Дэйв Хилл - Папина жизнь

— Хо-хооооооо! — триумфально заорал я.

— Джозеф! Так как, не возражаешь? У меня чуть барабанная перепонка не лопнула!

— Десять тысяч! Да откуда ты вообще такую сумму взял?

— Ты же берешь по пять тысяч за домашние портреты?

— Да, но…

— Ну вот, я запросил чуть больше. Она и не пикнула.

Брэдли! Трезвенник Брэдли! Какой коммерсант! Какой удачный ход! И ни пенса комиссионных. Чарли умер бы от зависти.

— Старший брат, — с чувством сказал я. — Теперь я понимаю, почему всегда тебя любил.

— Хммм, — отозвался Брэдли, не особо растроганный. — Ты бы взял и поскорее нам еще что-нибудь намазюкал, а то теперь на стенке голое место.

Я решил заполнить голое место портретом родителей. Впервые за долгое время я пригласил их домой и не должен был скрывать тяжелое настроение. Накануне мы отметили у них Ночь Костров после дня Гая Фокса — вот и еще один год прошел, — и наконец-то у меня были хорошие новости: разговор через посредника, десять тысяч, новый автомобиль. Я посадил их на диване, который больше не казался мне маленькой ниточкой между моим прошлым и настоящим.

— Прекрасный гарнитур, — сказал папа, хлопнув по просевшей подушке и с любовью поглядывая на кресла.

— Только зря ты, по-моему, разрешаешь кошке сидеть на кресле, — сказала мама, бдительно следя за Тигрой-2. Он давно колонизовал Джедово кресло.

— Мам, оставь кошку в покое и лучше гордись своим трофеем, — предложил я.

Кубок Всестритэмского Чемпиона по Джиттербагу сверкал на постаменте у ее колен. Я никогда не рисовал родителей с такой уверенностью. Я даже снова открыл двери и ставни «Богатства бедняка» и повесил вывеску: «Заходите, посмотрите». Уже зашли три человека. Правда, тут же вышли, но начало положено.

— Ладно! Расслабьтесь! — сказал я. Они позировали мне с полудня, а мне хотелось отвезти их домой до вечерних пробок и успеть вернуться, чтобы почистить перышки. Вечером за Эстеллой приглядит Эстер, так что у нас с Анджелой свободный вечер. Куда бы нам пойти? В кино, может, или к Брэдли? Впрочем, сначала все равно нужно сходить в школу.

— Сделайте себе чаю, — крикнул я, перепрыгивая через ступеньки, — я ненадолго!

Я решил зайти в школу перед концом занятий.

— Привет, Сидра! — поздоровался я с секретаршей. — Можно, я передам Билли книжку? Его сегодня забирает мама, а ему нужно почитать на выходных.

Сидра улыбнулась и кивком разрешила мне пройти. Я тоже улыбался. Улыбался сегодня весь мир. Я вошел в класс мисс Купер, новой учительницы Билли. Как всегда в пятницу, все дети сидели на ковре и рассказывали истории. Я прошелся взглядом по их лицам, обращенным снизу вверх на меня.

— А где Билли? — спросил я.

Мисс Купер недоуменно воззрилась на меня.

— Он ушел в обед, — сказала она. — Его Дайлис забрала.

— Да? Ему стало нехорошо? — Странно, подумал я, с утра Билли чувствовал себя отлично. Чуть было не убежал в школу в Анджелиных клипсах.

— Нет-нет, — заторопилась мисс Купер, — он был в полном порядке. Дайлис забрала и его брата тоже. Они куда-то собирались поехать, правда, ребята?

— Да! — ответили сразу несколько голосов. Я снова глянул на мозаику детских лиц — белых, черных, коричневых.

— Они завтра полетят на самом-лете! — крикнул кто-то.

— На очень долго!

— Они поедут в Диснейленд!

— И домой больше никогда не вернутся!

— Ну-ну, Шанель, — сказала мисс Купер, — вот это уже, кажется, неправда.

