Кейт Мак-Канн - Мадлен. Пропавшая дочь. Исповедь матери, обвиненной в похищении собственного ребенка

Впрочем, нам еще есть к чему стремиться. Принимая во внимание, что экономический кризис охватил весь мир, наверное, пройдут годы, прежде чем в каждой из двадцати семи стран Европейского союза появится СОПД. Однако если правительство той или иной страны демонстрирует желание защищать детей и признает за собой моральную ответственность за это, при неослабевающей поддержке Европейской комиссии этого можно добиться!

Ну а поиск Мадлен тем временем продолжается. Шон и Амели часто фантазируют о том, как их сестра могла спастись, как мы могли бы ее найти и что они сделали бы со «злым дядькой», который ее украл. Однажды они предложили: «А давай расскажем полицейским, что Мадлен пропала, и попросим их тоже помочь нам». Я промолчала.

С осени 2007-го наша связь с лестерширской полицией практически прервалась, и это плохо. Здешние полицейские действительно много сделали для Мадлен, и я знаю, они по-настоящему обрадуются, когда мы найдем ее. Лестерширские сыщики все так же передают всю попадающую к ним в руки существенную информацию португальским властям. С точки зрения закона они обязаны это делать, но мы ожидаем от них большего. Да, португальская полиция оказалась в затруднительном положении, мы понимаем это, но как можно говорить о том, что в Портимане продолжается работа, если на самом деле это не так? Разумеется, все полицейские силы Великобритании и других стран содействуют нашим поискам, и за это мы им очень благодарны. Особенно мы признательны Джиму Геймблу и команде Центра защиты детей от эксплуатации онлайн, за то что они помогли нам разработать стратегию поддержания общественного интереса к похищению Мадлен.

Однако факт остается фактом: с июля 2008 года ни в одной стране мира правоохранительные органы не занимаются расследованием произошедшего с Мадлен. Кроме нас, ее не ищет никто.

Нам, не имеющим опыта в совместных расследованиях, трудно понять, почему, особенно в пределах Европы, работа по розыску пропавших детей не ведется сообща. Нам рассказывали, что это происходит, когда расследуются преступления, имеющие отношение к наркоторговле, отмыванию денег и терроризму, которые затрагивают интересы не одной страны. Неужели исчезновение ребенка не заслуживает такого же внимания со стороны правительства?

Как могли власти принять решение прекратить поиски, не пересмотрев дело, не оценив критически результаты расследования? Наша дочь заслуживает большего. Все пропавшие дети и их семьи заслуживают большего. Сделано далеко не все возможное, и пересмотр дела — вопрос времени.

Дополнительное независимое расследование — обычное дело для большинства случаев, когда в ходе официального следствия не раскрывается преступление, тем более если речь идет о самом громком в Европе случае похищения ребенка. Это необходимо для того, чтобы помочь определить область дальнейших исследований и новые направления поиска. Дело может остаться нераскрытым только потому, что каких-нибудь два кусочка мозаики не соединились вместе. Иногда бывает трудно за деревьями увидеть лес, и свежий глаз может подметить какую-нибудь важную деталь, обойденную вниманием следователей, которые занимаются этим делом изо дня в день. Кто знает, что еще может всплыть?

Кто тот мужчина, который нес на руках ребенка (вполне возможно, Мадлен) от нашего номера и которого видела Джейн Таннер? Кто тот мужчина, которого видели наблюдающим за нашим номером до этого? За четыре года его (или их) личности так и не были установлены. Полиция любит повторять: «Надо расчистить место, прежде чем ставить ногу». Было ли это сделано? Были ли все те, кто находился той весной в окрестностях «Оушен клаб», исключены из списка подозреваемых на достаточных основаниях? Если верить тому, что сказано в материалах следствия, — нет. Более того, они даже до сих пор не все опрошены. Передвижения некоторых людей в тот день не установлены, не на всех составлен словесный портрет.

Может показаться, что, критикуя действия отдельных людей или организаций, вовлеченных в расследование, мы пытаемся найти виноватого в том, что Мадлен так и не найдена. Это не так. Если бы мы позволили горечи заполонить нас, мы бы попросту не выжили. Что сделано, то сделано, и мы намерены не искать козла отпущения, а продолжать поиски дочери и исследовать те области, где еще можно рассчитывать на результат. Из того, как проводятся расследования преступлений против детей, из того, как к нам отнеслись власти и СМИ, можно извлечь хорошие уроки. Положительное во всем этом то, что сделанные ошибки, будем надеяться, не повторятся в будущем.

А что касается критики, не следует забывать, что человек, совершивший это чудовищное преступление, все еще на свободе. Нелюдь, укравший маленькую спящую девочку, остается безымянным слишком долго. Если ничего не делать, он избежит правосудия, а значит, сможет совершить подобное злодеяние вновь.

Мы продолжаем добиваться от британского и португальского правительств хоть каких-то действий. Через год после нашего обращения с просьбой пересмотреть дело Алан Джонсон, второй министр внутренних дел, с которым мы встречались, дал указание специалистам Центра защиты детей от эксплуатации онлайн провести «предварительное» изучение вопроса, в основном, чтобы выяснить, стоит ли, по их мнению, заниматься пересмотром. Отчет находится в министерстве внутренних дел с марта 2010 года. Хоть сами мы его не видели, в прессе сообщалось, что в нем указывается на некоторые пробелы в следствии и на те области, которые заслуживают дальнейших изысканий.

Позднее мы встречались и с нынешним министром внутренних дел Терезой Мэй. Кроме того, мы несколько раз писали ей, но пока нам неизвестно, есть ли какой-нибудь сдвиг и вообще обсуждало ли британское правительство с португальскими властями вопрос о пересмотре дела. В ноябре 2010-го мы подали ходатайство о проведении независимого дополнительного расследования в оба правительства. Непонятно, почему нам приходится просить о проведении этой обычной процедуры и почему наше ходатайство остается без ответа.

В ожидании отклика мы будем продолжать делать все, что в наших силах, чтобы найти Мадлен. Однако мы очень ограничены в своих действиях. Самое главное — мы не имеем доступа ко всей информации, собранной в ходе расследования. У португальских властей есть большое количество материалов, не включенных в обнародованный архив следствия. У британской полиции тоже есть недоступная нам информация. Чем больше сведений окажется в наших руках, тем полнее будет картина происшедшего и тем больше будет шансов найти нашу дочь. Если в дополнительном расследовании нам откажут, если не будет принято никакого решения, нам не останется ничего иного, кроме как требовать от властей обнародования всей информации, имеющей отношение к исчезновению Мадлен. Поскольку активные поиски так и не ведутся, совершенно очевидно, что правильнее было бы предоставить нам и нашей команде доступ к материалам, которые в противном случае будут пылиться в архивах, не принося никакой пользы.