Жан Лаффит - Весенние ласточки

— Представляете себе, муж ушел играть в карты с товарищами, и я его еле затащила домой.

Холостяк перепутал адрес и пришел последним. Он весело приветствовал всех, и они тронулись в путь…

— Ну и роскошь! — воскликнул педикюрщик, когда они вошли в дом, где жила женщина-депутат. — Если бы у меня была здесь квартира, я бы брал вдвое дороже.

В парадном они увидели какие-то непонятные приспособления, и учитель объяснил их назначение.

— Нажав кнопку, вы соединяетесь с жильцом, чья фамилия выгравирована на медной дощечке, и переговариваетесь с ним через эту маленькую коробку.

— Послушай-ка, Леон, — сказал Пибаль, — вот была бы умора, если бы ты меня так вызывал вниз.

— Я предпочитаю свистнуть, стоя во дворе, — ответил Леон. — По крайней мере всегда есть надежда, что какая-нибудь девушка тоже высунется в окно.

Ирэн строго посмотрела на них.

На звонок ответила горничная и кислым тоном попросила их подняться по черной лестнице. Преподаватель возмутился и гордо пошел по парадной лестнице. Остальные последовали его примеру. Дверь долго не открывали. Наконец горничная впустила их в переднюю, извинилась за промедление и объяснила, что ей пришлось пройти через всю квартиру.

— А вы по какому делу?

— Мы делегация.

— Вам не повезло. Госпожа находится в своем поместье и вернется только в понедельник вечером.

— Тогда вручите ей вот это письмо, — сказал Леон, предвидевший и такой случай. — Мы просим назначить нам свидание. Нам нужно с нею поговорить от имени шестисот пятидесяти семей, живущих на нашей улице, которые дали нам свои подписи.

— Сообщите депутату наши фамилии, — сказал педикюрщик, протягивая горничной свою визитную карточку.

— Понимаете, вы не одни, госпожа очень занята…

— А вы думаете, мы пришли сюда ради развлечения? — сказал учитель, вспомнив, как их оскорбили, предложив пройти через черный ход.

Холостяка забавляло происходящее.

— Передайте вашей хозяйке, что я — один из ее избирателей.

Горничная записала их фамилии, положила письмо на столик поверх стопки нераспечатанных писем и, вздохнув, сказала:

— Бедная госпожа. Сколько работы ее ждет!

Консьержка чуть не расхохоталась.

— Да, депутат МРП не отличается гостеприимством! — сказала она, когда они вышли на улицу.

После этой неудачи делегаты хотели было отправиться к депутату-социалисту, но учитель их отговорил. Он с ним знаком, тот и так против создания ЕОС. Не говоря уже о том, что коммунисты, упорно голосуя за кандидата в президенты, выставленного социалистами, расположили его к себе… Пибаль раскрыл газету. В ней были напечатаны фамилии тридцати девяти депутатов департамента Сены, официально выступивших против боннского и парижского соглашений.

— Что вы ищете? — спросил водопроводчика учитель.

— В списке этого депутата нет, а вдруг мы добьемся, чтобы и он публично заявил о своем протесте?

— Ну, если вы так настаиваете, идите, но без меня, — ответил преподаватель, — все равно мне уже пора с вами расстаться.

Они решили повидать независимого депутата, который, как было известно, принимал в одном кафе. Педикюрщик пригласил дам к себе в машину, а остальные сели в такси.

— Моторизованная пехота! — сострил Пибаль.

Они вошли в очень светлое помещение, в глубине которого видна была стойка и высокие табуреты.

— Депутат принимает в заднем зале, — сообщил им официант. — Вас вызовут, а пока ждите здесь.

Делегаты сели за столик. В очереди было человек двадцать, среди них много женщин с сумками, наполненными провизией. Глядя на них, Жаклина пожалела, что с утра не сходила на рынок. Педикюрщик заказал своим знакомым по стакану вина. Время от времени в глубине зала открывалась застекленная дверь и девушка с ярко-красными ногтями вызывала:

— Прошу следующего.

— Здесь как у зубного врача, — заметила консьержка. Она нервничала, что оставила дом без присмотра.

Когда они вошли, депутат, маленький толстяк, беспрерывно вытиравший пот со лба, поднял голову и воскликнул:

— Боже, сколько народу!

На столе у него лежал ворох бумаг и стояли пустые бутылки из-под воды. Огромная пепельница была наполнена окурками. Он попросил прощения за то, что не хватает сидений на всех, и послал секретаршу еще за одним стулом, чтобы усадить хотя бы дам.

Ирэн Фурнье немедленно приступила к делу и вынула листы с подписанными петициями.

— Знаете, подписи нетрудно подделать, — сказал депутат.

— Простите, — вмешался педикюрщик, — но за каждой из них следует совершенно разборчивая фамилия и адрес. Можете убедиться собственными глазами.

Депутат устремил хитрые серые глазки на отворот пиджака собеседника, где красовалось несколько орденских ленточек, и внимательно просмотрел списки.

— Все эти люди живут на одной и той же улице?

— Совершенно верно, господин депутат.

— А что это за улица?

— Наша улица, — гордо ответил Пибаль.

Добрая половина подписей была собрана им.

— Поздравляю вас, молодой человек, — с легкой насмешкой сказал депутат, но, видно, внушительный облик педикюрщика возымел свое действие, и толстяк тут же переменил тон.

— Ладно. Давайте поговорим серьезно. Какую угрозу видите все вы в этом сообществе?

Консьержка отметила, что депутат сказал «все вы», признавая тем самым, что они не первые, и с такой силой толкнула локтем Жаклину, что та чуть не прыснула со смеху. Педикюрщик изложил свои доводы: ликвидируется французская армия, и Франция теряет свою независимость…

— И если немцам понадобится рабочая сила, моего мужа тут же ушлют в Рурскую область, — добавила консьержка. — По-вашему, это правильно?

— Об этом нет и речи. ЕОС создается для защиты от Советского Союза. Может быть, именно это вам и не нравится?

— А кто, по-вашему, три раза вторгался во Францию? Русские или немцы? — жестко спросил холостяк, и беседа приняла резкий характер. В конце концов депутат, отвечая на очередной вопрос Ирэн, встал, давая понять, что разговор окончен.

— Не мне осуждать тех, кто будет голосовать за ЕОС. Возможно, это не самый лучший выход, но зато благодаря этому сообществу мы станем сильнее, Америка не будет нашим противником.

— Ну а как вы собираетесь голосовать?

— Я поступлю в соответствии с интересами государства.

— Еще немного — и мы бы победили, — сказал Пибаль, когда они вышли из кафе.

В общем они были удовлетворены результатом своего посещения.

— Вы заметили, он не нашелся что ответить на мой вопрос о французской независимости, — самодовольно сказал педикюрщик.

Он развез женщин по домам. Жаклина поспешила в магазины, она боялась, что запоздает с обедом.

— Папа! Как ты сюда попал? — и Жаклина бросилась на шею отцу. Он ждал ее в гостиной отеля. Мадмуазель Перванш при виде Жаклины встала и медовым голосом сказала: