Фрэнк Харди - Власть без славы. В двух книгах

— Спасибо за совет, Джек. Я поставлю на него.

— Ставь, ставь, не прогадаешь. Если Шелест будет в форме, непременно придет первым.

В самом деле, у Джона Уэста были все основания верить, что приз достанется Шелесту. Он решил принять для этого все меры и сорвать такой куш, что по сравнению с ним деньги, которые ему принесла победа Плаггера Пита Мэнсона на всеавстралийских велогонках, покажутся сущей безделицей.

Шелест — чистокровный жеребец-четырехлетка, последнее приобретение Уэста — находился на попечении первоклассного тренера. Вместе с тем едва ли Шелест мог претендовать на положение фаворита в предстоящих состязаниях; и Джон Уэст заключил на него пари по всей Австралии, рассчитывая подкупить тех жокеев, чьи лошади имели шансы прийти первыми. Он распорядился также, чтобы служащие тотализатора и клуба не принимали слишком много ставок на Шелеста, но по возможности отсылали игроков к Солу Соломонсу.

А пока Джон Уэст шагал по Бурк-стрит, в холле Столичного конноспортивного клуба разыгрывалась не совсем обычная сцена. Человек десять служащих в волнении обступили Барни Робинсона, а он, усевшись на диване, читал вслух статью из «Аргуса».

Джон Уэст «Аргуса» не читал. Он называл его «гнусной газетенкой святош-тори». Это была единственная газета, которую он не терпел у себя в доме — и недаром: достаточно было взглянуть на статью, которую читал Барни; она называлась «Эпидемия азарта. Царство террора», и в ней подробно описывались приемы, которыми пользуется Джон Уэст, чтобы упрочить и защитить свое заведение.

Барни уже почти дочитывал статью:

«…запугивание и акты насилия действовали столь безошибочно, что суду так и не удалось получить удовлетворительные свидетельские показания. Какие-то личности снова и снова следовали по пятам за помощниками О’Флаэрти, почта приносила им анонимные письма, полные самых свирепых угроз. Так действуют люди, чья единственная цель — наживаться на мани… маниакальной страсти к азарту».

Барни запнулся, потом пояснил:

— Это, стало быть, кто на игре с ума сходит.

«…У многих из этих людей весьма темное прошлое… гм… иные из них были под судом, некоторые сидели в тюрьме и подвергались телесному наказанию…»

Барни покосился на Артура Уэста; тот насупился, лицо его исказила злобная гримаса.

— Вот так штука! — крикнул вдруг Дик Капуста. — Глядите, тут все наши приговоры. Вон, так и сказано: «Уголовное прошлое двадцати подручных Джона Уэста».

— А ну, дайте взглянуть! — вмешался Боров. — Вот это про меня: «Осужден за участие в грабеже на два года каторжных работ». Ах ты черт меня подери!

Артур Уэст сидел мрачнее тучи. Пэдди Вудмен крепко потер свою лысину.

— Вот так реклама для нашего заведения! — сказал он.

Никто не обратил на него внимания — все сгрудились вокруг Барни, каждый тянул газету к себе.

— А вот про меня: полгода за мошенничество и полтора года за укрывательство краденого.

— Тридцать одна судимость! Это у кого все?

— А где про меня? Дайте-ка поглядеть!

На Барни наседали со всех сторон, газету измяли. Он стряхнул всех с себя и встал.

— Ну, вот что: я разложу газету на полу — и смотрите все сколько влезет. Мне это неинтересно, я под судом не был.

Хотя Барни Робинсон и не имел отношения к «царству террора», им с Флорри обоим было не по себе. Флорри снова и снова упрашивал его навсегда распрощаться с Уэстом, и он послушался бы, если бы не то обстоятельство, что Джон Уэст поручил ему сочинять рекламные объявления для боксерских и иных состязаний.

Барни расправил смятый газетный лист и расстелил его на полу. Все кинулись к газете: кто стал на колени, кто вытягивал шею, заглядывая из-за чужого плеча.

— Джека теперь начнет донимать полиция, — сказал Пэдди Вудмен Артуру Уэсту.

В эту минуту в дверях появился Джон Уэст.

— Это про меня, говорят тебе!

— Нет про меня! Тебя не судили за оскорбление действием.

— А вот про меня: полгода за кражу и три года каторги и плети за нанесение увечья — ясно, про меня.

Все кричали, перебивая друг друга; только Артур Уэст и Пэдди Вудмен с мрачным видом сидели на диване, да в кресле на другом конце комнаты Барни Робинсон с увлечением читал том Британской энциклопедии.

Джон Уэст смотрел на все это, брезгливо поджав губы.

— Когда кончите, потрудитесь приняться за дело! — сказал он.

В комнате сразу стало тихо; все вскочили, как напроказившие дети, и, не говоря ни слова, пошли наверх; измятый «Аргус» остался на полу.

Джон Уэст подобрал газету, аккуратно ее сложил и хотел было бросить на стул, но тут Артур сказал:

— Советую тебе прочесть, что там написано. Про царство террора.

Джон Уэст отыскал статью, внимательно прочел, потом со злостью скомкал газету и швырнул в угол.

— Пойдем наверх, Арти, — негромко сказал он и, обернувшись к Барни, прибавил: — Брось ты наконец свою дурацкую книгу! Пойдем, я хочу потолковать с вами насчет встречи между Сквирсом и Диком.

— Верно, Джек, — отозвался Барни, бережно ставя том энциклопедии на место. — У меня уже и объявления готовы.

Джон Уэст заключил контракт с многообещающим молодым боксером-тяжеловесом Бертом Сквирсом и, за неимением более достойного противника, избрал первой его жертвой Дика Капусту.

— Знаешь, Джек, что я вчера слышал? — говорил Барни, подымаясь по лестнице. — Сол Соломонс рассчитывает, что его Гладстон возьмет кубок Каулфилда. Кто хочет на Гладстона ставить, он всех посылает к нам.

Джон Уэст нахмурился.

— Фрэнк Лэмменс тут? — спросил он вместо ответа.

— Тут.

— Обожди-ка у меня в кабинете, Барни. Я приду поглядеть объявления. Надо расписать Дика вовсю. Пускай думают, что он настоящий боксер.

В сопровождении Артура он прошел в кабинет Лэмменса, который, как и его собственный, примыкал к залу на втором этаже, где принимали ставки. Навстречу им из-за стола поднялся Фрэнк Лэмменс — высокий, стройный, с холодным, бесстрастным лицом; он был немного моложе своего патрона. Фрэнк Лэмменс был рыжеват, а потому неизменно одевался в коричневые тона; его отличала сдержанность и неторопливость в движениях, даже некоторая важность.

Джон Уэст доверял этому человеку, как никому другому. Лэмменс уже успел на деле доказать, что он энергичен, проницателен, безжалостен и умеет держать язык за зубами. Благодаря его усилиям Столичный конноспортивный клуб был теперь официально зарегистрирован как спортивное общество, в котором сам он исполнял роль секретаря, а Ренфри — председателя.

— Читали сегодня «Аргус», Фрэнк? — спросил Джон Уэст.

— Да, мистер Уэст, у меня есть номер для вас.

Лэмменс снова сел за стол и протянул патрону газету.

— Я уже читал, — сказал Джон Уэст. — Узнайте, кто это написал, и пускай им займется Арти с ребятами.