Марио Льоса - Вожаки (рассказы) (-)

Лу на мгновение смутился. И снова вспыхнул:

- Кого? - прокричал он с вызовом. - Арёвало! Покажи им свою спину!

Под шепот учеников из центра толпы возник Арёвало. Он был бледен. Это был койот. Он подошел к Лу и обнажил грудь и спину. У него на ребрах оказалась большая красная полоса.

- Это Ферруфино! - Рука Лу указывала на отметину, а его глаза изучали изумленные лица стоявших перед ним. Человеческое море с шумом сжалось вокруг нас: все стремились подойти к Арёвало, и никто не слушал ни Лу, ни Хавьера, ни Райгаду, который призывал к спокойствию, ни меня, кричащего: "Вранье! Не верьте! Это вранье!" Движение людской волны отбросило меня от балюстрады и от Лу. Я задыхался. Мне удалось расчистить себе дорогу и выбраться из толпы. Я сорвал с шеи галстук и, подняв руки, вдыхал воздух медленно, пока не почувствовал, что сердце возвращается к нормальному ритму.

Райгада был рядом. Он, негодуя, спросил:

- Когда это случилось с Арёвало?

- Никогда.

- Как это?

Даже он, всегда спокойный, вскипел. Его ноздри сильно дрожали, он сжимал кулаки.

- Никак, - сказал я, - не знаю когда.

Лу дождался, когда возбуждение немного уляжется. Затем возвысил голос над стихающими криками протеста.

- Неужели Ферруфино нас победит? - прокричал он с надрывом, его кулак яростно грозил ученикам. - Он победит нас? Отвечайте!

- Нет! - взорвались пятьсот, а может, и больше. - Нет! Нет!

Дрожа от усилий, которых ему стоил крик, Лу с видом победителя балансировал на балюстраде.

- Никто не будет ходить в школу, пока не вывесят расписание экзаменов. Это справедливо. Мы имеем право. И Начальной тоже не дадим ходить.

Его воинственный голос потерялся среди криков. Напротив меня, в массе вздыбленных рук, которые с ликованием махали сотнями пилоток, я не нашел ни одного, кто был бы против или равнодушен.

- Что будем делать?

Хавьер хотел изобразить спокойствие, но его зрачки сверкали.

- Ладно, - сказал я. - Лу прав. Поможем ему.

Я подбежал к балюстраде и влез на нее.

- Предупредите учеников Начальной, что вечером уроков не будет, сказал я. - Они могут уходить прямо сейчас. Останутся пятые и четвертые классы, чтобы окружить школу.

- И еще койоты, - радостно закончил Лу.

V

- Я голоден, - сказал Хавьер.

Жара спала. На единственной целой скамье на площади Мерино мы сидим в лучах солнца, которые легко проходят через появившиеся на небе редкие перистые облака, но потом никто не обливается.

Леон потирает руки и улыбается: он взволнован.

- Не дрожи, - сказал Амайа. - Ты слишком большой мальчик, чтобы бояться Ферруфино.

- Поосторожней! - Обезьянье лицо Леона покраснело, а его подбородок выступил вперед. - Поосторожней, Амайа!

Он вскочил.

- Не ссорьтесь, - спокойно сказал Райгада. - Никто не боится. Дураков нет.

- Пройдем назад, - предложил я Хавьеру.

Мы обошли вокруг школы, шагая посередине улицы. Высокие окна были приоткрыты, но никого не было видно и не слышно ни малейшего звука.

- Обедают, - сказал Хавьер.

- Да. Конечно.

На тротуаре напротив высилась главная дверь школы салесианцев*. Полупансионеры, стоявшие в дозоре на крыше, наблюдали за нами. Без сомнения, они были в курсе дела.

* Школа салесианцев - религиозное учебное заведение. Школы подобного типа, названные в честь святого Франциска Сальского (1567-1622), начали создавать в середине XIX века - сначала в Европе, затем и в Латинской Америке. В детстве Варгас Льоса обучался именно в салесианских школах Боливии, Пьюры и Лимы.

