Александр Дюма - ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. IV том

На следующий день, с первыми лучами солнца Робин и Маленький Джон вошли в харчевню в городке Ноттингем, чтобы позавтракать. В харчевне было полно солдат, которые, судя по их одежде, служили у барона Фиц-Олвина. Молодые люди ели и прислушивались к их разговорам.

— Мы еще не знаем, — говорил один из людей барона, — какие такие враги напали на крестоносцев. Его светлость полагает, что это были или разбойники, или вассалы под предводительством какого-нибудь сеньора, его врага. К счастью для милорда, сам он отложил свой приезд в замок на несколько часов.

— А крестоносцы долго пробудут в замке, Джеффри? — спросил у говорившего хозяин заведения.

— Нет, завтра они уедут в Лондон и пленных с собой туда заберут.

Робин и Маленький Джон обменялись красноречивыми взглядами.

Солдаты еще немного поговорили о чем-то неинтересном для наших друзей, а потом снова стали пить и играть в кости.

— Уильям в замке, — едва слышно прошептал Робин, — нужно идти за ним туда или дожидаться, когда его выведут, а там силой ли, ловкостью ли, хитростью ли, но его нужно освободить.

— Я на все готов, — так же тихо ответил Маленький Джон.

Молодые люди встали, и Робин расплатился с хозяином.

В ту минуту, когда они проходили к двери через группу солдат, тот, что откликался на имя Джеффри, сказал, обращаясь к Маленькому Джону:

— Клянусь святым Павлом [70], мне кажется, мой друг, что голову твою так и тянет к потолочным балкам, и если гноя мать может поцеловать тебя в щеку, не поставив тебя на колени, то ей место в крестовом воинстве.

— Что, мой рост оскорбителен для твоего взгляда, сэр солдат? — примирительно спросил Маленький Джон.

— Нисколько, гордый незнакомец, но должен тебе со всей откровенностью сказать, что он меня очень удивляет. До сих пор я думал, что я самый сильный мужчина графства Ноттингем и лучше всех сложен.

— Счастлив, что могу предоставить тебе видимое доказательство противоположного, — любезно ответил Маленький Джон.

— Спорю на кувшин эля, — продолжал, обращаясь к присутствующим, Джеффри, — что этот чужак, хоть он и выглядит крепким, не сможет задеть меня палкой.

— Принимаю пари! — крикнул кто-то из солдат.

— Прекрасно, — ответил Джеффри.

— Ну, а меня даже не спрашивают, согласен ли я принять вызов?! — воскликнул Маленький Джон.

— Ты же не откажешь в пятнадцатиминутном развлечении человеку, который поставил на тебя, даже не будучи с тобой знаком? — сказал человек, принявший пари Джеффри.

— Прежде чем ответить на дружеское предложение, которое мне сделано, — ответил Маленький Джон, — я хотел бы сделать своему противнику одно небольшое предупреждение: я своей силой не горжусь, но должен сказать, что до сих пор меня никто не одолел, и могу к этому добавить, что бороться со мной — это наверняка потерпеть поражение, а иногда и навлечь на себя беду, и в любом случае — ранить свое самолюбие. Меня еще никто не побеждал.

Солдат громко рассмеялся.

— Ты самый большой хвастун, которого я когда-либо встречал, сэр чужак! — язвительно воскликнул он. — И, если ты не хочешь, чтобы вдобавок к этому я счел тебя еще и трусом, ты согласишься сразиться со мной.

— Ну, раз вам этого так хочется, согласен от всего сердца, мастер Джеффри. Но, прежде чем доказать вам свою силу, позвольте мне сказать несколько слов моему товарищу. Если я буду располагать временем, то надеюсь с пользой употребить его для того, чтобы избавить вас от самонадеянности.

— Но ты, по крайней мере, не убежишь? — насмешливо спросил Джеффри.

Присутствующие расхохотались.

Задетый за живое этим наглым предположением, Маленький Джон шагнул к солдату.

— Если бы я был норманном, — сказал он, и в голосе его зазвучал гиен, — я мог бы так поступить, но я сакс. Если я не сразу принял твой вызов, то это по своей доброте. Ну а раз ты насмехаешься над моей совестливостью, глупый болтун, и избавляешь меня от всякого сочувствия к себе, то зови хозяина, плати за выпитый тобою эль, да проси принести повязки, потому что они тебе скоро очень понадобятся, и это так же верно, как то, что пакостную шишку, которая болтается на твоих плечах, ты почему-то называешь головой. А вы, дорогой Робин, — сказал Маленький Джон, подходя к своему другу, стоявшему в нескольких шагах от харчевни, — подождите меня в доме у Грейс Мэй, там вы, вне всякого сомнения, и Хэла встретите. Для вас будет небезопасно, да и освобождению Уилла очень повредит, если кто-нибудь из служителей замка вас узнает. Мне придется принять наглый вызов этого солдата, но ответ он получит короткий и достойный, будьте покойны, так что идите и постарайтесь избежать какой-нибудь досадной встречи.

Робин неохотно последовал благоразумному совету Маленького Джона, потому что с большим удовольствием он посмотрел бы на борьбу, в которой его друг, без сомнения, должен был легко одержать верх.

Как только Робин ушел, Джон вернулся в харчевню. Посетителей за это время значительно прибавилось, поскольку весь городок обежала весть о том, что сейчас будут биться Джеффри Силач и какой-то чужак, который не уступает ему ни в силе, ни в смелости, и все любители такого рода боев сбежались в харчевню.

Равнодушно и спокойно оглядев толпу, Маленький Джон подошел к противнику.

— К твоим услугам, сэр норманн, — сказал он.

— А я — к твоим, — ответил Джеффри.

— Прежде чем начать борьбу, — прибавил Маленький Джон, — я хотел бы отплатить вежливостью тому великодушному другу, который, не зная меня, поставил на мою ловкость и был готов проиграть пари. Поэтому, в ответ на его учтивое доверие, я хочу поставить пять шиллингов на то, что я не только заставлю тебя растянуться на земле во весь твой рост, но и огрею тебя палкой по голове. А тот, кто эти пять шиллингов выиграет, угостит на них выпивкой все благородное собрание.

— Согласен, — весело согласился Джеффри, — и готов поставить вдвое, если тебе удастся меня уложить или ранить.

— Ура! — закричали зрители, которые от такого поворота событий только выигрывали и ровно ничего не теряли.

Сопровождаемые шумной толпой, противники вышли из трактира и встали в позицию друг против друга посередине широкой лужайки, покрытой густой травой, что весьма подходило для поединка.

Зрители окружили соперников широким кольцом; все утихли, и воцарилось глубокое молчание.

Маленький Джон ничего не изменил в своей одежде, он только освободился от оружия и снял перчатки, но Джеффри куда более тщательно подготовился к бою. Он снял с себя самые тяжелые части своего наряда и остался в темном камзоле, тесно перетянутом в талии.

Секунду мужчины пристально рассматривали друг друга. Лицо Маленького Джона было спокойно, и он улыбался, на лице же Джеффри невольно отражалось смутное беспокойство.