Дэвид Лоуренс - Избранные произведения в 5 томах. Книга 4: Джек в Австралии. Рассказы

— Вы нам счастье принесли, сударь! Садитесь и закусите.

Джек уселся вместе с другими и Педди налил всем красного вина.

— Господи, — воскликнул он, — мы здесь все в сборе. Первый тост принадлежит чужеземцу в наших краях!

Все выпили, кроме Джека, который так и не понял, о нем или о новорожденном шла речь.

Следующие тосты были «за жениха», «за невесту». Десятки тостов, безразлично за кого. Каждый смеялся и острил. Женщин за столом не было. За стеной пробили старомодные часы. Семь часов! Он и не заметил, как зажгли свечи. Поднялся патер Пренди и высказал свои благопожелания невесте, «временно» отсутствующей в виду возложенных на нее священных материнских обязанностей, и жениху, «временно почивающему» со склоненной на стол головой. Со стола все убрали, остались лишь вино, фрукты и отвратительные сигары, от которых в комнате стоял едкий, режущий глаза дым. Все точно плавало вокруг, и люди казались живыми устрицами, плавающими в собственном соку. Одна из девушек уселась на стул Джека, незаметно обняв его рукой, и пила из одного с ним стакана. Но он отстранил ее, потому что его больше интересовали четверо игравших в карты мужчин.

— Луна светит вовсю, господа, не пойти ли нам заняться немножко боксом?

Это пришлось Джеку по вкусу. Он встал и девушка, на которую он и не взглянул до сих пор, пошла вслед за ним. Зачем? Ей бы следовало убирать со стола.

Освещенный луной двор показался Джеку светлее, чем днем. Кто-то налетал на маленького человечка с длинными полными руками, но маленький человечек умело и ловко отбил нападение. Ура! Да это был мастер своего дела!

Девушка прислонилась к Джеку, положив ему руку на плечо. Это было скучно, но он принял это, как своего рода дань. Он до сих пор все еще не взглянул на нее.

— Это Джек, — сказала она, — наш главный боксер. Плохо тебе от него придется, если он увидит меня с тобой.

— Так отойди тогда, — добродушно посоветовал Джек.

— Он не увидит нас, мы в тени.

— Мне-то безразлично, увидит он тебя или нет, — сказал Джек.

— Ты противоречишь себе.

— Нисколько, — ответил Джек, наблюдая за боксером и не обращая внимания на девушку.

Маленький боксер был уже пожилым человеком с седеющей бородой. Он прыгал не то как сатир, не то как горилла, рычал, отдувался и сражался с каким-то молодцом, которого он ловко держал на расстоянии своими неестественно длинными руками. Наконец сильный парень, хрустнув костями, свалился на землю. Зрители немного отскочили в сторону, приветствуя победителя дикими криками восторга. Боксер оглянулся, отыскивая свою любезную и, увидев ее склоненной к плечу Джека, с яростью кинулся на них.

Девушка исчезла, а Джек, раскрыв свои объятия, заключил в них маленького человека. Обнявшись, они кружились, прыгали и катались по земле, ярко освещенные луной, заставляя восторженных зрителей разбегаться в разные стороны. Джек в душе хохотал, зная наперед, что победит старика. Да и во время борьбы он не был зол на него. Горилла просто старый спортсмен.

Джек сидел на стуле под виноградными ветками, стараясь отдышаться. Педди обмахивал его пучком листьев, выражая свое искреннее восхищение:

— Первый, положивший нашего длиннорукого.

— За что он всё-таки накинулся на меня? Я ведь ни слова не сказал ему.

— Что вы, что вы! — любезно воскликнул Педди. — Вы же переманили его любезную.

— Я? Да нисколько! Она сама приставала ко мне, а я и не притронулся к ней.

Джек снова вышел во двор и пожал своему длиннорукому тезке руку.

