Мэгги О'Фаррелл - Там, где тебя ждут

– А какая причина моей кончины тебя устроит?

– Никакая, – пробурчал он, не отрывая лица от ее живота. – Ты никогда не умрешь. Это просто недопустимо. Никогда. По крайней мере, пока буду жив я сам.

– Почему же ты собрался умереть первым?

– Потому что я так сказал. Я – как это говорится – зарезервировался первым.

– Забил местечко, – хмыкнув, произнесла она. – Первым забил местечко. Но я не уверена, что ты сумеешь забить очередность нашего ухода. Разумеется, такого рода сроки надо обсудить и уладить. Может, нам придется подписать договор. Ты можешь просто…

– Клод, – мягко перебил он, – ты ведь знаешь, что в гостиной торчит журналист, верно?

Она промолчала.

– И он дожидается нас.

Она высунула руку за окно. Воздух улицы был насыщен смешанными ароматами, наполнен шумами. Гудение кондиционера, автомобильные клаксоны, сирены, музыка из какой-то стереосистемы, возможно, из бара в следующем доме, откуда-то доносится грохот незримого мотора. Звуковое оформление делового центра днем в среду.

– Тебе когда-нибудь хотелось, – проронила она, словно разговаривая сама с собой, – чтобы мы могли просто снимать фильмы? Просто снимать их и с концами отправлять в этот мир, больше ни о чем не заботясь, не разговаривая о них, ничего не объясняя, ни с кем не встречаясь, никому…

– Я приготовил ему кофе, – сообщил Тимо, не обращая внимания на ее речь, – однако мы не можем надеяться, что он будет ждать нас до бесконечности.

Раздвинув пальцы, Клодетт пару раз прочесала ладонью воздух. Едоки за окном напротив уже встали из-за стола, взяли тарелки и побрели на кухню.

– Клоди?

– М-м-м.

– Что означает твое: «М-м-м»? «Да, Тимо, я сейчас приду?» Или «я собираюсь притвориться, что ничего не происходит, и бросить дело на полпути, как в прошлый раз»?

– М-м-м, – опять повторила она.

– Ты знаешь, какое прозвище они дали тебе в той статье?

– Какой статье?

– Не помню… писали что-то про беготню, но это звучало как необузданность или отвязность. Необузданное бегство? Что-то в таком роде.

Она задумалась на мгновение.

– Может, речь шла о капризной беглянке?

– Да, точно.

Втянув руку из окна в ванную комнату, она удивленно рассмеялась.

– Как сбегали, вырвавшись из-под родительского контроля, герои Нэнси Митфорд? [56] Имеется в виду знаменитый роман «В поисках любви» Нэнси Фриман-Митфорд (1904–1973), более известной как Нэнси Митфорд, британской писательницы, биографа и журналистки. Будучи одной из известных сестер Митфорд и одним из представителей «золотой молодежи» на социальной сцене Лондона в межвоенные годы, она более всего известна как автор романов о жизни высшего класса Великобритании и Франции, а также своим резким и часто провокационным остроумием.

– Что? – Тимоти оглянулся и недоуменно посмотрел на нее. – Ты заработала себе репутацию беглянки. Ты понимаешь это?

Она обняла его за плечи и начала приседать на бортике ванны, остановившись, когда их лица оказались на одном уровне, слишком близкие черты его лица расплылись перед ее глазами, а острая щетина оцарапала щеку. Они были практически одного роста, что часто удивляло Клодетт. Тимо намного сильнее, гораздо лучше физически развит: ей казалось нелепым то, что в плане роста он достиг только ее высоты.

Его руки, как обычно, сцепились в замок за ее спиной, так что она едва могла вздохнуть.

– Только не сбегай от меня, – прошептал он, – ладно?

– Не сбегу.

– Обещай.

– Обещаю. – Ее улыбка маячила перед его глазами.

Под его поцелуями она закрыла глаза. Его губы горячи, его тело прижалось к ней. Он похож на анатомический образец, каждая группа мышц рельефно проступала под кожей. Она еще не встречала человека с такими жесткими, как у Тимо, приоритетами и стимулами. Какую бы цель он перед собой ни поставил, он добивался ее с исключительной решимостью, не позволяя никому и ничему отвлечь его, подобно нефтевозу на курсе следования.

Почувствовав, что он расстегнул юбку, она открыла глаза.

– Тимо, – проворковала она, – а как же журналист…

С напряженной стремительностью, сопутствующей всем его действиям, он раскрыл молнию и спустил брюки.

– Ах, – усмехнулся он, – так теперь ты переживаешь за журналиста?

– Послушай, – она начала смеяться, – это глупо, мы не можем, нам надо…

– Давай, – быстро проговорил он, одним ловким движением спуская ее трусики, – пользуйся случаем, пока глаз горяч.

– Глаз?

– Я что-то напутал? – дыхание Тимо обожгло ей ухо.

– Нет, только… – с рассеянной полуулыбкой она пыталась собраться с мыслями, что представляло трудность, учитывая, что Тимо уже поднял юбку и расстегнул крючки бюстгальтера. В голове Клодетт началось легкое пьянящее гудение, отдаленное и сбивающее с толку. Казалось, что она уже где-то слышала прежде такую разговорную оплошность; ей кажется важным вспомнить правильное выражение.

– Железо, – произнесла она, – пользуйся случаем, куй железо, пока горячо.

– Ладно, – он поднял ее и прижал спиной к холодным плиткам стены, – мне все равно.

Клодетт пыталась обрести ясность в мыслях, чтобы пробиться к истокам странного беспокойства. Глаз горяч. Но все мысли ускользали, балансируя за гранью постижения. Она забыла обо всем, ноги вытянулись, и стопы уперлись в бортик ванны.

Кондиционер в гостиной, должно быть, неисправен. Похоже, он тоже перегрелся, длинные белые занавески взмывали в воздушном потоке, но в комнате стояла влажная, почти оранжерейная жара.

Клодетт устроилась в кресле, удобно подсунув под себя по-прежнему босые ноги. Разделив рукой пряди волос, она пригладила их и, захватив двумя пальцами, мягко подергала, ощутив натяжение от корней на боковой части головы.

Она слегка настроилась на идущий в комнате разговор.

– Итак, Тимо, «Когда не падал дождь» – это ваш третий фильм. Вы довольны им? У вас получилось то, что вы хотели?

– Законченный фильм никогда не бывает таким, каким вы его представляли вначале, – подавшись вперед и упершись локтями в колени, ответил Тимо, и она подумала, уже не в первый раз, как мастерски он справлялся с такого рода делами. Интервью, продажи, рекламные кампании. Он превращался в незнакомого ей человека, какого-то тупого, сговорчивого и общедоступного.

– Этот процесс является диалогом между собственной личностью и образным представлением. Будучи режиссером, вы постоянно сражаетесь со своей личностью, с вашим набором ценностей, с вашими стремлениями. Вы должны верить в этот фильм. Должны позволить ему обрести его формы. Три месяца я проторчал с этим киноматериалом в видеомонтажной аппаратной…

«А я?» – подумала Клодетт.

– …чувствуя себя скорее землекопом, чем создателем. Пытаясь откопать больше смысла в том, что уже снял…