Патрик Модиано - Улица Темных Лавок

На улице Камбон ни одного огонька, только лиловатое мерцание, наверное от витрины. Я слышу, как отдается звук моих шагов по тротуару. Я один. И снова меня охватывает страх, тот страх, который я испытывал всякий раз, спускаясь по улице Мирабо, - страх, что меня заметят, остановят, потребуют документы. Было бы обидно - за несколько десятков метров до конечной цели. Только не бежать. Идти спокойно, ровным шагом.

Отель "Кастилия". Я открываю дверь. У конторки никого нет. Я прохожу в маленькую гостиную, чтобы перевести дух, отереть пот со лба. В эту ночь я снова избежал опасности. Наверху меня ждет она. Она одна ждет меня, она одна заметила бы мое исчезновение в этом городе.

Номер с бледно-зелеными стенами. Красные занавеси задернуты. Слева от постели горит ночник. Я слышу пряный аромат ее духов, и я не вижу ничего, кроме веснушек на ее коже и родинки на правом боку.

26

Часам к семи он с сыном возвращается с пляжа - это время суток он любил больше всего. Он держал мальчика за руку, или тот бежал впереди.

Улица была безлюдна, по тротуару скользили последние лучи солнца. Они шли вдоль аркад, и мальчик всякий раз застывал перед кондитерской "У королевы Астрид". А он разглядывал витрины книжного магазина.

В тот вечер его внимание привлекла одна книга, выставленная в витрине. В заглавии, напечатанном гранатовыми буквами, было слово "Кастилия", и, пока он шел под аркадами, сжимая руку сына, а тот веселился, перепрыгивая через солнечные лучи, бороздившие тротуар, это слово "Кастилия" воскресило в его памяти отель в Париже, неподалеку от улицы Фобур-Сент-Оноре.

Когда-то, очень давно, один человек назначил ему свидание в отеле "Кастилия". Он уже встречался с ним в особняке на авеню Гош, где толпились эти странные люди, которые, понизив голос, обделывали, видимо, какие-то свои дела. Этот человек предложил ему два брильянтовых браслета и зажим для галстука, потому что хотел бежать из Франции. Он оставил ему драгоценности, уложенные в кожаный футляр, они договорились встретиться на следующий день вечером в отеле "Кастилия", где тот жил.

Он вспомнил гостиничный холл с конторкой портье, рядом - крошечный бар и сад, обнесенный стеной с зеленой решеткой поверху. Швейцар позвонил, чтобы предупредить о его приходе, и назвал номер комнаты.

Его вчерашний знакомый лежал на кровати с сигаретой во рту. Он не втягивал дым, а нервно выбрасывал его плотными облачками. Высокий брюнет накануне, на авеню Гош, он представился как "бывший торговый атташе одной из латиноамериканских миссий". Но назвал только свое имя - Педро.

Педро присел на край кровати и улыбнулся ему робкой улыбкой. Почему-то он испытывал симпатию к этому Педро, хотя совсем его не знал. Казалось, тот чувствует себя в гостиничном номере как в западне. Он тут же протянул Педро конверт с деньгами. Накануне ему удалось перепродать драгоценности, получив большую прибыль. "Вот, - сказал он, - я добавил к условленной сумме половину прибыли". Педро поблагодарил его и сунул конверт в ящик ночного столика.

В эту минуту он заметил, что дверца шкафа напротив кровати приоткрыта. На плечиках висели платья и меховая шубка. Значит, Педро жил здесь с женщиной. И он снова подумал, что положение Педро и этой женщины было, наверное, весьма ненадежным.

Педро, который уже снова лежал, закурил следующую сигарету. Он, видимо, почувствовал к нему доверие, потому что сказал:

- Я все реже решаюсь выходить на улицу... - И даже прибавил: - Иногда мне бывает так страшно, что я весь день не встаю с постели...

Прошло уже столько лет, а он все еще слышит две эти фразы, которые Педро произнес глухим голосом. Он не нашелся, что ответить. И вышел из положения каким-то общим замечанием, вроде: "В странное все-таки время мы живем".

Тогда Педро вдруг сказал:

- Я, кажется, нашел способ уехать из Франции... Когда есть деньги, все возможно...

Он вспомнил, что за окнами кружились крохотные снежинки, похожие на дождевые капли... И от этого падающего снега, и ночи, и тесного номера ему стало трудно дышать. Можно ли еще бежать куда-то, даже имея деньги?

- Да, - прошептал Педро. - У меня есть возможность попасть в Португалию... Через Швейцарию...

При слове "Португалия" он тут же представил себе зеленый океан, солнце, оранжад, который потягиваешь через соломинку, сидя под тентом. Быть может - кто знает? - подумал он в ту минуту, мы когда-нибудь встретимся с Педро, летом, в кафе, в Лиссабоне или Эшториле... Будем наливать себе сельтерскую, небрежно нажимая на рычажок сифона... И какими далекими покажутся тогда жалкий номер в отеле "Кастилия", снег, тьма, мрачный зимний Париж и все эти перепродажи, чтобы как-то вырваться отсюда... Уходя, он сказал Педро: "Удачи вам".

Что стало с Педро? Ему хотелось, чтобы этот человек, которого он видел всего два раза в жизни много лет назад, чувствовал себя так же покойно и счастливо, как он сегодня, в тихий летний вечер, гуляя с ребенком, перескакивающим через последние солнечные блики на тротуаре.

27

"Дорогой Ги, спасибо Вам за письмо. Мне очень хорошо в Ницце. Я нашел старую русскую церковь на улице Лоншан, куда меня часто водила бабушка. Это было в тот самый год, когда я пристрастился к теннису вслед за-шведским королем Густавом... В Ницце каждый закоулок напоминает мне детство.

В этой русской церкви есть комната, уставленная застекленными книжными шкафами. Посередине - большой стол вроде бильярдного и старые кресла. Каждую среду бабушка приходила сюда за книгами, и я увязывался за ней.

Книги были конца XIX века. Да и комната сохраняла очарование читален того времени. Я провожу в ней долгие часы, читая по-русски, хотя уже подзабыл язык.

Вдоль церкви тянется тенистый сад с высокими пальмами и эвкалиптами. И среди этих тропических деревьев вдруг возникает береза с серебристым стволом. Я думаю, ее посадили здесь, чтобы напомнить нам нашу далекую Россию.

Как мне сознаться Вам, дорогой Ги, что я добиваюсь должности библиотекаря? Если все получится - а я на это очень уповаю, - мне будет приятно принять Вас в местах моего детства.

После всех превратностей судьбы (я не осмелился сказать священнику, что был частным детективом) я возвращаюсь к своим истокам.

Вы были правы, в жизни важно не будущее, а прошлое.

Что касается Вашей просьбы, то мне кажется, разумнее всего Вам будет прибегнуть к помощи "Розыска по заявлению родственников". Я тут же написал де Сверту, который по роду своей деятельности может ответить на Ваши вопросы. Он без промедления вышлет Вам все собранные сведения.

Ваш Хютте.

P.S. По поводу так называемого Олега де Вреде, личность которого нам до сих пор не удавалось установить, хочу сообщить Вам хорошие новости: с ближайшей почтой Вы получите письмо с некоторыми данными о нем. Я порасспросил наудачу нескольких стариков из русской колонии в Ницце - мне казалось, что в фамилии Вреде есть что-то русское или остзейское, - и по счастливой случайности напал на мадам Каган, у которой это имя вызвало кое-какие воспоминания. Дурные, честно говоря, которые она предпочла бы вычеркнуть из своей памяти, но она обещала мне написать Вам и рассказать все, что знает".