Александр Сегень - Тридцать три удовольствия

— Не будем ни о чем говорить, — сказала Лена и потушила свет.

Перед Новым годом я подружился с ребятами из «Молодежной газеты», куда с недавнего времени поставлял карикатуры. Все они были немного моложе, веселее и глупее меня. Они пригласили меня встречать Новый год в большой компании на загородной даче. Я уже собирался ехать туда, как позвонил Николка и спросил, где я встречаю Новый год. Делать было нечего — я взял его и Птичку с собой, надеясь, что мои новые друзья не очень рассердятся на меня за то, что я привез с собой прицепчик из незваных гостей. Встречались на Казанском вокзале. Когда я приехал туда, там уже были Саша Белов со своей женой Мариной и Сева Лопатин со своей девушкой Катей. Николка с Птичкой заставили себя ждать целых пятнадцать минут. Но когда они, наконец, появились, им было прощено опоздание, настолько господин Старов был высок, строен и элегантен, а госпожа Чайкина мила и пленительна в своей лисьей шубке, лисьей шапке и сапожках с лисьей меховой опушкой. Сев в электричку, мы доехали до станции Липы, в дороге весело шутили и почти сразу перестали чувствовать хотя бы малейшую скованность недавнего знакомства. На станции Липы шел снег, а на стене станционного помещения бросалась в глаза смешная надпись: «БУДЬ СЧАСТЛИВА, КИРА» — оставалось лишь пожалеть, что среди наших девушек нет Кир. От станции до дачного поселка можно было доехать на автобусе, но мы отправились пешком и добрых полчаса шли через великолепный лес. Лопатинская подружка, славная глупенькая киска, несколько раз с жаром обращалась к нам, указывая на высоченные ели, несущие на своих плечах и рукавах целые сугробы чистого белого снега:

— Нет, вы только посмотрите, ведь это настоящее берендеево царство!

Лопатин, наконец, сделал ей замечание:

— Катенька, голубчик, ты уже пять раз это повторила. Скажи что-нибудь другое. К примеру: «Ели надели белые шапки» или «Лес — точно терем расписной».

— Ну вот еще! «Терем расписной» — это же про осень! — возмутилась Катенька.

То и дело поглядывая на Николку и Ларису, я поражался, насколько крепко на них еще держится египетско-турецкий загар. С меня он уже почти совсем сошел за два месяца. Однажды, когда я в очередной раз посмотрел на них, мои глаза встретились с глазами Ларисы, и я подумал: «А ведь она не Птичка! Она — Лисичка».

— Подумать только, — сказала она в ответ на мои мысли, — еще так недавно мы купались в Ниле и в Дарданеллах. Даже не верится. Коленька, неужели это было правда с нами?

Хорошо, что она перестала называть его Одеколончиком. Пусть уж лучше Коленькой, хотя я давно привык к Николке.

Когда в просвете леса показались высокие крыши добротных генеральских дач, Лопатин достал из сумки настоящий, из магазина «Маска», грим Деда Мороза, красную шапку с белой опушкой и надел все это на себя. В лесу мы нашли ему сосновую дубину, вполне пригодную, чтобы служить посохом морозильным. Катенька ограничилась тем, что надела на голову картонный кокошник на резинке. Хлопая в ладоши, приплясывая и напевая, мы сопроводили Деда Мороза и Снегурочку до дачи генерала Грохотова, где ждали нас его дочь Настя, зять Андрей и друзья зятя и дочери, сотрудники газет, журналов и телевидения — Василий Крапоткин, Софья Мандельштам, Родион Подбельский, Татьяна Зимушкина, Светлана Корф и Алексей Василевский. Сам генерал, а также его супруга, к сожалению, отсутствовали, встречая Новый год дома, в Москве.

Дача генерала Грохотова снаружи выглядела как некое нагромождение этажей, окон, террас, балконов и даже каких-то башенок, намекающих на то, что здесь — крепость военного человека. Интерьер дачи, напротив, отличался стройностью и гармонией. Большую часть первого этажа занимала огромная гостиная, в которой сверкал всеми гастрономическими удовольствиями длинный и широкий стол. По стенам были развешаны как ружья, так и предметы живописи и декоративного искусства. Из гостиной выходили двери в различные комнаты и вела лестница на второй этаж.

Мы подоспели как раз вовремя — вся компания, оказывается, приехала полтора часа назад и успела немного выпить и слегка захмелеть. Соня Мандельштам играла на рояле, когда в нашем сопровождении пришли Дед Мороз и Снегурочка. Все повскакивали с мест и бросились нас встречать. Соня же закончила начатую пьесу и лишь тогда присоединилась к остальным.

— Здравствуй, Дедушка Мороз, борода Лопатин, — ревел басом Родион Подбельский, — ты подарки нам принес, похититель Катин?

Я уже знал, что в их компании принято было уводить друг у друга девушек. Только не жен. Насколько мне было известно, Катенька сначала была любовницей Подбельского, а Лопатин ее увел. Точно так же Таня Зимушкина перешла от Василевского к Крапоткину, после чего Алексей утешился приобретением Светы Корф, отбив ее в свою очередь еще у какого-то журналиста. Что же касается Сонечки, то она побывала в любовницах у всех присутствующих, кроме Андрюши, Саши Белова, Николки и меня, так что я с первого момента сделался объектом ее пристального внимания, поскольку Саша и Андрюша были при женах, а Николка сразу представил Ларису как свою невесту.

Еще не догорели сумерки, а мы уже вовсю праздновали окончание 1990-го года. За окном валом валил снег. Точнее сказать — за многочисленными окнами. Куда ни глянь, всюду можно было видеть бьющиеся о стекло снежинки, крупные, как губы Катеньки. Основательно закусив и выпив, все начали развлекаться, я вспомнил катание на фелюгах и предложил для разминки конкурс на лучшее прозвище, сам себя назначив председателем жюри. Победитель мог загадать любое желание, а присутствующие должны были его выполнить немедленно. Список прозвищ получился такой:

Ф. Мамонин — Мамочка

С. Мандельштам — Маня

А. Тихонов — Штирлиц

A. Белов — Белочка

B. Лопатин — Кишка

B. Крапоткин — Крага

А. Василевский — Стул

Н. Старов — Одеколончик

Л. Чайкина — Птичка

А. Тихонова — Грошка

М. Белова — Тюха

Е. Румянцева — Ротик

Т. Зимушкина — Зимушка

C. Корф — Коржик

Р. Подбельский — клички не имел.

Первое место я присудил кличке «Ротик», она как нельзя лучше подходила красногубой Катеньке, похожей на рыбку из диснеевского «Пиноккио».

— У кого-нибудь есть возражения? Возражений нет. Да здравствует мисс-кличка Ротик!

— Ура! Я загадываю желание! Хочу… Хочу… Ой, я не знаю, чего я хочу.

— Хочу, чтобы все, — сказал Родион Подбельский.

— Родька, не хами, — пнула его ногой хозяйка дачи.

— А что такого? Это же Шариков такой тост произносил в «Собачьем сердце», — с лукавым видом оправдывался шалун.