Александр Сегень - Русский ураган. Гибель маркёра Кутузова

— Хорошо. Выходи и там стой около памятника. Я сейчас подъеду. Договорились?

— Пес с вами.

Положив телефон на стол, Дмитрий Емельянович злорадно рассмеялся, представив себе, как Людвиг приедет к памятнику Маяковскому и будет там искать его, раздражаясь. И хорошо, что Марина неправильно запомнила город, где он родился, Смоленск вместо Светлоярска. Возможно, это ему будет на руку.

Он встал и, разминаясь, прошелся по комнатам. Наконец сосчитал их — пять. Это в тот раз с перепугу ему померещилось чуть ли не двадцать. Он остановился перед злополучным черным кругом, в который плотоядно впились красные зубья треугольника. Он почувствовал нечто очень недоброе, исходящее от этой картины, и поспешил перейти в другую комнату. На кухне снова затрезвонил телефон Людвига.

— Выкрутасов! Ты уже на месте?

— Стою под памятником Владимиру Владимировичу.

— Ответь, ты, когда уходил от нашей пациентки, дверь захлопнул?

— Разумеется.

— Точно?

— Как пить дать.

— Хорошо. Я еду к тебе. Никуда не уходи. Жди меня.

Дмитрий Емельянович допил бутылку вина, и его стало клонить в сон. Он вспомнил про тайну Льва Яшина, но решил все же сначала малость поспать, а уж потом сесть за изложение. В спальне у Тамары Ромодановской стояла широченная кровать, готовая вобрать в свое лоно уставшего человека, стоило только снять покрывало. Раздеваясь, Дмитрий Емельянович вообразил, какое лицо будет у хозяйки дома, если она вдруг нагрянет раньше времени и застанет в своей постели незнакомого мужчину. Забравшись под одеяло, Выкрутасов сладко потянулся и широко зевнул. Телефон Людвига он положил рядом. Кот устроился у него в ногах, тракторно рокоча. Тотчас Дмитрий Емельянович очутился с фотоаппаратом у самой кромки футбольного поля. Наши подавали угловой в игре с бразильцами… Но тут снова прозвучала отвратительная трель. Проснувшись, Выкрутасов схватил телефон.

— Ты где, гнида? — рявкнул в телефоне злой голос Людвига.

— Извини, брат, я передумал, — спросонья пробормотал Дмитрий Емельянович. — Решил поехать на родину, в Смоленск. Стою сейчас на Белорусском вокзале, в кассах дальнего следования. Подъезжай сюда. Жду.

— Ну смотри же, с-с-сука!

Выкрутасов снова погрузился в сон. На этот раз ему зачем-то снился ярко-желтый носорог. Когда телефон в очередной раз затрезвонил и Дмитрий Емельянович взял его, Людвиг рявкнул:

— Ну и?..

— А, это опять ты. Извини, поезд срочно отходил, я не мог больше ждать. Сейчас еду в поезде. Если тебе очень нужны эти деньги, приезжай ко мне в Смоленск. Улица Ленина, дом тринадцать, квартира тоже тринадцать. Пока!

— Я приеду, ты не думай! Я приеду, но ты готовь уже не штуку баксов, а десять тысяч. Понял?

— Хоть двадцать. Чао!

После этого разговора спать почему-то больше не захотелось. Зевая, он встал, оделся и заскучал. Хорошо было бы и впрямь поехать, но не в Смоленск, а в Светлоярск — к отцу и матери. Там предложить тайну Льва Яшина местной команде… Но нет. Начинать надо сразу со сборной, как только выберут нового тренера. С Игнатьевым, само собой, каши не сваришь. Да и вообще, тренером мог бы стать и сам Выкрутасов. Может быть, поехать прямо к Колоскову?

Часы показывали четыре. Ни есть, ни пить не хотелось. Надо было садиться за работу. Он отправился в ту комнату, где стоял письменный стол, разложил там бумагу, сел, сосредоточился с карандашом в руке, медленно придумался подзаголовок, но едва он коснулся карандашом бумаги, как услышал звуки дверного замка. Тотчас вскочил как ошпаренный, заметался. Неужели она вернулась?! Что же делать?!

Но это была явно не хозяйка квартиры. Кто-то дергал ручки двери нервно и бестолково. Тихонько подкравшись к двери, Выкрутасов прислушался и услышал злой голос Жендоса:

— Бесполезняк! Сволочь, он и впрямь захлопнул дверь.

— Мальчики, вы должны найти его и разрезать на кусочки, — прозвучало сказанное Мариной. Той самой Мариной, которую он еще недавно так любил и желал.

Затем шаги удалились. Дмитрий Емельянович облегченно вздохнул и вернулся за письменный стол. Снова минут десять сосредоточивался, снова поднес карандаш к бумаге и снова его отвлекли. Опять курлыкал телефон Людвига.

— Ну что еще? — спросил Выкрутасов сердито. — Я уже Можайск проехал.

— Ты у меня за Можай поедешь! Советую вернуться, не то мы схватим твою жену.

Он чуть было не засмеялся, мол, хватайте сколько угодно, но тотчас схитрил:

— О нет! Не трогайте этого ангела! Я ушел от нее потому, что был недостоин. Если хоть один волос коснется… то есть упадет с ее головы, я ни перед чем не остановлюсь, так и знайте!

— Возвращайся, и мы не тронем ее.

— Хорошо, хорошо. Ждите меня вечером в доме у Марины.

— Ладно. Так и быть. Если ты вечером явишься, мы возьмем с тебя только две тыщи гринов. Действуй.

Некоторое время Дмитрий Емельянович ходил по комнатам и ликовал, приплясывая. В воображении его вставали ярчайшие картины. Вот они являются в квартиру на Петровском бульваре. Не исключено, что еще сегодня поздним вечером. А там еще не закончился пир по поводу дня рождения Гориллыча. И как эти гады, Жендос и Людвиг, сцепятся с другими гадами — Лжедимитрием и его друганами. Еще перебьют друг друга до смерти! Вот будет потеха. За это стоит выпить.

Выкрутасов так увлекся новым распитием высококачественных напитков, что едва не забыл про матч Германия — Югославия, и когда спохватился, часы показывали, что он уже идет несколько минут. Но включив с помощью пульта телевизор, Дмитрий Емельянович невольно отвлекся от футбола, потому что сначала заработало видео и на экране кружилась в танце сама хозяйка квартиры. Одетая в просвечивающиеся газовые одежды, она явно была под хмельком, потому что однажды воскликнула: «Это — Джульетта-девочка!» Выглядела она, надо признаться, довольно помятой, не такой красивой, как на фотографиях в паспорте. Потом пошли съемки кота, коего, оказывается, звали Мурильо. Но на кота Выкрутасов и раньше успел вдоволь наглядеться, так что он поспешил переключить с видео на телевидение и принялся смотреть футбол. Матч, оправдывая ожидания, оказался на редкость увлекательным. Югославы давили, немцы отчаянно оборонялись, но пропустили два гола. Как и положено истинно русскому человеку, Дмитрий Емельянович всей душой болел за братьев-сербов, и когда они повели в счете 2:0, все существо его ликовало.

Однако, когда подавались угловые, Выкрутасов не мог сдерживать некое ехидное посмеиванье. Многое в тайне Льва Яшина строилось на забивании голов с углового, и когда Выкрутасов откроет нашим футболистам эту тайну, вот мы посмотрим-то на розыгрыш угловых в исполнении сборной России!