Дэвид Лоуренс - Радуга. Цыган и девственница. Крестины

Урсула была старшей в многодетной семье и это было связано для нее с тягостными заботами. В одиннадцать лет она должна была водить с собой в школу Гудрун, Терезу и Катерину. Мальчик Вильям, прозванный в отличие от отца Билли, был милым, довольно хрупким ребенком трехлетнего возраста, так что он оставался пока дома. Кроме него была еще маленькая девочка Кассандра.

В это время дети ходили в маленькую церковную школу около фермы. Это была единственная, близко расположенная школа, куда миссис Бренгуэн могла отпускать их с легким сердцем и безбоязненно, хотя деревенские мальчишки и дразнили Урсулу «ведьмежонком», Гудрун — «оглоблей», а Терезу — «чайником».

Гудрун и Урсула были в большой дружбе. Гудрун была младше. Худая, высокая, с вялыми телодвижениями, она вечно была погружена в свои собственные фантазии. Она тяготилась действительностью и всячески стремилась избежать соприкосновения с ней, чтобы иметь возможность постоянно оставаться в мире своих грез. Действительная жизнь и все связанное с ней было делом Урсулы. Гудрун слепо и безотчетно доверяла ей во всем. Урсула со своей стороны чувствовала к сестре большую нежность.

Все попытки возложить на Гудрун хоть какую-нибудь ответственность шли прахом. Она плавно и лениво двигалась вокруг, напоминая рыбу в воде, и не обращала ни малейшего внимания ни на что и ни на кого, кроме собственной особы и ее интересов. Все остальное как бы не существовало. Только Урсулу она признавала, выделяя ее из всех.

Ответственность за других малышей доставляла старшей девочке много тревог и неприятностей. Больше всего ее мучили воинственные наклонности отважной Терезы, обладавшей бойким взглядом.

— Урсула, Билли Филлипс дернул меня за волосы.

— А ты что ему сказала?

— Ничего я не говорила ему. Он сам начал. Это он…

И тотчас же все женское поколение Бренгуэнов готовилось к нападению на Филлипсов.

— Ты не должен больше дергать меня за волосы, Билли Филлипс, — с видом превосходства заявляла Тереза веснушчатому рыжему мальчику, прогуливаясь с сестрами.

— Это почему? — возражал Билли Филлипс.

— Потому, что ты не смеешь этого делать.

— Ну, подойди-ка сюда поближе, Чайник. Я тебе покажу, как я не смею.

Тереза подходила к нему с вызывающим видом, и он немедленно дергал ее изо всей силы за черные, вьющиеся волосы. В бешенстве она набрасывалась на него. Следом за ней стремительно налетали Урсула, Гудрун и даже крошечная Кэти, а противоположная сторона получала подкрепление из остальных Филлипсов: Клема, Вальтера и Эдди Антона. Возникала настоящая драка. Бренгуэновские девочки были высокого роста и намного крепче мальчиков. И поэтому, несмотря на свои передники и длинные волосы, они легко одерживали верх, но за это возвращались домой с разорванными передниками и растрепанными волосами. Филлипсовским мальчикам доставляло особое удовольствие рвать передники у Бренгуэновских девчонок и таскать их за волосы.

Дома поднимался скандал. Миссис Бренгуэн не желала, чтобы так продолжалось, она именно не желала. Все ее прирожденное достоинство и чувство приличия были глубоко задеты и оскорблены. И в ближайшие дни викарий начинал поучать школьников: «Это очень печально, что мальчики из Кёссей не умеют вести себя по отношению к девочкам из Кёссей, как джентльмены. В самом деле, что же это за мальчики, которые решаются набрасываться на девочек, толкать их, драться и даже рвать их передники? Эти мальчики заслуживают строжайшего наказания, заслуживают названия трусов, потому что мальчик, который не был бы трусом…» — и так до бесконечности.

Это вызывало в сердцах Филлипсов прилив бессильной злобы, в Бренгуэновских же девочках, в особенности в Терезе, сознание собственного превосходства. Вражда продолжалась. Иногда она прерывалась неожиданным проявлением тесной дружбы. Тогда Урсула становилась подружкой Клема Филлипса, Гудрун — Вальтера, Тереза дружила с Билли, и даже маленькая Кэти находила себе пару в лице Эдди Антона. Но по существу ни Урсула, ни Гудрун не чувствовали стремления к близости с Филлипсовскими мальчиками. Это была минутная прихоть — поиграть в подружек этих мальчиков.

Снова миссис Бренгуэн восставала против.

— Урсула, я совсем не желаю видеть, как вы болтаетесь по дороге с мальчиками. Слышишь, что я тебе говорю? Прекрати, пожалуйста, свое хождение, тогда и все остальные бросят вслед за тобой.

Как ненавидела Урсула возложенное на нее представительство маленького Бренгуэновского клуба! Она никогда не могла олицетворять себя в одиночку, она всегда была Урсула-Гудрун-Тереза-Катерина, позже к ней прибавился Билли. Но помимо этого, она сама не желала больше Филлипсов. Они успели ей надоесть.

Постепенно, однако, союз Бренгуэны-Филлипсы распался, благодаря подчеркнутому превосходству Бренгуэнов. Они были богаты и имели доступ на ферму Мерш. Школьные учителя относились к девочкам с уважением, викарий разговаривал с ними, как с равными. Девочки возомнили о себе, и стали держаться высокомерно.

— Ну, конечно, ты ведь не какая-нибудь Урсула Бренгуэн, безобразная рожа, — говорил Клем Филлипс, покрываясь жгучим злым румянцем.

— Я просто лучше вас, вот и все, — возражала Урсула.

— Воображает, что лучше. Это с этакой-то мордой! Урсула Бренгуэн — безобразная рожа, — принимался он дразнить, стараясь своим криком увлечь за собой остальных. И снова наступал период вражды. Как Урсула ненавидела их насмешки! Это заставило ее совсем охладеть к Филлипсам.

Она страшно гордилась своей семьей. Все Бренгуэновские девочки гордились своим происхождением. В силу природных качеств, поддерживаемых воспитанием, они обращали внимание только на собственную семью, совершенно забывая, что она в своем существовании связана с другими людьми. Урсуле никогда в жизни не приходило в голову, что кто-то может быть о ней плохого мнения. Она полагала, что всякий, кто ее знал, должен быть удовлетворен ею и признать ее такой, как она есть. Она думала, что все похожи на нее и все равны ей. Она глубоко страдала, когда ошибалась в ком-нибудь, и никогда не прощала ему этого.

Когда Урсуле исполнилось двенадцать, и ей стала надоедать и школа, и общество деревенских ребят со всей ограниченностью их интересов и завистью к ней, Анна послала ее с Гудрун в среднюю школу в Ноттингам. Урсуле это дало большое успокоение. Она жаждала освободиться от этой жизни, ограничивающей и стесняющей ее, от этой мелкой зависти, мелких счетов и мелочных интересов. Для нее было пыткой, что Филлипсы были ограниченнее и посредственнее ее, что они обращали внимание на всякие мелочи, что они гордились ничтожными, бессмысленными преимуществами. Она жаждала общества равных себе, но она не согласна была унизиться сама. Ей так