Эрскин Колдуэлл - Дженни. Ближе к дому

— Довольно и двоих, проповедник Клу, — слегка улыбнувшись, сказал Стэнли. — Если больше двоих, остальным придется взять другую комнату.

— Так для чего же кровати делают такими широкими? — спросил он.

— Что ж, я вам объясню, проповедник Клу. С тех пор как я открыл пансионат и начал вращаться среди публики, я понял, что время от времени привычки у людей меняются и одна из новых привычек — это спанье в таких вот широких кроватях. Еще не так давно все туристы говорили, что им нужны две кровати в номере, и приходилось-таки ставить две кровати, чтобы угодить публике и дать ей то, что она желает. Прошло совсем немного времени, и вдруг туристы стали требовать вот такие широкие кровати, и мне пришлось спешно приобретать их, чтобы не остаться внакладе. Если вы сумеете объяснить мне, почему люди так скоро меняют свои привычки, значит, вы знаете о человеческой природе больше моего.

Проповедник только покачал головой.

— Я уже начинаю узнавать больше, чем знал когда-либо.

— И этого еще мало, — продолжал Стэнли. — Вы, может быть, мне не поверите, но некоторым туристам непременно подавай кровать еще шире этой. Вчера вечером останавливается один турист и заявляет, что им с женой требуется кровать королевских размеров, а у меня нет шире вот этой, что вы видите. Само собой, откуда же я мог узнать, действительно это его жена с ним или еще какая-нибудь женщина, так что был рад-радехонек, что он не остался у меня, а поехал дальше по шоссе искать пансионат с такой кроватью, какая ему требовалась. Может, я и ошибаюсь, только та женщина, что с ним была, не походила на его жену, да и вообще вела себя не как замужняя, а я не желаю, чтобы этого сорта люди останавливались в моем пансионате. На этот счет я очень строг и слежу за этим каждую минуту, так чтобы можно было сразу же прекратить безобразие, пока оно еще не начиналось.

Он передал проповеднику Клу ключ от номера.

— Тут как раз через дорогу есть хорошенькое чистенькое кафе, на случай если вам захочется перекусить, — сказал ему Стэнли. — Совсем недалеко, только перебежать дорогу, вам даже и машина не понадобится.

— Я поужинал, перед тем как выехать за город, — сказал проповедник. — Больше не смог бы и куска проглотить. — Он начал беспокойно расхаживать взад и вперед по комнате. Ему не терпелось, чтобы Стэнли поскорей ушел и оставил его одного. — Да я и, вообще говоря, никогда много не ем.

— Что ж, может, вам все-таки захочется выпить там чашечку кофе. — Стэнли замолчал и подмигнул ему. — Там есть очень хорошенькие и молоденькие официанточки, можно сесть за стойку и полюбоваться на них.

Проповедник повернулся и взглянул на Стэнли, но ничего не ответил.

— Ну, а если вам что-нибудь потребуется, — сказал Стэнли, направляясь к двери, — вы только позвоните по телефону.

Проповедник с трудом глотнул слюну.

— А если захотите посмотреть телевизор, вам надо только включить его. Это бесплатно, входит в цену номера.

Он повернул голову и посмотрел в угол.

— А если захотите вызвать по телефону городской номер, прямо набирайте его сами. Пришлось поставить телефон по новой системе, потому что многие туристы делового склада требуют такого рода изоляции, чтобы их не подслушивал кто-нибудь, когда они ведут деловые переговоры. Конечно, если это междугородный разговор, телефонная компания меня уведомит и я зайду получить с вас плату. Хотя к вам-то, я знаю, мне не придется заходить и беспокоить вас из-за этого, вы же не станете никому звонить по междугородному телефону.

— Да, так далеко я никому звонить не буду, — быстро отозвался проповедник Клу.

— Ну, мне пора обратно в контору, — сказал наконец Стэнли. Он подошел к двери и отворил ее. — Может, в контору кто-нибудь заглянул как раз сейчас спросить насчет комнаты, а мне не хотелось бы, чтоб он уехал и дал заработать другому пансионату. В нашем деле каждый доллар имеет значение. На шоссе столько нынче развелось пансионатов и в ту и в другую сторону от города, что каждый вечер идет собачья грызня.

Стэнли вышел и прикрыл за собой дверь почти вплотную. Потом опять распахнул ее настежь.

— Да, помню, было еще что-то важное, о чем я хотел вам сказать, проповедник Клу. Если вам придет охота поговорить и понадобится собеседник, вы прямо заходите в контору. Не стесняйтесь на этот счет, я-то знаю, каково человеку сидеть в комнате одному. Вот почему я и приглашаю вас: приходите в контору, если вам захочется поговорить. Я там пробуду до полуночи.

После того как дверь наконец закрылась, проповедник, уверившись, что Стэнли Причард действительно ушел, присел на широкую кровать. Он посмотрел на часы, потом на блестящий новенький телефонный аппарат на столике перед кроватью. Стараясь сосредоточиться на том, что он собирался сделать, он никак не мог забыть рассказа Стэнли про ту пару, которая останавливалась в пансионате вчера ночью. Лучше бы уж Стэнли ничего такого не рассказывал.

Вскочив с места, он в волнении прошелся несколько раз по комнате взад и вперед. Шагая по ковру, он услышал женский смех из соседней комнаты и остановился, прислушиваясь. Чем дольше Клу прислушивался к этому беззаботному смеху, тем больше он волновался. Пока он пытался представить себе, какая она и что сейчас делает, смех перешел в девическое взвизгивание. Весь дрожа, он подошел к изножью кровати и остановился, глядя на нее. Еще минута, и он бросился на кровать и схватил подушку. Зажмурив глаза и уткнувшись лицом в подушку, он стиснул ее изо всех сил.

Через некоторое время он окончательно разволновался, сел в кровати и снова посмотрел на часы. Было около восьми вечера.

— Я отступать не собираюсь, — сказал он вслух. У него были опасения насчет того, что он собирался делать, но теперь его подбодрил звук собственного голоса. Передвинувшись на край широкой кровати, он протянул руку за телефонным справочником и начал его листать. — Я знаю, что делаю, и отступать не собираюсь.

Разыскав номер в справочнике, он дрожащими руками снял телефонную трубку и набрал номер.

Ему было слышно, как телефон звонит и звонит раз за разом, но никто не отвечал, пока наконец он не услышал голос Бетти Вудраф так ясно, как будто она сидела рядом с ним. Он знал, что собирается ей сказать, но во рту у него пересохло и язык не слушался, когда он попытался заговорить; он побоялся, как бы Бетти не положила трубку, если он не поторопится и не начнет говорить.

— Мисс Вудраф… Мисс Вудраф… — еле слышно выговорил он в трубку.

После этого он услышал ее голос, звучащий как будто за тысячу миль, — она спросила, кто говорит.

— Это говорит Том, — ответил он с жаром, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Это я, Том… меня зовут Том. А вам я позвонил потому… ну… я хочу вас видеть — и сейчас же!