Николай Фробениус - Застенчивый порнограф

Полицейский выпрямился и подошел к Юлии. Его ботинки проскрипели по полу. Он сел на корточки рядом с ней.

— Суй туда три пальца взад и вперед, — тихо сказал он.

Себастиан кашлянул.

Юлия кивнула и опустила веки, казалось, будто она спит.

Симон видел только спину и белобрысую голову полицейского. На полу блестела монета. За окном было темно. Он осторожно повернулся и посмотрел на Сару. Она сидела на корточках, зажав голову коленями, и казалась такой маленькой. Сара смотрела на полицейского и на Юлию и не обращала внимания на Симона. Можно ли считать этого полицейского жестоким? Мог ли он сам нагнуться над Сарой и просить делать то, что ей не хочется? Он посмотрел на ее волосы, падающие на лицо, и ему захотелось дотронуться до ее ноги, но он не смел пошевелиться. Полицейский вернулся к фотокамере. Его волосы поблескивали, полоска света упала на живот Юлии.

— Вот так, да. — Его голос звучал веселее, — видно, он рассчитывал на успех.

Камера щелкнула.

— Великолепно, — сказал он.

Юлия улыбнулась.

Полицейский поменял пленку. Отснятую положил в карман и подвинул штатив поближе.

— Быстрее, ну же, Юлия!

Полицейский поднял голову и посмотрел на Юлию. Она улыбалась.

— Попытайся сделать вид, что тебе невтерпеж, что ты вот-вот лопнешь.

Юлия скорчила гримасу. Внезапно полицейскому перестало нравиться то, что она делает.

— Нет, нет, не так! — прошипел он.

С каждым «нет» лицо полицейского искажалось. Себастиан поджал ноги и погладил себя по щеке. Симон замер, он уже не слышал собственного дыхания. Он уставился на здоровенные руки полицейского и думал о том, что эти руки могут делать. Они могут ломать деревья и дробить камни.

— Суй туда всю руку!

Лицо Юлии вытянулось.

— Тебе больно? — спросил полицейский.

— Немного, — прошептала Юлия.

— Похоже, тебе это нравится. Суй руку туда и обратно, вот так, еще! Хорошо, Юлия.

Себастиан закашлял, но, когда полицейский взглянул на него, перестал. Симон посмотрел на сильные пальцы полицейского. Ему захотелось, чтобы тот стал делать ими какие-то таинственные знаки в воздухе. «Почему он не движется? Почему не чертит таинственные знаки? Ведь он — злой бог. Он властвует над людьми и животными, над сушей и морем», — думал Симон. У него было муторно в груди, в животе, он был больше не в силах лежать неподвижно. Лицо под светлой гривой волос заставляло трепетать все тело Симона. Хотелось дрыгать ногами, махать руками в воздухе. Симон прижался щекой к гипсовой панели, чтобы немного отдохнуть, и закрыл глаза. Он стал думать про мел, про грифельную доску, про школу. Он думал про изображения астероидов в книжке Сары. Он крепко зажмурил глаза и стал вспоминать астероид-243, Иду. На картинке Ида походила на скорчившегося человека, лежащего в полотняном мешке. Он это отчетливо видел, различал голову и согнутую спину в полотняном мешке. Некоторые углубления в теле астероида походили на дырки в коже, но Симону казалось, что они делали Иду еще красивее. Ида плавала в темной, бесконечной Вселенной. Она лежала и спала в полотняном мешке. Снова щелкнула камера. Симон открыл глаза и посмотрел в комнату под ним. Юлия все еще лежала на полу, от света ламп она вспотела. Себастиан стоял в углу и смотрел на нее. Под мышками у него расползлись круги пота. Полицейский был недоволен. Вот он отошел от камеры. Симон посмотрел на его худое лицо. Глаза полицейского были устремлены на потолок. Прямо на Симона. В радужной оболочке горели злые огоньки, и внезапно Симону показалось, что полицейский видит его. Но полицейский повернул голову в другую сторону, сжал переносицу большим и указательным пальцами и застонал. Себастиан оторвал взгляд от Юлии и с беспокойством посмотрел на полицейского. Симон услышал тяжелое дыхание стоящего внизу человека.

