Виллем Херманс - Электротерапия. Доктор Клондайк [два рассказа]

Доктор наконец обещал кому-то прийти, положил трубку и встал.

— Мне надо к больной, — сказал он студенту. — Пристали, чтобы я заглянул, хотя сегодня Новый год. Обычно люди откладывают свои болезни на после праздника. Но эта больна давно. Безнадежный случай, ничем нельзя помочь. Это здесь, неподалеку. Хочешь, сходим вместе?

На улице, кроме них, почти никого не было.

Середину проезжей части занимала огороженная высокой проволочной сеткой колея электрички, соединяющая город с пляжами на побережье. Эта улица пролегала на окраине расположенного в низинке жилого района. По одну ее сторону тянулся бесконечно длинный многоквартирный дом, по другую высились дома-башни, а между ними тут и там, ниже уровня улицы, ютились крытые соломой крестьянские домишки, все в зарослях бурьяна. Но сейчас, вечером, этого не было видно. Единственное, что мог разглядеть прохожий, — это редкие отблески луны в почти пересохших канавах.

Примечательно, что сам-то город находился за деревней на восточной стороне улицы. На западной же стороне позади похожего на казарму дома раскинулись луга. Город как бы наложил на эту часть равнины свою каменную лапу.

— Особенность нашей профессии заключается в том, что учиться нужно долго, а в конечном счете оказывается, что знать ничего не нужно. Если человек заболевает, значит, у него от природы слабая сопротивляемость, и ты все равно никогда его не вылечишь. Но допустим, ты ему все же помог. Тогда он подхватит какую-нибудь другую болезнь. Окружающим от него один вред. Так что ты вполне мог бы стать моим ассистентом. Имел бы кое-какой заработок, да и меня бы разгрузил. Если случай серьезный и ничем нельзя помочь, вызывай специалиста. Не для того, чтобы он чем-нибудь помог. Единственное, что он может предложить, — это свое незапятнанное имя, чтобы ты мог умыть руки.

Им надо было туда, где электричка делает поворот направо и, нырнув под арку дома-казармы, вырывается на простор, в луга. Дверь, в которую врач позвонил, находилась прямо под аркой. Здесь горело огромное количество сильных фонарей, так как на повороте нередки несчастные случаи. Свет был настолько резкий, что Калманс почувствовал, как у него сузились зрачки.

— А если случай несерьезный, тогда больной поправится и без врача, — продолжал эскулап.

Им долго не открывали. Может, не слышали звонка, потому что как раз в этот момент вместе с волной морского ветра под арку порвался поезд, громко визжа тормозами на повороте. Студент смотрел, как его друг снова нажал кнопку звонка и не отпускал так долго, будто хотел продырявить дверь и кого-то там внутри ткнуть в плечо. Он бросил сигарету и взглянул вверх. Свод арки тут и там угрожающе пошел трещинами — наверняка от сотрясения, из-за проезжающих поездов.

Наконец дверь отворилась.

— Врача вызывали? — крикнул Хемелрик кому-то наверху. Калмансу он сказал: — Я бы ни твоем месте не стал ждать на холоде. Пойдем со мной, я скажу, что ты мой коллега. Они здесь все ненормальные.

Дружно и громко топая, точно два пожарника, поднялись они по темной деревянной лестнице, песок хрустел у них под ногами. Студент поискал в кармане очки, чтобы придать себе солидности, но их там не оказалось. «Ну да, я ведь больше не читаю», — подумал он. Наверху их никто не встречал. Врач был здесь частым гостем.

— Тут что-то вроде пансиона, — сказал Хемелрик. — Полно жалких чудаков, старых, больных, убогих. Живой анатомический музей.

В гостиной, возле стола, на котором стояло два больших блюда с пончиками, присыпанными, точно снегом, сахарной пудрой, они увидели чудовищно толстую старуху. Явственно ощущался запах нечистого, плохо проветриваемого помещения.

— Здравствуйте, мамаша Венте, — сказал врач. — Это мой коллега доктор Клондайк, он хотел бы взглянуть на больную.

Студент Калманс кивнул старухе. Та кивнула в ответ.

— Ох уж эти мне больные, доктор… господа врачи, — поправилась она. — Я говорю: не смею я в такую поздноту людей беспокоить. А тут еще Новый год, праздники как раз..

Врач, не слушая ее, прошел в боковую комнату, отделенную от гостиной стеклянной дверью. Калманс проводил его взглядом, спрашивая себя, идти ли ему за ним или продолжать разговор с толстухой.

— Докторам, конечно, мало радости ходить в праздники по вызовам, — сказал он, уже полный сочувствия к своим новым коллегам. — Впрочем, большинство пациентов откладывают свои болезни на после праздников.

— Ну да, — согласилась толстуха. — Но эта лежит уже целый год. Да, точно. Она слегла прошлой зимой, аккурат под Новый год.

Студент кивнул.

— Пойду-ка я взгляну, — сказал он и прошел в боковую комнату, где ему послышался девичий голос.

Он прикрыл за собой стеклянную дверь. Девушка лежала головой к двери, видно было только покрывавшее ее одеяло. Здесь ему тоже нечего было делать. Доктор сидел на стуле возле кровати, лицом к нему. Пройдя всего несколько шагов, Калманс оказался у изножья кровати и посмотрел на девушку. Развеявшееся было опьянение вновь нахлынуло на него, словно обдав горячим душем…

— Это доктор Клондайк, — безразличным тоном сообщил Хемелрик. — Мой коллега. Он решил составить мне компанию. — И обращаясь к студенту, у которого голова шла кругом: — Паралич обеих ног. Но дело идет на лад, мы понемножку поправляемся, верно, Лили?

«Сколько же ты так лежишь, — подумал он. — Год, уже год…»

— Вот, взгляни сам, — предложил ему друг и небрежно откинул одеяло.

Почему Лили не смеялась? Почему не сказала: «Доктор, парень, которого вы привели с собой, никакой не врач. И незачем ему смотреть на мои ноги». Встретившись с ней взглядом, он от страха едва сумел отрицательно качнуть головой. Но она, видимо, поняла это всего лишь как знак, что ей не следует его узнавать. А может, ей доставило удовольствие в последний раз продемонстрировать ему свои ноги, теперь, когда они уже мертвые.

«Не надейся, что я из-за этого распла́чусь», — чуть не сказал он вслух.

На девушке была только короткая рубашка, какие обычно надевают на больных.

— Видишь, парализованы до бедер, — сказал врач, приподняв одну ногу девушки и показывая другую.

— Да, вижу, — отвечал студент, изо всех сил стараясь не выйти из роли. Он осторожно опустил безжизненную ногу девушки на постель.

— Но она может пошевелить мизинцем левой ноги, правда ведь? — обратился врач к девушке.

Она покорно продемонстрировала этот трюк. Рефлекторно шевельнулись и другие пальцы. Студент укрыл ее грязноватым одеялом, а его друг, вытащив из бумажника бланк рецепта, выписал снотворное, объяснил, как принимать, и распрощался, потрепав девушку по плечу.

— Доктор, — обратилась к нему больная, — могу я поговорить наедине с доктором Клондайком?