Пол Кворрингтон - Ураган

— Что? — откликнулась Сорвиг.

— По-моему, все кончилось.

— Нет, не кончилось, — промолвил Ньютон, стирая кровь с лица и выходя из-за стойки.

Мейвел Хоуп продолжал стоять с радиопередатчиком в руках, глядя на его внутренности в надежде на то, что они еще оживут.

— А я думаю, все кончилось, — повторила Гейл. — Там даже солнце показалось.

И действительно, зал ресторана был пронизан странным фиолетовым сиянием.

— Это — око, — произнес Джимми Ньютон. — Око урагана.

— Когда они обещали прибыть? — спросил Мейвел, не сводя глаз с Полли. Ему было страшно подойти ближе, потому что с этого расстояния он мог и дальше убеждать себя в том, что она просто спит.

— Я не знаю, услышал ли кто-нибудь мое сообщение, — ответил Джимми. — Не знаю, удалось ли мне пробиться. Но даже если удалось, трудно сказать, сколько им потребуется времени для того, чтобы преодолеть фронт.

— Но ураган закончился, — повторила Гейл. Никогда в жизни она не видела ничего более странного и в то же время прекрасного, чем этот лавандовый свет, окрашивающий новый мир.

— Нет, не закончился, — повторил Ньютон. — Мы сейчас в его оке. И лучше бы нам отсюда убраться.

— Куда? — шепотом спросила Сорвиг. — Перейти в другое здание?

— Пять баллов, — покачал головой Ньютон.

— Что это значит? — спросил Мейвел.

— Это значит, что в соответствии со шкалой Саффира — Симпсона, измеряющей силу ураганов от одного до пяти баллов, этот — самый мощный из возможных.

— Цифры, цифры, цифры, — презрительно выплевывая слова, произнес Мейвел. — Знаешь, Джимми, любой ураган таков, каков он есть.

— Категория пять, — повторил Ньютон. — Катастрофические разрушения. Ветер больше ста пятидесяти пяти миль в час. Приливная волна выше восемнадцати футов. Полное разрушение построек, включая крупные здания. Уничтожение кустарников и деревьев. Наибольшим разрушениям подвергаются здания, расположенные менее чем в пятнадцати футах над уровнем моря и на расстоянии пяти сотен ярдов от береговой линии. — Ньютон сделал паузу. — И это как раз мы.

Полли уже почти не дышала. Лестер молился о том, чтобы Господь сотворил чудо. Вся его удивительная религия зиждилась исключительно на чудесах. Читая проповеди, он всегда представлял себе чудеса, упомянутые в Библии, а иногда присовокуплял к ним и свои собственные — например, как Иисус взмахивает рукой и выжженная пустыня покрывается цветами. И тут ему пришло в голову, что он может поспособствовать совершению чуда — в конце концов, он ведь был орудием в руках Господа, — поэтому Лестер нагнулся и поцеловал Полли. Он прильнул к ее губам и попытался вдохнуть жизнь в ее тело.

— Так давайте отсюда убираться! — воскликнула Сорвиг.

— Ураган закончился, — повторила Гейл.

— Нет, Гейл, — возразил Джимми Ньютон. — Мы в оке. Сейчас на нас обрушится второй фронт, и это будет гораздо хуже.

Лестер поднял голову и вгляделся в лицо Полли. Ему показалось, что она улыбается, что она возвращается к жизни, и он снова приник к ее губам.

— Что ты делаешь, Лестер? — вскричал Мейвел.

Лестер указал на мисс Полли, пытаясь убедить Мейвела в том, что они с Господом занимаются реанимацией. Но Полли уже не шевелилась.

Мейвел сделал шаг и медленно двинулся вперед.

— Что же нам делать? — спросила Сорвиг.

— У нас есть только один путь, — ответил Джимми Ньютон. — Наверх. Надо подняться как можно выше.

— Но там нет никаких строений, — возразила Сорвиг.

— Если вас это интересует, то я сообщу вам неприятную новость: здесь их тоже больше нет.

Мейвел Хоуп оттолкнул Лестера в сторону, опустился на колени рядом с Полли и прильнул к ней губами. Он не стал вдыхать в нее жизнь, как это делал Лестер, он просто нежно ее поцеловал, чего прежде никогда не делал. Обычно он не был слишком ласков, и Полли никогда ничего не имела против. Но сейчас Мейвел постарался вложить в этот поцелуй всю свою нежность, надеясь на то, что Полли сможет оценить его любовь, которая, хотя и была несовершенной, являлась самым лучшим его достоинством. Мейвел надеялся на то, что в ней достаточно осталось жизни, чтобы почувствовать это. И стоило ему признаться себе в том, что она умирает, как он понял, что она уже мертва.

Беверли вылезла из кровати и огляделась. Она сделала это так лениво и разнеженно, словно это субботнее утро, подумал Колдвел, словно она собралась искать прессу, небрежно брошенную мальчиком-велосипедистом на газон. Стена, разделявшая коттеджи «К» и «Г», исчезла, но Беверли мало что удалось увидеть через пролом — разве что искривленную стойку душа и вылезший вперед каркас кровати. Впрочем, кое-какие стойки, включая эмалированную раковину, уцелели. Беверли вспомнила, что это удобство было абсолютно бесполезным, так как не было подключено ни к одной трубе.

— Мммм, — промурчала она, снова поворачиваясь к Колдвелу и передергивая плечами.

Резко упавший на нее луч света придал сияние всему ее телу. Оно окрасилось во все цвета радуги: грудь стала розовато-лиловой, живот зеленоватым, одна нога желтой, а другая сиреневой.

— Ты прекрасна, — промолвил Колдвел не столько для того, чтобы сделать ей комплимент, сколько для того, чтобы поставить ее об этом в известность.

— Смотри! — воскликнула Беверли, указывая вниз. Весь пол был усеян круглыми пульсирующими огоньками, которые метались из стороны в сторону, словно в поисках убежища. — Странно, правда?

Колдвел тоже вылез из кровати и остановился рядом с Беверли в луче света. Она улыбнулась и провела рукой по его груди.

— Нам пора уходить отсюда, — заметил Колдвел.

На лице Беверли появилась странная улыбка.

— О чем ты?

— Мы в оке, — передернул плечами Колдвел.

— Да, — кивнула Беверли. — Скоро ветер начнет дуть в другую сторону.

— Да.

— Он начнет дуть в другую сторону, и все снова вернется на свои места.

— Гм.

— Все, что было разрушено, будет восстановлено. Все снова станет целым и невредимым.

— Нет, Беверли, это не так.

Беверли поднялась на цыпочки и легко поцеловала Колдвела в губы.

— Подожди и увидишь, — прошептала она.

— Приливная волна приходит с правым фронтом урагана, — произнес Колдвел. — Ветер с тыла дует по направлению к берегу, а ветер с переднего фронта дует к центру, отгоняя воду назад. Понимаешь? — Колдвел заглянул в глаза Беверли в поисках понимания точно так же, как он заглядывал в глаза своих учеников в надежде, что они поймут то, чего он сам понять не мог. Но на этот раз Колдвел все прекрасно понимал. Более того, он осознавал весь механизм действия урагана — понижение давления в области тропиков, возникновение эффекта Кориолиса и образование воздушных фронтов. Он наконец понял, что не наука объясняла мир, а мир объяснял себя с помощью словаря научных терминов.