— Отменно, отменно! — восклицал старый Джек. — Ты петух хоть куда! Какое значение может иметь для двух мужчин такая девчонка! Дай пожать твою руку, мальчик. Я, Джек Длиннорукий, добрый петушиный бой всегда предпочту какой-нибудь глупой курице.

Неожиданно прибежал Том, крича, как будто Джек оглох:

— Что лошади?

— А что такое?

— Седлай! — И он ушел туда, откуда пришел.

— Все будет сделано, сударь, мы оседлаем их! — заявили в один голос восторженные юноши. — Мы их напоим и накормим.

Джек, мирно поболтав со старым боксером, выпил вместе с ним.

Затем, покачиваясь, направился с услужливыми юношами в конюшню. Он просунул голову между мордами двух лошадей и окунул ее в прохладную воду. Когда он поднял ее, стряхивая струившуюся воду, он снова увидел перед собой ту же девушку.

— Вам нужно полотенце, сударь?

— Да, надо.

— Пойдемте, я принесу.

Он покорно пошел за ней. Она привела его в комнату, расположенную недалеко от конюшни. Он остановился на пороге.

— Нашла, — сказала она из темноты.

— Принеси сюда.

— Иди же, я вытру тебе волосы. — Ее голос раздался оттуда, как голос колдуньи из пещеры. Неуверенно, ощупью продвигаясь в потемках, Джек нехотя вошел в пещеру и сразу очутился в ее объятиях. Он отпрянул, но ее полное, мягкое тело крепко прижималось к нему. Юноша еще сопротивлялся, но когда почувствовал, что ее объятия ослабевают и что он свободен, страсть разгорелась в нем и он сам плотно прижал ее к себе.

— Милый! — шептала девушка, проводя рукой по его мокрой голове. — Милый! Пойдем, я тебе вытру волосы.

Она повела его и усадила на нары. Потом заперла дверь, сквозь которую проникал лунный свет. Окна в комнате не было. Царила абсолютная темнота, Джек был пойман. Он ощущал это, сидя на жестких нарах. Но она живо подошла и принялась вытирать его мокрые волосы. Вытирала осторожно, медленно, ласково. И руки его, помимо воли, потянулись к ней и обняли ее.

— Я, в сущности, люблю одну девушку, — сказал он, хотя и громко, но сам себе.

— Да, милый, — ответила она тихо и, отбросив полотенце, прижалась губами к его губам.

Позднее — он понятия не имел, который это мог быть час — он отправился разыскивать Тома. Почти всюду было темно, в харчевне тоже царил полумрак. Повсюду тишина, только где-то играла музыка.

Он нашел товарища в углу кухни, со стаканом вина, совершенно пьяного.

— Пора спать, Том!

— Убирайся вон, осел, я… я жду свою девчонку.

— Где ты теперь найдешь девчонку? Пойдем-ка лучше спать.

— Не найду? А вот увидишь — найду…

— Где тут можно поспать?

— На чердаке… Там места много.

Он поднялся было на ноги, но в это время через кухню прошла краснощекая, черноглазая толстушка довольно растерзанного и грязного вида и кинула на такого же раскрасневшегося, как и она сама, Тома многозначительный взгляд. Он с поразительной быстротой кинулся за ней. Джек изумленно уставился на них, но их и след простыл. Ему же хотелось спать — только спать. Том сказал, что на чердаке много места. Джек заглянул туда, но там кишело тараканами: теми особенными, коричневыми, крупными южными тараканами, которые, издавая легкий треск, ползают животом по земле. Джек поглядел на стол, — на нем спал какой-то старик; он открыл дверцы шкафа, — там лежали дети. Еле двигаясь от опьянения и усталости, он побрел дальше и открыл какую-то дверь, — сильный запах пива и опилок указал ему на то, что это пивная лавка. Здесь он мог спокойно поспать на стуле. Он ощупью пробрался дальше и нащупал одежду. Кто-то храпел и, очнувшись, окрикнул его: