Дэйв Хилл - Папина жизнь

Именно в этот момент я решил пойти к Лену. Спустя полчаса я сидел в ожидании на школьном дворе вместе с двумя молодыми мамами. Одну звали Лайза, другую Камилла.

— Джо, ты что с волосами сделал? — выпалила Лайза.

— А дай-ка потрогать, — попросила Камилла.

Некоторые мужья ноют, что жены заставляют их околачиваться у ворот школы. Это не обо мне. По-моему, тут все дело в общении. Ну вот, например:

— Добрый день, я папа Нибса. Он в одном классе с вашей Нелли. Все время только о ней и говорит. Как у вас дела?

— Спасибо, неплохо, а у вас?

— Ну, вам про дырку на брюках не рассказывать, и что горох подорожал?

Ладно, отвлекся.

Я склонил голову, и Камилла потрепала мой колючий ежик.

— А зачем ты так? — спросила Лайза, наблюдая за Камиллой.

— Охочусь за сексом, — ответил я.

Камилла отдернула ручку.

— Ах ты, грязный приставала! — воскликнула она, распахнув широко глаза и улыбаясь.

— Я подумал, если буду выглядеть тощим и злобным, то мои шансы увеличатся, — объяснил я. — Сама знаешь, о чем мужики думают пятьдесят раз в день.

— Хотела бы я знать, — устало ответила Лайза.

— И я бы хотела, — эхом откликнулась Камилла.

— Хотеть не вредно, — я стал дерзким от отчаянья, — может, и узнаете!

— Ну тебя, — сказала Лайза.

— Ну тебя, — сказала Камилла.

Полчетвертого прозвенел звонок. Из школы в мир вышли Глория и Джед, чей отец чуть ли не облысел, а мать ушла из дома. Скоро к ним присоединится и Билли.

Я с женщинами ужасен.

Дайлис, как и обещала, позвонила в конце недели. Но она не просто хотела увидеться с Глорией, Джедом и Билли. Она объяснила, что звонит с «предложениями по дальнейшему обустройству». На них я решил сразу согласиться. Мне не хотелось вступать с ней в кровавые битвы. Я был не в настроении воевать. Я тупо предоставил ей право решить все самой.

Дайлис поехала по списку. Во-первых, дом: она сказала, что не претендует на дом, только надеется, что проценты по закладной я теперь буду выплачивать сам.

— Так ведь будет честно, — ласково сообщила она. Да, я думаю, что честно. Она вложила в него очень много денег и не просила их назад, — у этого Криса, надо полагать, денег куры не клюют.

Во-вторых, машина. Ее я тоже могу оставить себе.

— В конце концов, она не такая уж дорогая, — прощебетала Дайлис, — и в любом случае она мне не нужна.

Это правда. Скоро мне предстояло узнать, что славный Кристофер Пиннок обладал великолепным «моррис-майнором» с двигателем на птичьем дерьме. Он мчался в нем сквозь дикие прерии, потом выскакивал и бросался на страшных диких зверей, закалывал их одним ударом и ритуально потрошил голыми руками.

Ладно, ладно, в общем, был у него «вольво». Новенький, пятиместный, энергосберегающий, все дела. Зеленый.

Да, так о чем я? А, да.

В-третьих: дети.

Ах, дети…

— Я хочу съездить с ними куда-нибудь в воскресенье, — продолжала Дайлис. — Думаю; пока не стоит приводить их в мой новый дом, он еще не готов. Просто чтобы ты знал.

Ну-ну.

— Джо, ты меня слушаешь? Я заберу их в одиннадцать утра и привезу обратно к восьми.

Хорошо. До свидания.

Итак, воскресным утром, без пяти одиннадцать, я свел Глорию, Джеда и Билли по лестнице на улицу и показал им на «вольво», ждущий на безопасном расстоянии от нашего дома. С такого расстояния мне не удалось рассмотреть человека за рулем. Дайлис стояла на тротуаре и махала детям. Я следил, как удаляются их спины. Глория вела Билли за руку, Джед трусил сзади. Я попытался было изобразить на крыльце глубоко трагическую фигуру — несчастного папочку, распростившегося со своим выводком. Это был мой первый и последний экскурс в приторно-сентиментальное позерство. К тому времени я поправил себе настроение. Потом я так разозлюсь, что меня уже не выставят дураком.

День я провел дома за ничегонеделанием. В семь сорок пять занял позицию у окна между занавесками и сквозь щель щурился на улицу, где уже темнело. «Вольво» подъехал ровно к назначенному времени и, как и утром, остановился в двадцати ярдах от галереи. Я видел, как в жутковато-желтом свете фонаря дети по очереди выскакивают из машины, как чертики из табакерки. Видел, как силуэты целуют друг друга. Я мигом сбежал вниз и открыл дверь, едва Глория потянулась к звонку. Трое ребят вошли в холл, и я заметил, как отъезжает автомобиль Криса.

Дети тихонько поднялись в квартиру. Билли тут же исчез в кухне. Старшие уселись в гостиной, так и не сняв пальтишек, Глория на диван, Джед в свое любимое кресло в углу. Я сел в «Другое Кресло», как оно у нас называлось, и, изобразив благородную улыбку, задал вопрос:

— Ну как? Хорошо провели время?

— Мы ездили в Музей естествознания, — сказала Глория.

— Понравилось?

— Да, ничего.

— Всего лишь «ничего»? — Такая сдержанность в описании была моей дочке несвойственна. — Не маловато подробностей, а? — поддразнил я.

Глория постаралась изо всех сил:

— Мы играли в футбол в парке. — Она поглядела на Джеда в поисках подтверждения. — Правда?

— Играли, — согласился Джед.

Тут я подумал, что могу подступиться к интересующему меня предмету.

— Ну, а что за друг теперь у мамы?

— Ничего, милый; — быстро ответила Глория. Ответ она явно приготовила заранее. Хорошо, послушаем, что скажут другие. Я повернулся к Джеду.

— А ты, молодой человек, что о нем думаешь? — спросил я тоном епископа, наставляющего школьника.

— Ничего, милый, — Джед схватился за соломинку, брошенную Глорией.

— Ну, это же хорошо, правда? — ободряюще спросил я. — Плохо было бы, если б мама подружилась с каким-нибудь неприятным человеком.

Комментариев не последовало. В кухне, катаясь по полу, гремели консервные банки. Глория заговорила снова:

— Мама сказала, мы можем еще раз съездить в музей. Крису там очень понравилось.

У меня подскочил адреналин в крови, когда она вот так запросто назвала Криса по имени. До сего момента он был для меня никем. Просто парень, которого приветила моя бывшая подруга. А тут меня как током ударило: ведь для Глории, Джеда и Билли он был живым человеком, появившимся в их жизни. По крайней мере, оба старших понимали, что он планирует остаться надолго.

— Ой-ой-ой! — я сделал вид, будто только что услышал грохот из кухни. — Притащу-ка я оттуда Билли, а вы, взрослые, пока готовьтесь ко сну.

Они с явным облегчением утопали прочь, а я пошел на кухню. Меня все еще смущало это зияние на месте обеденного стола. Я взял Билли под мышку, наклонился, чтобы засунуть консервы на место, и ощутил, как в душу вонзается железное жало.

Шли недели. Каждым субботним или воскресным утром я провожал Глорию, Джеда и Билли к машине Криса, а вечером шпионил из-за занавесок, когда они возвращались. И снова зажигались праздничные огни на Саут-Норвуд-Хай-стрит. Наконец в конце ноября Дайлис прислала мне коротенькое письмо с предложением встретиться и поговорить о будущем детей. Похоже было, что новый дом в Далвич-Виллидж готов распахнуть перед ними двери. Дайлис считала, что нам нужно «кое-что обсудить».