Кэролайн Оверингтон - Я пришла попрощаться

Пэт открыла конверт и прочитала.

— Что это значит, Мэд? Все они одинаковы?

— Не беспокойся, Пэт.

— Ты знаешь, что это значит, Мэд, не так ли?

Пэт повторяла одну и ту же фразу. И тогда я, пытаясь ее успокоить, сказал:

— Он имеет в виду вьетнамских девушек. Это они все одинаковы.

Она не понимала меня, не слышала.

— Когда Келли был в Пакапунуале, парни говорили о вьетнамских девушках, можно ли отличить одну от другой.

Я никогда не забуду, как Пэт смотрела на меня, широко открыв глаза.

— Келли уверял меня, что он знает, как их различить. А в открытке он пишет, что все они одинаковы.

Сейчас, вспоминая тот день, я удивляюсь, что мог произносить эти слова, стараясь убедить Пэт.

Она ушла до того, как Эдна вернулась с подносом в комнату.

— Что ты ей сказал, Мэд?

Я ничего не ответил Эдне и думал, что было неправильно рассказать обо всем Пэт. Спустя годы я понял, что люди не совершают поступки неосознанно. Мы знаем, что делаем, признаемся мы себе в этом или нет.

Спустя некоторое время я встретил Пэт. Она сделала вид, что не заметила меня, однако потом подошла и сказала:

— Пойдем покурим.

Мы пошли погулять и оказались за городом. Пэт предложила мне бутылку пива. Не знаю, где она взяла пиво, ей ведь было всего семнадцать лет. Она призналась мне, что беременна.

Вы правы, Ваша честь, все произошло очень быстро.

Но вспомните то время. Наш городок очень маленький, и если зайти в аптеку и купить презерватив, то на следующий день об этом будут знать завсегдатаи пивных, и рыбаки, и все женское население нашего местечка.

Провизор знал моего отца, они были членами благотворительного клуба.

Провизор мог подойти к отцу и сказать: «Ваш сын заходил сегодня в аптеку, чтобы купить презерватив». Отец мог обо всем рассказать маме.

Да я и не думал, что нам понадобятся презервативы. Келли говорил мне, что когда встречаешься с девушкой, надо узнать о ее менструальном цикле и в зависимости от ответа уходить или оставаться.

Или поинтересоваться, есть ли у нее колпачок: у некоторых девушек были противозачаточные колпачки.

Келли уверял меня, что девушки не залетают в первый раз. Полагаю, Пэт была девственницей, но она залетела.

Я быстро произнес: «Я женюсь на тебе». Что еще я мог ей предложить? Пэт долго смотрела на меня. Был 1970 год, аборты были разрешены, но не одобрялись. Пэт была беременна уже четыре месяца, и мы решили обо всем рассказать моим родным.

У Пэт родных не было. Я должен объяснить, почему так произошло. Она воспитывалась в приюте, но при этом не была сиротой. Мать и отец у нее были. Ее отец, как и мой, служил в армии. Когда он ушел в запас, то начал пить, с этого начались проблемы.

Пэт помнила, как отец уходил на работу в фетровой шляпе и возвращался домой, держа ее в кулаке. Он избивал жену, которой приходилось убегать и прятаться от него.

Пэт родилась в 1953 году. Девочке было пять или шесть лет, когда мать вместе с ней, прихватив чемодан, отправилась на Сиднейский центральный вокзал, чтобы уехать в Мельбурн, но денег у нее не было. Женщина из Армии спасения подошла к ней и спросила, чем она может помочь. Мать Пэт объяснила, что ушла от мужа.

— Почему бы вам не вернуться к нему?

— Лучше сразу броситься под поезд.

— Вам есть куда идти?

— Моя сестра живет в Мельбурне, но у меня нет денег на проезд.

— Тогда идемте со мной.

Эта женщина помогла матери Пэт устроиться на уксусную фабрику, а Пэт определили в приют, где о ней заботились монахини.

Мать Пэт надеялась, что все это временно и вскоре она вернется и заберет малышку. Но этого не случилось, и Пэт переехала из приюта в Бельмонт, в школу для девочек, а через дорогу была школа для мальчиков. Я знал эти дома, все их знали.

Родители туда не возвращались. Каждый раз, когда мы проезжали мимо этих зданий, я спрашивал у отца, для чего они. Он мне объяснял, что туда отправляют плохих детей.

— Полиция может забрать и тебя.

— А я убегу.

— Они тебя схватят.

Судя по тому, что рассказывала мне Пэт, в приюте она была не единственной, у кого есть родители. Некоторые оставляли детей и больше не возвращались. Это было обычным делом. Пэт всегда мечтала жить в семье. Когда ей исполнилось семь или восемь лет, монахини предложили ей принять участие в спектакле — сыграть мисс Маффет. Если она справится с ролью, то может понравиться взрослым, которые придут на представление, и те могут взять ее к себе.

Пэт очень старалась выступить хорошо, пела, танцевала и приглянулась одной семейной паре. Одна из монахинь отдала девочке свой старый чемодан, положила на дно Библию. Эта книга должна была напоминать Пэт о хороших манерах и чувстве благодарности новым родителям. Вместо этого Пэт укусила монахиню за руку и получила ложкой по лбу.

В пятнадцать лет Пэт переехала из Бельмонта на Параматт-роуд, где научилась шить и печатать на машинке. В шестнадцать ее устроили на работу в машинописное бюро при угледобывающей компании в Ньюкасле. Вместе с рабочим местом Пэт получила комнату в общежитии.

Двери в общежитии закрывали в восемь часов вечера, за исключением пятницы, когда девушкам старше семнадцати лет разрешали отсутствовать до десяти часов вечера. Поэтому в июле 1969 года, в пятницу, Пэт пошла на танцы, встретила Келли, познакомилась со мной. Потом выяснилось, что она ждет от Келли ребенка.

Как бы там ни было, мы поспешили скрепить наш союз в церкви. Пэт была в голубом, а я — в костюме, который надевал на свадьбу Эдны. Потом мы пошли в кафе. Я никогда не видел своих братьев такими пьяными.

И самое главное, Келли с нами не было. Он был во Вьетнаме.

Наши дети — Карен и Пол — появились на свет один за другим с разницей в год. Карен мы стали называть Кэт, она родилась 14 сентября 1970 года, а Пол, или Блу Пол, или просто Блу, несмотря на рыжие волосы, родился 13 сентября 1971 года.

Я стал объектом для шуток. Мой отец интересовался, не устал ли я от рекордов по деторождению. Мне было не до смеха. Отец был прав: мы с Пэт были обессилены. Что мы с ней знали до появления детей? Я понятия не имел, как к ним подойти. Пэт умела чуть больше, чем я: запеленать ребенка, не задев его булавкой. Мы оба падали с ног от усталости.

Келли вернулся домой через год после рождения Кэт. От матери он узнал, что мы с Пэт поженились, у нас есть дочь и Пэт снова беременна.

Мой брат пришел к нам домой, в руках он держал зажигалку « Zippo ». Он возмужал, стал выше. Его кожа на солнце покрылась веснушками. На ногах были армейские ботинки.

Я уже забыл, звонил ли Келли, перед тем как прийти, помню только, что, когда он появился, Пэт была с Кэт на веранде.

Первое, что сказал Келли, увидев рыжую Кэт: «Я рад за тебя, Пэт. У тебя есть рыжеволосое чудо».