Августо Кури - Покупатели мечты

Так как у него нечего было пожевать, Мэр поспешно выхватил сэндвич, вытащил его из бумажного кулька, поплевал на него, потер о свою грязную одежду, а потом спокойно вернул малышу. Ясно, что у мальчугана появилось отвращение к сэндвичу. Тогда Мэр начал есть его, как изголодавшийся пес. Между первым и вторым откусыванием он услышал, как Краснобай предлагал решение человеческих проблем. Возбужденный и полный энтузиазма, он сказал с набитым ртом:

— Нацией должны управлять люди, которые знакомы с человеческими недугами и заняты защитой детей! Такие же, как и я. — И, подбирая недоеденные остатки сэндвича, завершил фразу: — Не смотрите на мой внешний вид. Я — великолепный продукт с никчемной упаковкой. Я освящаю себя народу и живу для народа.

Услышав этот абсурд, я не выдержал и поправил его:

— «Посвящаю себя», а не «освящаю себя».

Тогда этот бессовестный посмотрел в мою сторону и то ли похвалил меня, то ли обругал:

— Святой человек! Благодарю за досрочное голосование. Этот мужчина сумел увидеть скрытую жемчужину в этом прекрасном черепе.

Я схватился за голову обеими руками. Я потянул носом три раза и глубоко вдохнул, чтобы не задушить его.

Несколько дней спустя мы просто прогуливались по одной длинной улице. Внезапно мы увидели мужчин и женщин в белых халатах, заходивших и выходивших в Центр конференций. Там было написано «Международный конгресс по кардиологии».

Учитель не колеблясь прошел в центральный вестибюль, где собиралась публика. Мы не могли войти во внутренние помещения, в которых проводилось это мероприятие, потому что у нас не было бейджиков, да и в такой одежде любая попытка пройти привела бы к тому, что нас бы просто выгнали. Я почувствовал, что это помещение было предназначено для людей высокого уровня, не таких, как мы. Предвидя возможность недоразумений, я постарался снова отделиться от группы.

Фармацевтическая промышленность, представленная богатейшими стендами, демонстрировала свои последние достижения в области кардиологии. На выставке можно было увидеть всевозможные препараты и целый ряд приборов против высокого давления, коагуляции, аритмии и других болезней. Медики фланировали от стенда к стенду. Среди присутствующих были профессора кардиологии бесконечного числа факультетов со всего мира. Продавец Грез, окинув всех своим цепким взглядом, стал внимательно наблюдать за их передвижением, жестами, мимикой, манерой говорить. Он заметил нечто странное.

Несколько минут спустя он решил принять вид милосердного мессии и громко заговорил, не заботясь о том, будут ли у него в этом неподходящем месте слушатели или нет, поднимется скандал или обойдется без него.

— Уважаемые кардиологи, вы лечите от инфарктов и других сердечных болезней. Но кто из вас здоров в своем психическом сердце?

Заинтригованные видом этого случайного человека с его грубым голосом, в одежде лунатика, говорящего в никуда, некоторые из присутствующих сразу же собрались в небольшую группку любопытных. Некоторые подумали, что это был специально нанятый актер, которому предстояло прорекламировать какой-нибудь новый препарат. Но уже в следующий момент Учитель обратился к публике с высокопарным вопросом:

— У кого из вас аритмический психоз? Кто из вас пережил инфаркт? У кого возбужден ум, гипермыслящий, ускоренно работающий, как сердце при тахикардии? У кого есть эмоции, чьи артерии блокированы, как коронарные сосуды, которые омертвляют ткани сердца? Кто дает отдых и насыщает свою психическую систему удовольствием?

Группка кардиологов никогда не слышала подобных вопросов о человеческом мозге в такой связи. Можно ли изменить ритм своего интеллектуального сердцебиения, создав нездоровую гиперконструкцию мыслей и умственных образов? Учитель верил, что да. Могла бы эмоция блокировать свой поток удовольствия и прийти в состояние краха? Он верил, что да.

Образованность Учителя меня впечатляла. Я не знал, окончил ли он высший курс и учился ли он после получения диплома, но я знал, что он читает газеты, журналы общего характера и научные книги, когда у него есть возможность. Даже под мостами, при свече, он не упускал возможность погрузиться в мир чтения. Впрочем, у него были две маленькие особые библиотеки в двух виадуках, под которыми мы спали. Дайте ему кусок хлеба, и он насытится, дайте ему одну книгу, пусть грязную потрепанную, и она приведет его в восхищение.

Никто не отвечал человеку, продающему грезы. Хотя многие хранили молчание, в психике их был крик, крик глухой, неслышимый, указывавший на то, что что-то было неправильно у них внутри, в самом сердце психики. Они были сверхвозбужденные, сверхмыслящие, сверхозабоченные и перегруженные работой. Как и предприниматели, девяносто процентов из них имели три или более психосоматических симптома, таких как головная боль, тахикардия, гастрит, выпадение волос из-за давления, избыточная усталость, дефицит памяти.

— Может ли кто-нибудь, у кого сердце психически инфарктное, хорошо ухаживать за тем, у кого сердце физически инфарктное? — спросил человек, за которым я следовал. И сам же ответил: — Да, может. Но недолго и не высококачественно.

Внезапно в небольшой группке появился громко блеющий Мужчина, который почти в действительности довел до инфаркта Присутствующих. Да, это был он, человек, возмущающий умы и сердца, Краснобай. Он начал издавать громкие вопли, как будто собирался умереть.

— Ааааххх! Уууххх! Ааааххх! Уууххх! — А потом потерял сознание.

Я оставался бездеятельным, но приблизился к нему, не зная, что на самом деле происходит. На некоторое время я задумался: «У Бартоломеу на этот раз инфаркт. И, что самое удивительное, это происходит в присутствии целой группы кардиологов». Саломау начал растирать правой рукой левую сторону его груди. Он тоже полагал, что у того инфаркт. Он старался сделать все, чтобы друг пришел в себя. Эдсон Чудотворец преклонил колени и стал читать молитвы за нашего умирающего друга. У Димаса началась истерика, и он раз за разом повторял: «Краснобай сейчас умрет! Краснобай сейчас умрет!» Моника и профессор Журема пришли в отчаяние. Они умоляли врачей: «Помогите ему, пожалуйста! Не дайте ему умереть!»

К Бартоломеу немедленно бросились на помощь несколько врачей, которые были поблизости. Они положили его на пол и начали прослушивать его сердце. Один врач быстро принес аппарат электрошока, чтобы встряхнуть его. Но, поскольку все произошло слишком быстро и собралась большая толпа, не было возможности обследовать его непосредственно. Учитель тоже был очень озабочен.