Хаим Граде - Синагога и улица

Старцам из Старой синагоги было суждено столкнуться и с переживанием иного рода — со взрослыми людьми, изучающими Тору, с молодыми илуями [42] Илуй — человек, отличающийся выдающимися способностями в изучении Торы ( др.-евр. ). .

В то же время, когда мальчишки перестали приходить по вечерам, однажды утром в синагогу ворвался паренек лет семнадцати со свежими румяными щеками и с наморщенным лбом человека, постоянно занятого изучением Торы, под сдвинутой на затылок шапчонкой.

— Есть ли у вас в синагоге «Карти ве-палти»? [43] Сочинение каббалиста и комментатора Танаха раввина Йонатана Эйбшюца (1690–1764). Название книги заимствовано из Библии: неоднократно упоминаемые Карти ве-палти (Карти и Палти) — предположительно особые подразделения воинов царя Давида. По мнению некоторых комментаторов, речь шла о лучниках и пращниках. — быстро спросил он одного из стариков.

Старичок то ли не расслышал, то ли не понял вопроса. Тогда молодой и возбужденный умник нетерпеливо воскликнул:

— Я имею в виду книгу «Карти ве-палти» реб Йоносла Эйбшюца, пражского раввина [44] Йонатан Эйбшюц был главой ешивы в Праге и главой пражского раввинского суда. . Есть у вас эта книга? Мне в ней надо кое-что проверить.

Старик отыскал связку ключей и отпер один из шкафов. Подошли и другие старики и, задрав головы, смотрели, как молодой ученый, стоя на лестнице, переставляет книги с полки на полку.

— Тут есть множество сочинений старых и новых комментаторов, но «Карти ве-палти» тут нет, — паренек спрыгнул с лестницы и велел открыть второй книжный шкаф. Там стояли большое виленское издание Талмуда, переплетенное в черную кожу и зеленый холст, «Шулхан орух» [45] «Шулхан орух» («Шульхан арух», буквально «накрытый стол»; др.-евр. ) — кодекс практических положений Устного закона (Галахи), составленный в XVI в. рабби Йосефом Каро, который подвел итог кодификаторской деятельности галахических авторитетов многих поколений. с обложками, жесткими, как камень, и сочинения Рамбама в четырех частях с корешками с золотым тиснением. Он все-таки что-то там нашел, этот юный илуй, хотя и не то, что искал. Выбранные им книги юноша подавал с лестницы стоявшему внизу старичку, который протягивал вверх руки, как Моисей, получающий Тору на горе Синайской. Рядом с третьим книжным шкафом молодой ученый остался стоять на верхушке лестницы, погруженный в чтение какой-то книги в потрепанной обложке и с пожелтевшими страницами. Он глотал глазами страницу за страницей и вертел головой от восторга.

— Это потрясающе! — говорил он сам себе, а старички стояли под лестницей и смотрели на него снизу вверх, как на ангела Господня, стоящего между небом и землей.

— Значит, действительно правда то, что рассказывают люди, говоря, что когда-то в Старой синагоге сидели и изучали Тору великие знатоки. Здесь находится настоящее сокровище, — сказал наконец молодой человек, спрыгнув с лестницы с несколькими книгами — респонсами стародавних мудрецов в руках.

Его слова обрадовали стариков так, будто он принес им весть, что евреи уже в этом году будут освобождены из Изгнания. Однако, когда паренек задал им суровый вопрос: как это может быть, чтобы евреи не знали об этих сокровищах, хранящихся в их собственной синагоге? — радость оставила стариков, и они принялись вздыхать, говоря, что это действительно стыд и позор, что такие вот наследники у традиций Старой синагоги. Сами они еще могут с грехом пополам изучить главу из Мишны да отрывок из книги «Эйн Яаков», но вот их последователи и этого не могут и вообще не желают знать о святых книгах. И один Господь на небе знает, что станет с сокровищами Старой синагоги.

— А ты чей сын, молодой мудрец? — спросил один из старичков и тут же спохватился, что, обращаясь к ученому еврею, не следует ему тыкать. — Кто ваши родственники, если мне позволено будет спросить?

Старики узнали, что молодого человека зовут Шлоймеле и что он внук старого виленского законоучителя раввина реб Шлоймеле Коэна. Он учится в Клецкой ешиве [46] Клецк — ныне город в Минской области Белоруссии, в прошлом — местечко, большинство жителей которого составляли евреи. До 1939 г. — в составе Польши. и приехал домой на Пейсах раньше других ешиботников, потому что мама очень уж скучала по нему. Старики перестали удивляться: раз он внук такого важного раввина, то не мудрено, что он такой вырос. Хотя сами они люди не слишком ученые, но знают слова талмудических мудрецов о том, что Тора возвращается в свое прежнее обиталище. А от имени Хофец Хаима [47] Рабби Исраэль-Меир а-Коэн Пупко (1838–1933), более известный как Хафец Хаим (т. е. «Желающий жизни»; др.-евр. ), по названию одной из своих книг, — выдающийся законоучитель, духовный лидер ультраортодоксального восточноевропейского еврейства. , дай ему Бог многих лет жизни, они слыхали, что Тора действительно возвращается в свое прежнее обиталище, но когда ее не впускают, она уходит обиженная. Поэтому в нынешние времена может случиться и так, что и сыновья раввинов не пойдут по стопам своих отцов и дедов.

Пока старички стояли кучкой, перешептываясь между собой, как при обряде благословения молодой луны, когда евреи разговаривают с собственными тенями, Шлоймеле полулежал на столе, заваленном снятыми с полок святыми книгами. Он открывал и перелистывал их, заглядывал туда и сюда так же по-свойски и доверчиво, как старики, ищущие какую-нибудь молитву в потрепанных и пожелтевших молитвенниках. Выпрямившись, он увидел, что хозяева все еще стоят вокруг него и почтительно просят его: может быть, он захочет в то время, которое проведет дома, изучать Тору здесь, в Старой синагоге? Они не хотят, не дай Бог, посягать на права Синагоги Гаона, где он, наверное, изучает Тору. Однако в Синагоге Гаона ведь есть, слава Богу, целый миньян аскетов, а в Старой синагоге — ни одного ученого еврея, целиком посвящающего себя изучению Торы.

— Я не изучаю Тору в Синагоге Гаона, я занимаюсь дома, но мне не хватает книг, — ответил Шлоймеле и наморщил свой ученый лоб. Так что как им будет угодно! Ему, конечно, гораздо удобнее сидеть и изучать Тору в синагоге, где достаточно святых книг. Он также переговорит с одним своим товарищем по ешиве о том, чтобы они изучали здесь Тору постоянно. Его товарищ Гиршл — внук виленского городского проповедника реб Гиршеле, и он тоже приехал домой раньше, чем закончился семестр, потому что его мама нездорова. Услыхав, кто его товарищ, старики заколыхались, как березки в поле. Что за вопрос? Как они могли не знать старого виленского городского проповедника реб Гиршеле? Ведь он был гением, праведником, и речь его уст была сладка, как мед.