Алексей Голуб - Перстень Матильды

Клиент утвердительно кивнул головой.

— В таком случае, — продолжал рассуждать адвокат, — вы не единственный наследник! Более того, вы вообще не наследник! Вы никто! Потому что все достояния бывшей Российской империи национализированы!

Клиент побледнел.

— Но поговорим об этом наследстве в другом аспекте. Бывший царь Николя приходился вам кем?

— Двоюродным дядюшкой…

— А вы доводитесь ему кем?

— Двоюродным племянником…

— О!

— Но мне хотелось бы, — напрягаясь, заговорил Владимир, — мне, понимаете, хотелось бы… Ну не как племяннику, а как царю, что ли…

Адвокат несколько раз подпрыгнул в кресле и, сорвавшись со своего места, забегал по кабинету.

— Да поймите же вы, господин, как вас?..

— Царь Владимир.

— Царь! Царь! Вот что, молодой человек, в нашей демократической стране царь тот, у кого деньги! Но вы пока только двоюродный племянник двоюродного дядюшки. Как это по-русски называется?..

Адвокат взял с полки толстый фолиант и стал лихорадочно листать страницы.

— О! По-русски это называется, — седьмая вода на киселе. Поэтому, чтобы доказать ваши права на наследство, мне придется немало потрудиться. Тем более что Романовых в России столько же, сколько Смиттов в Англии или Мюллеров в Германии. Зато, когда вы с моей помощью получите свои миллионы, можете именоваться царем, императором и вообще кем угодно. Можете построить дворец, нанять придворных. И даже заказать себе царскую корону… Но, для того чтобы отстоять ваше право на наследство, есть только один путь — суд. И я думаю, что нам удастся отстоять это право!

У недавнего регбиста разыгралось воображение и в голову ударила голубая кровь. Но глава адвокатской конторы уже перевел разговор в другое русло:

— А теперь поговорим о моем гонораре…

Известный адвокат, которому Владимир поручал свое дело, предвидел ожидавшие его трудности, но полагался на свою изворотливость и эрудицию. Однако в действительности все оказалось намного сложнее. Владимир был не единственным претендентом на якобы хранившиеся в лондонском банке четыреста миллионов. В то время, когда бывший студент Питсборского колледжа обсуждал со своим адвокатом детали предстоящего процесса, перед гамбургским судом уже стояла кокетливая дама со страусовым пером в шляпке, которая доказывала, что именно она является единственной и прямой наследницей лондонского вклада.

Суд скрупулезно изучал обстоятельства дела.

— Назовите свое имя, истица?

— Анна-Мария-Генрих-Анастасия.

— Фамилия?

— Романова-Андерсон.

— Андерсон — это фамилия по мужу?

— Псевдоним в целях конспирации.

— И вы утверждаете, что являетесь…

— Покойной дочерью покойного русского царя, княжной Анастасией.

Судья пододвинул к себе толстый том дела и, найдя какой-то документ, стал внимательно изучать его.

— Из имеющихся в распоряжении суда документов видно, — поднял глаза на истицу председатель суда, — что все семейство русского царя Николая II в тысяча девятьсот восемнадцатом году было приговорено к смертной казни. В том числе и дочь Анастасия. Приговор приведен в исполнение. — Судья сделал паузу. — Вы все еще продолжаете утверждать, что вы и есть Анастасия?

— Да, я настаиваю…

— В таком случае объясните суду, каким образом вам удалось избежать участи, определенной приговором?

— Царевна Анастасия, то есть я, в молодости была самой красивой из всех царских дочерей, — жеманно сообщила Анна Андерсон и устремила на судью кокетливый взгляд.

Убедившись в том, что этот довод не произвел ожидаемого впечатления, дама принялась излагать историю о своем чудесном избавлении более подробно. Господа судьи напрасно воспринимают ее слова с таким недоверием. Если бы они имели возможность видеть ее в то время, они убедились бы, что ни один мужчина не мог оставаться к ней равнодушным. Поэтому, как только царская семья оказалась под арестом, все конвоиры без исключения готовы были отдать за нее жизнь. Каждый предлагал бежать с ним, но ни один ей не нравился. Но однажды она увидела у дверей мужественного матроса с перекрещенными на груди пулеметными лентами. Когда он предложил ей руку, она поняла, что это ее судьба…

В зале кто-то всхлипнул. Растроганный судья достал носовой платок и, нарушая царившую вокруг гробовую тишину, громко высморкался.

— Итак, истица, не можете ли вы подтвердить свое заявление какими-либо доказательствами? — сочувственно спросил судья, пряча в карман носовой платок.

Анна-Мария-Генрих-Анастасия Андерсон-Романова протянула судье пожелтевшую листовку, якобы изданную Уральским реввоенсоветом, в которой русским шрифтом вперемешку с французскими словами доводилось до всеобщего сведения, что из-под стражи бежала «принцесса мадемуазель Анастасия Романова».

Под тяжестью этого аргумента чаша весов правосудия стала склоняться в пользу истицы. Суд собрался удалиться на совещание.

— Господа судьи! — неожиданно раздался из публики хорошо поставленный голос, и к судейскому столу прошел немолодой господин в модном костюме. — Прошу приобщить к делу этот документ!

С этими словами адвокат Дюпре вручил судье четыре странички машинописного текста. Это было мотивированное заявление, из которого явствовало, что стоявшая перед судом кокетливая дама Анна-Мария-Генрих-Анастасия Андерсон никакая не Романова, а наглая самозванка. Следовательно, никакого права на капиталы, размещенные русским царем в иностранных банках, она не имеет.

Но адвокат сделал это заявление не для того, чтобы прекратить процесс, а для того, чтобы представить суду единственно уцелевшего члена романовского семейства — дочь Николая II Ольгу, проживавшую в Германии под именем графини фон Мекленбург и являвшуюся прямой наследницей всех капиталов бывшего русского царя.

Адвоката Дюпре сопровождала дама в такой же, как и ее предшественница, шляпке со страусовым пером.

Судья положил на стол очки и с нескрываемым удивлением стал рассматривать обеих женщин.

— Истица Андерсон-Романова! — водворяя очки на переносицу, строго сказал он. — Вы узнаете стоящую рядом с вами женщину?

— Какая она мне сестра?! — неожиданно взорвалась графиня фон Мекленбург.

Андерсон-Романова, не зная содержания документа, который только что был вручен судье, но предчувствуя недоброе, даже не удостоила некстати появившуюся в зале особу взглядом.

— Не имею чести!

— Тогда разрешите представить, — иронически скривил губы судья, — это ваша родная сестра Ольга. Графиня фон Мекленбург-Романова!

— Какая она мне сестра?! — неожиданно взорвалась графиня фон Мекленбург. — Эта Андерсон в лучшем случае дворовая девка! Какая наглость выдавать себя за несчастную царевну! За мою бедную сестру…