Дороти Паркер - Новеллы

— Нет, что ты, решай сам, — сказала она. — Мне почему-то казалось, что люди не ходят в театры или кино, когда… я хочу сказать, что мне просто необходимо написать сегодня несколько писем. Напомни мне об этом.

— Ты собираешься сегодня вечером писать письма? — спросил он.

— Видишь ли, — сказала она. — Я была ужасно невнимательна. Ведь со всеми этими волнениями и всем прочим я так и не поблагодарила милую миссис Спраг за ее ложку, а Мак-Мастерсов за их подставки для книг. Это же просто бессовестно с моей стороны. Я должна написать им сегодня же вечером.

— А когда ты кончишь писать письма, — сказал он, — я принесу тебе журнал или жареных орехов.

— Что? — спросила она.

— Я хочу сказать, мне не хотелось бы, чтобы ты скучала.

— Как будто мне может быть скучно, когда ты со мной, — сказала она, — глупенький! Разве мы не женаты? Скучно!

— О чем я сейчас подумал, — сказал он. — Я подумал, что, когда мы приедем в Нью-Йорк, мы можем сразу отправиться в отель «Балтимор». По крайней мере, оставим там наши чемоданы и можем даже пообедать в своем номере, в тишине и покое, и потом уже делать, что нам вздумается. То есть я хочу сказать… давай поедем туда прямо с вокзала.

— Да, давай, — сказала она. — Я так рада, что мы остановимся в «Балтиморе». Я просто обожаю этот отель. Те два раза, что я была в Нью-Йорке, мы всегда там останавливались, папа, мама, Элли и я. Я была просто в восторге от этого отеля. Мне там всегда так хорошо спится. Стоит мне только положить голову на подушку, я тотчас засыпаю.

— Да неужели? — сказал он.

— То есть, во всяком случае, — сказала она, — там на верхних этажах так спокойно.

— Мы можем сходить куда-нибудь завтра, а не сегодня вечером, — сказал он. — Разве это не лучше?

— Да, пожалуй, лучше, — сказала она.

Он поднялся, постоял секунду, стараясь сохранить равновесие, и сел на сиденье рядом с ней.

— Тебе действительно нужно писать эти письма сегодня? — спросил он.

— Да, пожалуй, разница невелика, напишу я их сегодня или завтра, — сказала она.

Некоторое время стояла тишина. Они были заняты друг другом.

— И мы никогда больше не будем ссориться, правда? — спросил он.

— Ни за что, — сказала она. — Никогда! Я не знаю, что со мной сегодня случилось. Как-то все смешно получилось, словно во сне каком-то, когда я принялась раздумывать обо всех этих людях, которые все время женятся. И у многих все портится из-за ссор и тому подобного. У меня все в голове перепуталось, когда я о них начала думать, Я не хочу быть такой, как они. Мы ведь не будем такими, правда?

— Конечно, не будем, — сказал он.

— Мы не будем злиться по пустякам, — сказала она. — Не будем ссориться. Теперь, когда мы поженились, все пойдет по-другому. Все будет прекрасно. Дорогой, подай мне, пожалуйста, мою шляпку. Уже пора ее надеть. Благодарю. Как мне жаль, что она тебе не нравится.

— Она мне очень нравится! — сказал он.

— Ты сказал, что не нравится. Ты сказал, что считаешь ее просто ужасной.

— Я никогда не говорил ничего подобного. Ты с ума сошла.

— Хорошо, возможно, я сошла с ума, — сказала она. — Большое тебе спасибо. Но ты именно так сказал. Это мелочь, конечно, дело совсем не в этом. Но, когда подумаешь о том, что вышла замуж за человека, который говорит, будто ты выбираешь ужасные шляпки, становится как-то не по себе. А потом еще добавляет, что ты сошла с ума.

— Ну послушай же, — сказал он. — Никто не говорил ничего подобного. Я в восторге от этой шляпки. Чем больше я на нее гляжу, тем больше она мне нравится. Она просто восхитительная.

— Раньше ты говорил другое, — сказала она.

— Милая, — сказал он. — Перестань, хорошо? Зачем ты все это снова начинаешь? Мне нравится эта чертова шляпка. То есть я хочу сказать, мне нравится твоя шляпка. Мне нравится все, что ты носишь. Что еще ты от меня хочешь?

— Я не хочу, чтобы ты говорил об этом в таком тоне, — сказала она.

— Я же сказал, что считаю ее просто восхитительной, вот и все, что я сказал.

— Ты правда так думаешь? — спросила она. — Честное слово? О, я так рада. Мне было бы неприятно, если бы тебе не нравилась моя шляпка. Это было бы… Не знаю, право, но это было бы таким плохим началом.

— Что ты, я от нее без ума, — сказал он. — Ну слава тебе господи, этот вопрос наконец улажен. Крошка моя. Овечка моя. Мы начнем по-хорошему… ведь у нас медовый месяц. Скоро мы станем с тобой настоящими мужем и женой. То есть я хочу сказать, что через несколько минут мы прибудем в Нью-Йорк, а потом поедем в отель, и тогда все уладится. То есть я хочу сказать… Послушай! Вот мы и женаты, вот и все!

— Да, вот и все! — сказала она.

Мистер Мардек принадлежал к числу тех людей, которые не питают любви ни к пьесам, ни к их исполнителям, что было весьма печально, ибо в жизни маленькой миссис Мардек и то и другое играло большую роль. Она вечно находилась в состоянии благоговейного восторга перед окруженными ореолом славы, независимыми, пылкими служителями муз. И всегда она с толпой почитателей совершала обряд поклонения у подножия больших публичных алтарей. Однажды, правда, когда она была еще совсем маленькой девочкой, любовь заставила ее написать письмо мисс Мод Адамс, начинавшееся так: «Дорогой Питер», — в ответ на которое она получила от мисс Мод Адамс миниатюрный наперсток с надписью: «С поцелуем от Питера Пена» [3] Питер-Пен — главный герой популярной детской пьесы английского писателя Джеймса Барри. . (Какое это было событие!) А еще как-то раз, когда они с матерью делали праздничные покупки, рядом с ней открылась дверца лимузина и мимо нее, ну прямо рукой подать, проплыло настоящее чудо в соболях и аромате фиалок, с бронзовыми крутыми завитками, которые, казалось, звенели как бубенцы от ветра; и впоследствии она всегда готова была поклясться, что находилась на расстоянии не больше шага от самой мисс Билли Бэрк. Теперь миссис Мардек была уже три года замужем, но эти два случая остались пока ее единственными воспоминаниями о встречах с людьми, окруженными ореолом славы.

И вот обнаружилось, что мисс Нойс — новый член маленького клуба игроков в бридж, в котором состояла и миссис Мардек, — была знакома с актрисой. Да, она на самом деле была знакома с актрисой — так, как любой из нас знаком с собирательницами кулинарных рецептов, или членами клуба садоводов, или любительницами вышивок.

Актрису звали Лили Уинтон, — имя широко известное. Это была ослепительная женщина, высокого роста, с медленными, плавными движениями. Она часто выступала в ролях графинь, а также в роли какой-нибудь леди Пэм или в роли досточтимой Мойры. Критики постоянно называли ее «королевой нашей сцены». Из года в год миссис Мардек посещала дневные спектакли с участием Лили Уинтон, проходившие всегда с неизменным успехом. И мысль о том, что в один прекрасный день ей удастся близко познакомиться с Лили Уинтон, никогда не приходила в голову миссис Мардек, так же как… ну, скажем, так же, как мысль о том, что она вдруг станет летать!