- Какие храбрецы! - пошутил кто-то.

Хавьер обозвал их. Ответил на поток угроз. Некоторые начали плеваться, но в цель не попали. Кое-кто засмеялся.

- Помирают от зависти, - пробурчал Хавьер.

На углу мы увидели Лу. Он в одиночестве сидел на тротуаре и рассеянно смотрел на дорогу. Увидел нас и пошел навстречу. У него был довольный вид.

- Приходили козявки из первого, - сказал он. - Мы отправили их играть к реке.

- Да? - сказал Хавьер. - Подожди полчаса и увидишь. Разразится большой скандал.

Лу и его койоты охраняли заднюю дверь школы. Они распределились между углами улиц Лима и Арекипа. Когда мы подошли к порогу школы, они стояли кучей и смеялись. У всех были камни и палки.

- Так не пойдет, - сказал я. - Если вы будете бить козявок, они захотят войти во что бы то ни стало.

Лу рассмеялся:

- Вот увидите. В эту дверь никто не войдет.

У него была еще и дубинка, которую он до тех пор прикрывал своим телом. Лу демонстративно потряс ею.

- А как там? - спросил он.

- Пока ничего.

Позади кто-то выкрикивал наши имена. Это был Райгада; он быстро бежал и звал нас, изо всех сил махая рукой.

- Идут, идут, - сказал он тревожно. - Идемте.

Внезапно он остановился в десяти шагах от нас. Развернулся и помчался назад во всю прыть. Он был крайне взволнован. Мы с Хавьером тоже побежали. Лу прокричал что-то о реке. "Река? - подумал я. - Ее нет. Почему все говорят о реке, если вода в ней бывает один месяц в году". Хавьер, тяжело дыша, бежал рядом со мной.

- Мы сможем сдержать их?

- Что? - Ему стоило труда открыть рот, он уставал все больше.

- Мы сможем сдержать Начальную?

- Думаю, да. Все может быть.

- Смотри.

В центре площади, у фонтана, Леон, Амайа и Райгада говорили с группой малышей, их было пять или шесть. Обстановка казалась спокойной.

- Повторяю, - говорил Райгада, высовывая язык. - Идите к реке. Уроков не будет, уроков не будет. Ясно? Или вам наглядно изобразить?

- Ага, - сказал один, курносый. - Только в красках.

- Послушайте, - сказал им я. - Сегодня в школу никто не войдет. Мы идем к реке. Будем играть в футбол - Начальная против Средней. Идет?

- Ха-ха, - довольно засмеялся курносый. - Мы вас обыграем, нас больше.

- Посмотрим. Идите туда.

- Я не хочу, - дерзко возразил чей-то голос. - Я пойду в школу.

Это был четвероклассник, худой и бледный. Его длинная шея торчала, как ручка швабры, из военной рубашки, слишком широкой для него. Он был старостой. Смутившись от своей храбрости, он отступил назад на несколько шагов. Леон подбежал к нему и схватил за руку.

- Ты не понял? - Он приблизил свое лицо к лицу мальчика и стал на него кричать. (Какого черта Леон испугался?) - Ты не понял, козявка? Никто не войдет. Иди давай.

- Не толкай его, - сказал я. - Он сам пойдет.

- Не пойду! - закричал тот. Он задрал голову и смотрел на Леона с ненавистью. - Не пойду! Я не хочу бастовать.

- Заткнись, дурак! Кто хочет бастовать? - Леон казался очень взвинченным. Он сжимал изо всех своих сил руку старосты. Эта сцена забавляла его товарищей.

- Нас могут исключить! - Староста обратился к маленьким, было заметно, что он напуган и взволнован. - Они хотят бастовать, потому что им не дают расписания, они должны будут сдавать экзамены без подготовки, заранее не зная когда. Думаете, я не знаю? Нас могут исключить. Ребята, пойдемте в школу.