— Да уж, надеюсь, Шанель, — сказал я, включаясь в игру. — А где находится Диснейленд? Кто-нибудь знает?

— В Америке, — заявила с твердой уверенностью Шанель. — Вот Билли туда поехал с семьей. Он нам так сказал !

Тут я не ответил. Игра меня уже как-то не веселила.

— Все в порядке? — спросила мисс Купер.

— Да-да. Не волнуйтесь. Это я просто вдруг все забыл. Простите, что помешал.

Знаете, как навязчивые мысли порой сами выскакивают изо рта? Со мной такое творилось в течение нескольких часов.

— Я идиот, — сказал я. — Я идиот.

Первый раз я это сказал себе на выходе из школы. Ну конечно, ни в какой Диснейленд они не летят, конечно же, они просто вернутся к себе домой. Но все равно я повторял уже в машине:

— Я идиот. Я идиот!

— Почему, Джозеф? — спросила мама.

— Да потому что не повез вас домой раньше, — нашелся я. Еще только без двадцати четыре, но Портленд-роуд была совершенно забита. Хватит, говорил я себе, перестань, Билли обожает рассказывать сказки. Но, с другой стороны, зачем Дайлис забрала его с Джедом пораньше? Должна же быть причина.

У родителей я сел к телефону (мобильник, как всегда, забыл дома). Я звонил в Далвич, но наткнулся на автоответчик и ничего не сказал — отношения с этим домом пока не предполагали таких фамильярностей. Я позвонил Дайлис на мобильный, но и там ответила «голосовая почта». Она нарочно не хочет со мной говорить? На этот раз я все-таки оставил сообщение, — иначе она стала бы перезванивать моим родителям: «Дайлис, это Джо. Позвони мне домой». Коротко и по теме.

— Все нормально, Джо? — крикнул папа.

— Да-да, пап, все хорошо.

Я заметался. Куда девались дети? Я позвонил в школу Глории, позвал ее классного руководителя, но тот уже ушел. В конце концов, была пятница, вечер. Я подумал было позвонить Анджеле, но что ей сказать?

Привет, любимая жена, это твой любимый муж. У меня опять появилось безумное подозрение, что Крис с Дайлис похитили Глорию, Джеда и Билли. Я понимаю, что несу чушь, но все же. Вот подумал, что тебе тоже нужно сообщить.

Вместо этого я позвонил Эстер.

— Алло, Эстер? Как там малышка? Хорошо. Слушай, я тут не дома, вернусь довольно поздно, сможешь сама открыть дверь, когда к нам придешь? Надеюсь, надолго не задержусь.

И я поспешил уйти от родителей.

— Я идиот, — сказал я. — Я идиот.

Я понесся по Портленд-роуд, через Саут-Норвуд и Кристал-Палас, вознося благодарности за то, что таких пробок, как на пути к родителям, уже нет.

— Я идиот, — повторял я по дороге в Далвич-Виллидж. Я сбавил ход у сияющей Станции Пиллок и только тут озаботился вопросом, что делать дальше. Если дети здесь, то я попаду в дурацкое положение. А если нет, что тогда?

Дом был ярдах в ста от меня, и тут на дорогу выехал пиллокомобиль.

— Черт! — выругался я, трогаясь. Я молился, чтобы на расстоянии и в сумерках меня не заметили и чтобы пиллокомобиль поехал от меня в другую сторону. Если он поедет на меня, единственная надежда, — что мою «тойоту» они не узнают. Старенькая «астра» тут же выдала бы меня с головой.

Я выглянул в окно — пиллокомобиль удалялся. Так, сейчас четыре двадцать. Я вспомнил слова мистера Двести-Двадцать-В-Час: «Признание вас отцом по семейному законодательству не положит волшебным образом конец чужим проискам. Теоретически ваша бывшая подруга может по своей прихоти сделать все, что угодно — например, уехать с детьми на другой конец страны или даже за границу».