Женя Гламурная - Тертый шоколад

Нормальней некуда. Пару часов спустя на вечеринке свеженький как огурчик ИЛ щедрой рукой раздавал автографы, обнимался с девушками и давал интервью местной молодежной газетке «Тульский Рок». Я, как PR-директор, поспешила на помощь, все-таки первое в жизни интервью…

— У вас есть вредные привычки? — пролепетала журналистка и с надеждой посмотрела на ИЛа.

Сейчас он скажет, что пьет, курит, матерится и любит издеваться над девушками (это я по себе знаю) — и все, можно будет распускать группу.

— Конечно, есть, — доверительным шепотом ответил ИЛ. — Я очень люблю шоколадные конфеты…

Ну, здесь моя помощь точно не нужна.

Через некоторое время ИЛ подкрался ко мне сзади ( еще одна вредная привычка ) и заявил:

— Я посмотрел фотографии с концерта… Мне не понравились.

— Кто бы сомневался! — обиженно ответила я.

— Не обижайся, тебе просто не хватает опыта. Фотографии очень милые, ты даже из меня умудрилась сделать сладкого мальчика, но мы там все как манекены. Жизни нет, понимаешь?

Понимаешь, если ты — аспирант и специалист по фотожурналистике, то это все равно не значит, что ты — истина в последней инстанции!

Только я собралась это сказать, как к нему подбежала фанатка в летнем платьице, обняла за шею и громко зашептала на ухо:

— Илья, я больше не могу! Я никогда не встречала таких, как ты! Я ХОЧУ ТЕБЯ!!

ИЛ аккуратно поставил на стол бокал с коктейлем, взял девушку за плечи, развернул к себе спиной, ко мне лицом. Фанатка в полуобморочном состоянии. Я — тоже. Что он собирается делать?!

— Конечно, — ответил ей ИЛ. — Давай прямо сейчас?

Девушка вырвалась, чуть не опрокинула стол и исчезла в неизвестном направлении.

— Так вот, про фотографии…

Говорит спокойно, но меня не проведешь. Руки у ИЛа так дрожат, что он спрятал их в карманы.

Ай-ай-ай, не всегда получается быть холодным?

— Фотографии плохие, — не унимался он и даже как будто стал злее. — Тебе еще учиться и учиться! Вообще не понимаю, что ты делаешь в глянцевом журнале…

Знаю, что критику надо принимать к сведению, но у меня никогда не получалось. От обиды я чуть не расплакалась. Точнее, расплакалась, но успела до этого сбежать в свой номер.

Мой номер завален цветами. Раньше я пришла бы в восторг, но теперь только больше разозлилась на ИЛа. Он и романтика в принципе несовместимы. Просто ИЛ хотел нормально принять душ, а мне об этом теперь можно и не мечтать, потому что в ванной тоже куча цветов плавает. Я смыла слезы вместе с косметикой и упала на кровать. В ресторане гостиницы стоит такой грохот, шум и визг, как будто там вечеринка у стада бегемотов. Десятки (сотни, тысячи) девушек липнут к ИЛу, а он думает только о том, что плохо получился на фотографиях. На тумбочке стоит бутылка вина с многообещающим названием «Исповедь грешницы» и неуедаемое блюдо с пряниками. От расстройства я слопала целых пять штук и выпила чуть ли не все вино, потому что больше пить было нечего, а спускаться в ресторан совсем не хотелось. Вдруг ИЛу снова приспичит меня критиковать?

Вино мне не понравилось, но подействовало почти сразу. Я стряхнула с одеяла гигантский букет бело-розовых лилий и уснула рядом с подушкой. Голова у меня слишком тяжелая, чтобы ее приподнять на ТАКУЮ высоту. Бутылки вина оказалось более чем достаточно, чтобы я совершенно опьянела. Только этим можно объяснить весь тот кошмар, который произошел дальше.

Вокруг темно, хоть глаз выколи. Я провела рукой по простыне (шелковой, это же сон) и наткнулась на чье-то плечо. Обычно там оказывается Том Круз, но в моем сне все решаю я. Будем менять действующих лиц!

— ИЛ? — Я приподнялась на локтях, положила голову ему на грудь и провела кончиками пальцев по шее.

Он вздрогнул, и я почувствовала его горячую ладонь на своей спине. Закрыла глаза. Голова болит ужасно (у меня и во сне похмелье?)…

«Я так люблю тебя. Но ты же знаешь, конечно, знаешь. Просто есть Тата и вообще как-то у нас все не складывается, да, ИЛ? Мне бывает так одиноко, милый, но теперь ты всегда будешь со мной. Тебя не пугает слово «всегда»? Хотя это же сон, тут нет страха…»

Громко зазвонил мобильный. Я резко встала, обернулась…

А-А-А!!! Что тут делает ИЛ?!

Схватила орущий телефон и вместе с ним выскочила в коридор. Пока выскакивала, мобильник звонить перестал. Это папа, а в последний раз он в такую рань звонил, когда Тарасик сбежал из дома. На самом деле тогда все забыли, что у него кончились каникулы, и Тарас просто пошел в школу — в десять лет он был на удивление правильным мальчиком. Короче, если Федор звонит рано утром, значит, ему кажется, что случилась настоящая катастрофа. Или он угадал, что у меня кошмарный сон материализовался прямо на кровати? Ладно, не кошмарный, но ничего хорошего из этого точно не выйдет. Интересно, я вслух призналась ИЛу в любви или только подумала?.. Зато я точно помню, что его обнимала. Мрак. Ох, не надо было читать Фрейда с его подсознательными инстинктами.

Телефон снова завибрировал, я от неожиданности его выронила, нечаянно пнула ногой и поймала только в другом конце коридора. Одна из дверей открылась, оттуда выглянул взъерошенный Юра, натянул на голову рубашку, как платок и проворчал, изображая уборщицу из гримерки:

— Не дають людЯм поспать!

Я, смеясь, взяла трубку:

— Доброе утро, пап! Почему так рано проснул…

— Я и не засыпал, — резко прервал меня он. — Кончай смеяться и сядь.

— Тут негде, — все еще улыбаясь, растерянно ответила я.

— За стенку возьмись тогда, — сурово предупредил Федор. — Томка со своим парнем разбились на машине. Оба не были пристегнуты. Томка в реанимации, а парень этот, как его там…

— Леша, — прошептала я.

— Леша в коме.

— А как…

— А как ты думаешь? Все, хватит с тебя пока информации. Приезжай. Леша в «Склифе», Томка в Первой градской на операции.

Папа положил трубку. Я намертво вцепилась в стенку коридора и посмотрела на Юру.

— У меня подруга разбилась.

Он медленно стащил с головы рубашку, зашел в номер и через минуту вышел в куртке.

— Такси через пять минут будет у входа.

Я вернулась в комнату, собрала вещи. На шелковых простынях ванильного цвета ИЛ спал, по-детски сжав руки в кулаки. Вокруг на полу валялись букеты завядших роз и лилий.

Он улыбается даже во сне.

Никогда не думала, что можно ваять такси от Тулы до Москвы. В машине мы с Юрой всю дорогу почти молчали. Он держал меня за руку и только иногда спрашивал:

— Может, остановимся? Пить не хочешь?

Я качала головой. Голова раскалывалась.

В Первой градской на жесткой скамейке сидел папа. Хмуро посмотрел на нас с Юрой, как будто подумал: «Даже это используешь для того, чтобы пофлиртовать с парнем», сказал: