Александр Сегень - Тридцать три удовольствия

— Потому, что русский, — улыбнулся Ардалион Иванович.

— Слушай, а может, она вообще не причастна к этим преступлениям? Может быть, кто-то специально подставляет ее, делает все так, чтобы на нее падало как можно больше подозрения?

— Не говори глупостей.

— Почему глупостей?

— Да потому что — откуда она узнала, где ты живешь, в какой гостинице и в каком номере? Неужели ты думаешь, что она так влюбилась в тебя в тот вечер, что выследила, куда мы пойдем, и узнала, в каком номере ты живешь, только ради того, чтобы подарить тебе тысячу и одну ночь?

— А почему бы и нет, черт возьми!

— Ну да, а сразу она не отдалась тебе только потому, что по плану у нее было попить австрийской кровушки.

— Перестань!

— Что перестань? Ничего не перестань. Совершенно очевидно, что ты должен был стать очередным трупом, но что-то сорвалось. И на старуху бывает проруха, особенно на такую древнюю, как наша Бастшери.

— Должен тебе заметить, что она вовсе не выглядела старухой и даже, напротив того…

— Ну еще бы, — усмехнулся Ардалион Иванович.

Мы добрели до набережной Нила и повернули назад.

— Ты думаешь, что все вы уснули вчера под воздействием ее гипноза? — спросил я.

— По-моему, это сказал ты. Но вообще, почему бы и нет. Хотя можно предположить, что кто-то сыпанул что-то во время ужина. Вполне вероятно, что кто-нибудь из официантов подкуплен ею.

— Нет, — возразил я. — Это грубо. Неужто она не может позволить себе маленький сеанс гипнотической магии? Интересно, что вам всем снилось?

— Я лично не помню ни крохи каких-либо снов. Спал, как убитый. Слушай, а ты не придумал все это, чтобы не ехать в Александрию?

— Да, я совсем забыл! Нам же теперь не нужно ехать ни в какую Александрию!

— Но и с писателями нам придется расстаться. Вечером они уезжают в Луксор, а мы останемся здесь. Ты готов побыть еще раз приманкой? Разумеется при условии, что мы придумаем, как избавиться от гипноза.

— Готов. И даже очень готов, — заверил я.

— Тебе придется рассказать Игорю и Николке о ночном свидании.

— Лучше ты. Кстати, Николка сейчас корпит над письмом, которое она мне оставила утром, когда уходила. Я спал, когда она исчезла.

— А почему Николке нужно его разгадывать? Там что, кроссворд? Шарада?

— Ну, разумеется! Разве могла она упустить шанс блеснуть знанием иероглифов?

— Неплохо бы, чтоб и Николка блеснул тем же.

Когда мы пришли в гостиницу, Николка обнаружился там в состоянии полного бешенства.

— Хоть убейте меня, но я никак не могу понять смысла этой проклятой надписи. С одной стороны, это как бы и египетские иероглифы, а с другой — они начертаны как-то не так, и сколько я не пытаюсь составить какое-либо складное изречение, получается полнейшая ахинея. Вот, посмотрите.

Мы взяли листы, на которых Николка пытался изобразить расшифровку надписи и удостоверились, что там была полная белиберда, типа: «Внемли о богиня любви вниз стремглав через река трудно трое запомни ключ тайны солнца соколиное у и мудрость…» и так далее.

— Да, советская школа египтологии, как видно, не самая лучшая, — проворчал Ардалион Иванович и за упоминание о советском расстался с долларом. Заведующим штрафной казной был назначен Мухин.

Ардалион попросил меня тщательно срисовать записку и сказал, что после сегодняшних экскурсий мы сходим в Национальный музей и попробуем найти кого-нибудь, кто расшифрует нам ее. Потом мне пришлось вкратце сообщить Игорю и Николке причину, из-за которой наша поездка в Александрию отменяется.

Чудесным образом смысл записки был открыт нам буквально через полтора часа, и не потребовалось идти в Каирский национальный музей. Дело в том, что первая из сегодняшних экскурсий была посвящена осмотру музея папирусов «Богиня ночи Нут». Нам показали процесс производства папируса, провели по залам, где были выставлены изумительнейшие работы на нем, правда, в основном современные, а под конец предложили купить у них любой из выставленных на продажу папирусов или, на худой конец, зя пять египетских фунтов можно было получить начертание на крошечном клочке папируса своего полного имени, выполненного в картуше иероглифическим письмом.

— Это как раз то, что нам надо, — сказал Ардалион Иванович. — Дай-ка мне твою амурную переписку.

Он взял у меня копию записки Бастшери и ушел с нею в одну из дверей, где находилась администрация музея. Через некоторое время, когда мы уже получили клочки папируса со своими именами, написанными иероглифами, Тетка появился в сопровождении молодого кучерявого араба и, подведя его ко мне, представил:

— Это — господин Ибрагим Ахмед Сеид. Он расшифровал записку. Please, Mr.Seid, tell us, what is inscripted in these hieroglyphs? [34] Пожалуйста, мистер Сеид, поведайте нам, что таится в этих иероглифах? (англ.).

— With pleasure, — с поклоном сказал ученый араб и стал водить пальцем по иероглифам, переводя: — The information, hidden in this text, is not complicated: «Look for a cat’s desire that went the river up and will meet you in the city of Waseth soon» [35] С удовольствием. Информация, спрятанная в этом тексте, не сложна: «Ищи кошкино желание, которое ушло вверх по реке и будет встречать тебя в городе Уасете скоро» (англ.). .

Я тщательно записал слово в слово перевод, сделанный ученым арабом. Ардалион Иванович щедро наградил его, и тот с большим достоинством принял вознаграждение. Из музея богини ночи Нут нас повезли в зоопарк, куда Николка еще вчера собирался вести своих киевлянок. Гуляя по вполне добротному и чистому звериному обиталищу, мы обсуждали значение фразы, переведенной ученым арабом. Прежде всего нужно было разгадать, что это за кошкино желание. Гадали и так, и сяк, покуда Николка вдруг не остановился перед клеткой с роскошной черной пантерой и не стукнул себя ладонью по лбу:

— Кошка! Ну конечно же, кошка! Ну и желание, но только точнее было бы перевести не желание, а удовольствие!

— Объяснитесь, Старов, — попросил его Ардалион Иванович.

— Да что тут объясняться! Мы просто олухи, что сразу не поняли, все так просто. Неужели вы не догадываетесь?

Его самодовольная улыбочка начинала раздражать.

— Сейчас как дам в зубы, — сказал я.

— Нет, серьезно, я смекнул, взглянув на эту пантеру. Посмотрите, какая она. Ну, не догадываетесь, что значит «кошкино желание»? Пошевелите извилиной.

— Ну что, — сказал Мухин, — за руки, за ноги его и в клетку.

— Придется, — вздохнул я. — Прости, Николка. Ардалион Иванович, отодвигайте засов.

Мы с Мухиным крепко схватили Николку за руки и за ноги и стали тащить его к двери клетки, в то время как главнокомандующий встал наизготовку у засова. Пантера, как заинтересованная сторона, внимательно следила за нашей борьбой.

— Может быть, вам помочь? — спросил подошедший критик Гессен-Дармштадский. — Вы, кажется, хотите покормить киску? Обратите лучше внимание, как все наши спешат в террариум. Там сейчас будут кормить удавов, кобр и прочих гадов. Может, лучше и вашего предназначенного для заклания туда переправить?