Александр Дюма - ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. IV том

— Что тебе надо, Уилл? — спросил, подходя, молодой человек.

— Желаю побеседовать с тобой, друг мой.

— Слушаю тебя, Уилл.

— То, что я собираюсь тебе сказать, касается и братьев, сходи за ними.

— Бегу, Уилл.

Герберта не было несколько минут. Все это время Уилл о чем-то размышлял.

Молодые люди явились на его зов оживленные и улыбающиеся.

— Вот и мы, Уилл, — радостно доложил старший, — что заставило тебя собрать нас всех вместе?

— Очень важное дело, милые братья. Можно я сначала задам вам один вопрос?

Молодые люди утвердительно кивнули.

— Вы ведь нежно любите нашего отца, правда?

— А кто осмелится в этом усомниться? — спросил Грегори.

— Никто, я просто так спросил для начала. Итак, вы нежно любите отца и считаете, что этот достойный старик всегда вел себя как человек чести, как истинный сакс?

— Конечно, — воскликнул Эгберт, — но скажите, ради Бога, Уилл, что значат ваши слова? Кто-нибудь оклеветал нашего отца? Назовите мне имя этого презренного человека, и я берусь отомстить за честь Гэмвеллов.

— Честь Гэмвеллов неприкосновенна, дорогие братья, и если бы кто-либо посмел запятнать ее ложью, он бы уже смыл это оскорбление кровью. Я хочу поговорить с вами кое о чем менее важном, но все же очень серьезном, только не надо меня перебивать, а то я и до вечера не успею закончить свою речь. Выражайте свое одобрение или неодобрение кивая или отрицательно качая головой; итак, внимание, я начинаю сначала. Поведение нашего отца, человека чести, должно служить нам образцом.

— Да, — дружно закивали в знак согласия шесть белокурых голов.

— И наша мать, — продолжал Уилл, — шла тем же путем: ее жизнь была образцом для добродетельных женщин, верных долгу.

— Да, да.

— Наш отец и наша нежная мать всегда любили друг друга, они прожили вместе всю жизнь и были счастливы друг с другом. Если бы наш отец не женился, не было бы нас и, следовательно, мы бы не познали счастья жить. Вам все ясно?

— Да, да.

— Так вот, мои мальчики, мы должны быть признательны отцу и матери за то, что они поженились, родили нас на свет, дали нам жизнь.

— Да, да.

— Как же тогда вышло, что созерцание картины столь великого счастья не открыло вам глаза? Почему вы проявили неблагодарность Провидению? Отчего не дали нашим родителям свидетельства уважения, нежности и признательности?

Молодые слушатели Уилла широко открыли от изумления глаза, ничего не поняв в словах брата.

— Что ты хочешь сказать, Уильям? — спросил Грегори.

— А то, господа, что по примеру отца вы должны жениться, и этот поступок докажет ваше восхищение отцом, ведь он тоже женился.

— Боже мой! — с недовольным видом воскликнули молодые люди.

— Брак — это счастье, — продолжал Уилл, — сами подумайте, как вы будете счастливы, если на вашей руке, как цветок на ветке, повиснет прелестное создание, что будет вас любить, думать о вас, чьей радостью вы будете. Поглядите вокруг себя, и вы увидите, сколь сладостны плоды брака. Во-первых, Мод и я, которым, я уверен, вы завидуете, когда мы играем с нашим малышом. Во-вторых, Робин и Марианна. Подумайте о Маленьком Джоне и последуйте примеру этого достойного человека. Нужны вам еще доказательства того, что Небо посылает счастье молодым супругам? Сходите в гости к Хэлберту Линдсею и его красотке Грейс; спуститесь в долину Мансфилд и навестите Аллана Клера и леди Кристабель. Вы страшные эгоисты, раз вам ни разу не пришла в голову мысль, что в вашей власти сделать женщину счастливой. И не качайте головами, все равно вам никого не удастся убедить, что вы добрые и щедрые парни. Я краснею за вас, ибо у вас черствые сердца и мне горько слышать, как кругом говорят: «Сыновья у старого баронета — люди недобрые». Я решил положить этому конец и прошу считать мои слова предупреждением о моем намерении вас женить.

— Да ну?! — воскликнул Руперт, и в голосе его прозвучала непокорность. — А я вовсе не хочу иметь жену. Может быть, женитьба и приятна, но сейчас меня это мало интересует.

— Ты не хочешь иметь жену? — переспросил Уильям. — Возможно, но ты женишься, потому что я знаю одну девушку, которая тебя заставит отказаться от этого решения.

Руперт отрицательно покачал головой.

— Мы ведь здесь все свои, скажи мне правду: ты какую-нибудь женщину любишь больше, чем других?

— Да, — серьезно ответил Руперт.

— Браво! — воскликнул Уилл, не ожидавший такого признания, потому что Руперт обычно общества юных девиц избегал. — Так кто она? Скажи нам ее имя.

— Моя мать, — наивно ответил юноша.

— Мать?! — переспросил Уильям, и в голосе его прозвучала легкая насмешка. — Ну, тут для меня нет ничего нового. Я давно знаю, что ты любишь, уважаешь и почитаешь нашу мать. Но я-то тебе говорю не о любви детей к родителям, я говорю тебе совсем о другой любви. Это такое чувство… такая нежность… ну, в общем, это такое ощущение, что, когда ты видишь любимую, у тебя сердце трепещет в груди. Можно одновременно обожать мать и лелеять прелестную девушку, одно другому не мешает.

— Я тоже не хочу жениться! — заявил Грегори.

— А ты думаешь, ты волен поступать как тебе вздумается? — спросил Уилл. — Сейчас ты увидишь, что ошибаешься. Ну, скажи, ты можешь мне объяснить, почему ты отказываешься жениться?

— Нет, — с опаской прошептал Грегори.

— Ты что, хочешь жить только для себя? Грегори молчал.

— Может, ты посмеешь сказать, — воскликнул Уилл, изображая возмущение, — что разделяешь мнение негодяев, презирающих женское общество? [96]

— Я этого не говорю и вовсе так не думаю, но…

— Нет таких «но», которые бы устояли против тех доводов, что я вам привел. Итак, мальчики, готовьтесь к семейной жизни, потому что ваши свадьбы мы отпразднуем вместе со свадьбами Уинифред и Барбары.

— Ты что, — закричал Эгберт, — это же через три дня! Ты с ума сошел, Уилл, мы и невест себе найти не успеем!

— Доверьтесь мне, я справлюсь с этим даже лучше, чем это сделали бы вы со своей природной скромностью.

— Ну а я все же решительно не хочу расставаться со своей свободой, — сказал Грегори.

— Я не думал, что сын моей матери может быть таким эгоистом! — оскорбленным тоном заявил Уилл.

Бедняга Грегори покраснел.

— Да ладно, Грегори, — вмешался Руперт, — пусть Уилл поступает как считает нужным, ведь, в конце концов, он желает нам всем счастья и, если он уж будет так добр, что найдет мне невесту, я на ней женюсь. Да ведь ты и сам знаешь, брат, сопротивляться бесполезно. Уильям всегда вертел нами как хотел.

— Ну, раз уж Уильяму хочется непременно нас женить, — сказал Стивен, — я могу с равным успехом обвенчаться через три дня, как и через три месяца.

— И я того же мнения, — робко вставил Харолд.

— Что же, уступаю силе, — заключил Грегори, — Уилл — сущий дьявол, все равно рано или поздно, а в свои сети он меня поймает.