовала на него успокаивающе, может, потому, что тетя Элена так часто повторяла ее. Он прищурился, вглядываясь в темноту. Это был маленький городок с освещенной главной улицей. В свете фонарей он увидел ряд кирпичных домов и представил себе, что внутри них, в квартирах, сидят и смотрят телевизор спокойные люди. И вдруг ему захотелось побежать в этот маленький городок, обнимать стены домов, фонари, людей с их удивительным покоем. И он в самом деле побежал в сторону города. Он мчался вдоль автострады, через железнодорожный мост, через подземный переход и наконец оказался в городке Л. Он остановился на перекрестке у светофора. Наполнил легкие городским воздухом, который пах бензином и лосьоном после бритья. «А может, — подумал он, — покоем, струящимся из квартир…» Перед ним была станция автобусов дальнего следования. Темные автобусы заставили его остановиться. Он стоял неподвижно и смотрел на цветные плакаты, наклеенные на их боковые стенки. Это были фотографии фотомоделей. Одинаковые на всех автобусах. Стоял и смотрел на красоту и чистоту обнаженного тела. Одна из фотомоделей была похожа на Мэрилин Монро. У нее была такая же кремовая кожа, такие же родинки. Он стоял и смотрел на нее. У него начало щипать в глазах. Он повернулся и побежал в другую сторону. Наугад пробежал по подземному переходу и по железнодорожному мосту. Огни светили ему в глаза, на экранах менялись кадры. Он бежал и бежал, пока хватало сил. Ноги стучали по утоптанному снегу. Под конец он был вынужден остановиться. Посреди парковки стояло кресло. Запыхавшись, он стряхнул снег с сиденья и спинки, присел на ледяное кресло, тяжело дыша. Потом поднялся и пошел прочь из города в сторону автострады.

Симон сидел в автобусе и ехал в столицу. Шофер трейлера довез его до станции междугородных автобусов. Он поспал в тепле автобусной станции, Симона разбудила старая женщина, задев его ногу палкой. Она несколько раз попросила у него прощения и справилась, не сделала ли ему больно. Он ответил, мол, не стоит беспокоиться, но она продолжала извиняться. Глядя на него, она спросила, не голоден ли он. Не успел он ответить, как она выудила из сумки пачку печенья и протянула ему. Пока он ел, она пристально смотрела на него, а когда ничего не осталось, протянула еще одну пачку. Он покачал головой, но она сунула печенье ему в руки. Потом дала Симону деньги на автобус. Он сидел в автобусе и дремал, в серо-синем утреннем полумраке плясали конусы света дорожных фонарей, и тут перед ним возникло лицо той старой дамы. Описать его было трудно. Симону казалось, что оно овальное и очень доброе, но потом вдруг представилось, что оно длинное и лицемерное. Когда он увидел ее лицо и пачку печенья в руке, он решил, что явился ангел. Но ведь он не знал, как выглядит ангел, а после ему пришло в голову, что она из полиции и хотела его отравить. Автобус скользил по дороге, как по рельсам; за окнами мелькал пустынный, однообразный пейзаж. Он снова задремал, казалось, будто ему никак не удается вволю поспать.

Но вот он снова почувствовал озабоченность. Он уже не Симон, сидящий в автобусе, в чужой стране, где за окнами лед и снег, и он не на пути в столицу, куда едет, чтобы найти полицейского и ослепить его. Он не тот Симон, и едет он не по этой стране. Он в другом месте. Он другой. Он сидит на своей постели в детской, в подвальном этаже, в городе Одере, под розовым бумажным абажуром перед большой картой звездного неба. У нее длинные рыжие косички, очки она сняла. Она сидит, закрыв лицо руками, но не плачет. Она думает о нем. Она убивается, потому что не знает, что с ним сейчас, ей хочется прочитать еще раз его последнее письмо, но она спрятала его в их доме на болоте. Сидя в этой маленькой темной комнате, закрыв лицо руками, она видит перед собой Симона.

Миновав туннель, автобус вдруг выехал на яркий дневной свет. Перед Симоном раскинулась столица. Автобус объезжает площадь. Симон смотрит на строительную площадку. Между бетонными столбами и металлическими конструкциями ходят рабочие в защитных шлемах. Здесь будет парк отдыха. Симон пошел по торговой улице. Повсюду были рекламные щиты, экраны, огни, повсюду фотографии женских половых органов или мокрой человеческой кожи, гладкой кожи, коричневой кожи, девушек с мокрыми волосами и выражением наслаждения на лице, мужчин, лижущих пальцы ног женщины. Одна реклама изображала поцелуй под дождем, губы были огромные. В витрине он увидел живые манекены почти без одежды. Перед витринами толпились люди, они глазели на манекены. Симон перевел взгляд с подмышек цвета ванили одной из манекенщиц на рекламный экран высоко над их головами, на котором открывались и закрывались губы молодого мужчины. Он побрел дальше. Здесь было тихо и спокойно. Мимо него прошли две женщины с покупками в пластиковых пакетах, и Симон взглянул на их лица. Они были веселы и довольны и спокойно смотрели на то, что показывали на экранах. Реклама была повсюду — на крышах домов, на желтых стенах в окнах предприятий, похожих на обычные дома. В одном месте Симон увидел красную будку с крышей в форме цилиндра. Будка походила на телефонную, но стены были без стекол. Симон постоял и посмотрел на нее. Одна дверь открылась, убралась в стену. В будке стоял мужчина. В руках у него были шлем и рубашка. Он отложил их и вытащил кредитную карточку из автомата. Бережно положив шлем и рубашку, он с блаженным видом вышел на улицу и медленно зашагал по площади. Симон постоял на площади, посмотрел на удивительную рекламу и отправился дальше по улице, потом остановился и спросил у мужчины в пальто, где здесь полицейское управление, мужчина ему вежливо объяснил. Полицейское управление находилось в центре города. Он спустился с холма, миновал церковь. В глубине парка с заснеженными деревьями находилось здание полиции.