Эмиль Золя - Жерминаль (Перевод А Дмитриевского)

Поль ограничился тем, что поклонился Сесили и ее матери. Недовольная таким невниманием, тетка глазами указала ему на девушку, и, услыхав, что они весело разговорились, она окинула обоих материнским взглядом.

Тем временем г-н Энбо читал телеграммы и писал ответы. Возле него шла оживленная беседа. Г-жа Энбо говорила гостям, что она не особенно заботилась об обстановке кабинета; в нем действительно остались старые, выцветшие красные обои, неуклюжая мебель красного дерева, на столах - потертые папки с делами. Прошло три четверти часа, хозяева и гости собирались уже садиться за стол; в эту минуту камердинер доложил, что приехал г-н Денелен. Тот вошел, явно встревоженный, и поклонился г-же Энбо.

- А, вы здесь? - проговорил он, увидев Грегуаров, и тотчас же обратился к директору: -Значит, это все-таки случилось? Я только что узнал от моего инженера... У меня, правда, все рабочие сегодня утром спустились в шахту, но забастовка может распространиться на остальные шахты. Я очень обеспокоен... А как обстоит у вас?

Он прискакал верхом. Тревога его сказывалась в громкой речи и в порывистых жестах, которые придавали ему сходство с отставным кавалерийским офицером.

Господин Энбо стал подробно рассказывать о положении дел, но в это время Ипполит распахнул двери в столовую. Тогда Энбо прервал свой рассказ.

- Позавтракайте с нами, - сказал он, обращаясь к гостю. - За десертом я вам все расскажу.

- Да как вам будет угодно, - ответил Денелен, до того озабоченный, что принял предложение, даже не поблагодарив.

Он, впрочем, сообразил, что это невежливо, и тотчас извинился, обратившись к г-же Энбо. Та была очень любезна. Распорядившись поставить седьмой прибор, она рассадила гостей: г-жу Грегуар и Сесиль по обе стороны от своего мужа; Грегуара и Деиелена справа и слева от себя; Поля она поместила между девушкой и ее отцом. За закуской она, улыбаясь, заявила:

- Вы должны меня извинить: я собиралась предложить вам устриц, - по понедельникам в Маршьенне всегда получают свежие, из Остенде, - и я хотела послать за ними кухарку в экипаже... Но она боялась, как бы в нее не стали бросать камнями...

Ее прервал общий взрыв смеха. Все находили это крайне забавным.

- Тише, господа! - проговорил г-н Энбо, тревожно поглядывая на окна, выходившие на улицу. - Не надо им знать, что у нас сегодня гости.

- А все-таки такой колбасы у них никогда не будет, - объявил г-н Грегуар.

Все снова засмеялись, но уже более сдержанно. Гости отлично чувствовали себя в этой комнате с фламандскими обоями, уставленной старинными дубовыми шкафами. За стеклянными дверцами буфета сверкало столовое серебро; с потолка спускалась большая висячая лампа из красной меди; в ее полированной округлости отражались пальма и лилия в майоликовых горшках. На дворе был холодный декабрьский день; бушевал пронзительный северный ветер. Но з комнату не проникало ни малейшего дуновения; было тепло, как в оранжерее, реял тонкий аромат ананаса, нарезанного ломтиками на хрустальном блюде.

- Не опустить ли шторы? - предложил Негрель, которому хотелось припугнуть Грегуаров: его это забавляло.

Горничная, помогавшая лакею, поняла его слова как приказание и опустила штору на одном из окон. Тогда начались нескончаемые шутки: все стали брать свои стаканы и вилки со всяческими предосторожностями, каждое блюдо приветствовали, как будто это были остатки, уцелевшие от грабежа в завоеванном городе. Но за их напускной веселостью таился страх, и взоры невольно обращались к окнам, точно их пиршественный стол был осажден снаружи толпой голодных.

После омлета с трюфелями подали форель. Разговор зашел о промышленном кризисе, который назревал уже полтора года.

- Это было неотвратимо, - сказал Денелен. - Благосостояние слишком возросло за последние годы, и оно не могло не привести к такому концу... Подумайте только, какие несметные капиталы были затрачены на сооружение железных дорог, портов и каналов, сколько денег пошло прахом в безумнейших спекуляциях. Взять хотя бы нашу местность - сколько у нас выросло сахарных заводов: можно подумать, что во всем округе урожай свекловицы снимают по три раза в год... А теперь денег, конечно, ни у кого нет. Надо ждать, когда затраченные миллионы принесут прибыль; все запутались по горло, а дела стали.

Господин Энбо оспаривал такое объяснение, но признал, что годы благополучия избаловали рабочих.

- Подумать только! - воскликнул он. - Эти молодчики зарабатывали у нас в шахтах до шести франков в день - вдвое больше того, что они зарабатывают сейчас! И они жили хорошо, даже начинали привыкать к роскоши... А теперь им, разумеется, не по вкусу вернуться к прежней скудной жизни.

- Господин Грегуар, - перебила г-жа Энбо, - возьмите, пожалуйста, еще форели... Она очень хороша, не правда ли?

- Но, по совести говоря, разве это наша вина? - продолжал директор. Нам самим тоже круто приходится... Заводы закрываются один за другим, и чертовски трудно сбывать накопившиеся запасы угля. Заказов поступает все меньше, и мы поневоле вынуждены снижать расходы по добыче... А рабочие этого не хотят понять.

Воцарилось молчание. Слуга подавал жареных куропаток, а горничная начала разливать гостям шамбертен.

- В Индии был голод, - продолжал вполголоса Денелен, как бы разговаривая сам с собою. - Из Америки не поступает заказов на железо и чугун, а это наносит жестокий удар нашим литейным заводам. Все останавливается; достаточно одного дальнего толчка, чтобы потрясти мир... А Империя так гордилась этой промышленной горячкой!

Он принялся за крылышко куропатки.

- Хуже всего то, - прибавил он более громко, - что, снижая расходы по добыче, необходимо увеличивать выдачу угля. Это - логическое следствие, в противном случае снижение коснется также заработной платы, и рабочие вправе будут говорить, что они расплачиваются за чужие убытки.

- Такое откровенное признание вызвало спор. Дамам это было совсем неинтересно. Впрочем, все занялись больше своими тарелками, утоляя аппетит. Слуга опять вошел и, казалось, хотел что-то сказать, но не решался.

- Что там? - спросил Энбо. - Телеграммы? Подайте мне... Я жду ответа из нескольких мест.

- Нет, сударь, это господин Дансарт... Он в вестибюле... Но боится вас побеспокоить.

Директор извинился и велел попросить старшего штейгера. Тот вошел и остановился в нескольких шагах от стола; тогда все обернулись и стали смотреть на этого рослого запыхавшегося человека, ожидая, какие новости он сообщит. Оказалось, что в поселках тихо; но определенно решено направить делегацию к директору. Делегаты прибудут, может быть, через несколько минут.

- Отлично, благодарю вас, - сказал Энбо. - Прошу докладывать мне утром и вечером, понимаете?