Сделай что-нибудь, скажи что-нибудь, мямля, трус. Крикни ему: «Я здесь, попробуй поймай меня!..»

Эта мысль сверлила ему голову. Но Симон не сдвинулся с места Тело онемело и стало бесчувственным, словно полицейский приказал ему не двигаться. Он лежал неподвижно и смотрел на лицо человека внизу, под ним. Полицейский снова пошел к камере, он вдруг начал двигаться как-то неуклюже, как будто с трудом, словно какие-то новые идеи оказали влияние на его мускулы.

— Последний раз!

Симон не понял, прозвучала в его голосе ярость или надежда.

— Представь себе, ты была одна в пустыне целый год. Ты целый год не видела ни одного мужчины. Больше года в тебе не был член. Тебе до того охота, что ты сходишь с ума.

Юлия взглянула на него и сделала какое-то странное движение на полу. Полицейский замер за штативом. Потом он отодвинул штатив и начал ходить взад и вперед перед Юлией. Подошвы его ботинок царапали бетонный пол. Один шнурок развязался и тащился за ботинком по полу. Шагая взад и вперед, он как-то-нараспев стонал. Вдруг остановился и наклонился над Юлией, посмотрел на ее мокрую руку. Потом его взгляд скользнул по ее животу, груди и вспотевшему лицу, полицейский посмотрел ей прямо в глаза и снова застонал. Юлия закрыла глаза. Симон тоже закрыл глаза. Он хотел пошевелиться, но не смог. Полицейский вынул из кармана платок, быстро обернул им запястье и ударил ее по лицу. Это произошло так быстро, что она не успела защититься. Она ударилась головой о пол. Наступила тишина. Полицейский издал стон.

Юлия схватилась за челюсть, взглянула на него, снова закрыла глаза и заплакала. Полицейский постоял, посмотрел на нее и опять ударил ее кулаком, обернутым платком. Изо рта у нее потекла кровь, но она уже не плакала, только дрожала Полицейский смотрел на ее красное лицо. Позади него Себастиан закашлялся, словно задыхаясь. Он встал со стула, потом снова сел. Полицейский застонал. Он смотрел на рыжую голову. Потом достал револьвер, помахал им перед лицом Юлии и ударил ее по лицу револьвером. Что-то тяжелое легло на Симона и прижало его к гипсовой панели. У него не было сил пошевелиться. Он хотел посмотреть на Сару, но был не в силах поднять глаза. Полицейский вернулся к камере.

— А теперь мы сделаем несколько хороших снимков, — прошептал он.

Себастиан встал, потом сел и закрыл лицо руками.

Симон закрыл глаза и тяжело задышал. Ему было дурно. Казалось, будто плита под ним рухнула. Он хотел замахать руками, чтобы как-нибудь удержаться, но не мог пошевелиться и тихо проплыл по воздуху. «Словно падаешь в воду», — подумал он.

Его окружала темнота.

«Сейчас я упаду на пол», — подумал он, но упал не на пол.

Секунда, и он почувствовал, что оказался в космосе и свободно парит между астероидами.

Вокруг было холодно. Он медленно проплыл между облаками пыли, поднял голову и увидел солнце. И тут только заметил, что ему больше не холодно. Ослепленный светом, он летел все быстрее в сторону обжигающего диска. Свет поглотил его. Все вокруг было белым-бело. Все застыло. Симон стоял у стены с пистолетом в руке. Это был водяной пистолет. Он смотрел вниз. Сара лежала на полу. Она взглянула на него и заплакала. Он посмотрел на пистолет. «Почему ты плачешь?» — прошептал он. Она покачала головой. «Не плачь, не плачь. Слышишь?» Он нажал курок, и струя воды полилась ей на ноги. «Не надо! Пожалуйста, не надо! Позволь мне уйти!» Он подошел к ней вплотную и снова нажал курок. Сара извивалась на полу. Он прицелился ей в живот и снова нажал курок. Она дрожала всем телом, и ее глаза потемнели от страха.