Джеймс Клавелл - Сёгун (части 1-2)

"А не в нем ли лежат бумаги англичанина? " - спросил он себя опять.

Он взвесил пакет и поглядел на печати иезуита, очень желая сломать их и посмотреть самому. Блэксорн сказал ему, что голландская эскадра прошла через пролив Магеллана и еще немного. "Англичане задают массу вопросов и не охотники отвечать, - подумал Родригес. - Он проницателен, умен и опасен".

"Это его бумаги или нет? Если это они, зачем они святым отцам? "

Он пожал плечами, думая об иезуитах, францисканцах и остальных монахах, священниках и инквизиции. "Есть хорошие священники и плохие священники, и в основном среди них плохие, но они все же священники. Церковь должна иметь священников, и без них, если бы они не вступались за нас, мы заблудшие овцы в сатанинском мире. О Мадонна, защити меня от всех дьяволов и плохих священников! "

Родригес был в своей каюте с Блэксорном в Анджирской гавани, когда дверь открылась и без приглашения вошел отец Себастио. Он кинул взгляд на остатки пищи.

- Ты преломляешь хлеб с еретиком? - спросил священник. - Есть с ними опасно. Они все заразные. Он сказал тебе, что он пират?

- Христианин должен быть великодушен со своими врагами, отец. Когда я был в их руках, они были благородны со мной. Я только возвращаю им их милосердие. - Он стал на колени и поцеловал крест священника. После этого встал и, предлагая вино, сказал: - Как я могу помочь вам?

- Я хочу попасть в Осаку. Вашим кораблем.

- Я пойду и сразу спрошу их. - Он ушел спросить капитана, и просьба постепенно дошла до Тода Хиро-Мацу, который ответил, что Торанага ничего не говорил о доставке иностранного священника из Анджиро, поэтому он сожалеет, что не может взять его на борт.

Отец Себастио хотел поговорить с Родригесом наедине, поэтому он выслал англичанина на палубу и потом, в тишине каюты, вынул запечатанный пакет.

- Мне хотелось бы, чтобы вы передали этот пакет отцу-инспектору.

- Я не знаю, будет ли еще его преосвященство в Осаке, когда я попаду туда, - Родригесу не хотелось быть носителем иезуитских секретов. - Я, может быть, вернусь обратно в Нагасаки. Мой адмирал может оставить для меня приказы.

- Тогда отдайте его отцу Алвито. Необходимо быть абсолютно уверенным, что вы отдадите это только в его руки.

- Непременно, - пообещал Родригес.

- Когда вы в последний раз были на исповеди, сын мой?

- В воскресенье, отец.

- Вам не хотелось бы исповедаться мне сейчас?

- Да, благодарю вас, - Он был благодарен священнику, что тот спросил его об этом, так как жизнь на море опасна, и впоследствии он будет, как всегда, чувствовать себя намного лучше.

Теперь, в каюте, Родригес положил пакет обратно, чувствуя большое искушение. "Почему отец Алвито? Отец Мартин Алвито был главный торговец и личный переводчик Тайко в течение многих лет, и следовательно, близок к большинству влиятельных дайме. Он курсировал между Нагасаки и Осакой и был одним из немногих людей и единственным из европейцев, кто имел доступ к Тайко в любое время, - очень умный человек, который в совершенстве говорил по-японски и больше знал о них и их образе жизни, чем любой другой человек в Азии. Сейчас он был самым влиятельным португальским посредником Совета регентов, и Ишиды и Торанаги в частности.

Довериться иезуитам, чтобы получить одного из их людей, - подумал Родригес со страхом, - Конечно, если бы не общество иезуитов, поток ереси никогда бы не прекратился, португальцы и испанцы могли бы стать протестантами, и мы навсегда потеряли бы свои бессмертные души. Мадонна! "

"Почему ты все время думаешь о священниках? - вслух спросил себя Родригес. - Ты знаешь, это же нервирует тебя! Даже если так, то почему отец Алвито? Если в пакете лежат корабельные журналы, значит ли это, что пакет предназначен для одного из христианских дайме, или Ишиде, Торанаге, или просто его преосвященству самому отцу-ревизору? Или для моего адмирала? Или их отправят в Рим для передачи испанцам? Почему отец Алвито? Отец Себастио легко мог отдать это любому другому иезуиту.

И зачем Торанаге нужен англичанин?

В глубине души я знаю, что мне нужно бы убить Блэксорна. Он враг, он еретик. Но есть и еще кое-что. Я чуствую, что этот англичанин опасен нам всем. Почему я так думаю? Он кормчий - и великий кормчий. Сильный. Умный. Хороший человек. Здесь не о чем беспокоиться. Так почему же я боюсь? Он дьявол? Он мне очень нравится, но я чувствую, что мне следует быстро его убить, и чем скорее, тем лучше. Дело не в гневе. Просто защитить других. Зачем?

Я боюсь его.

Что же мне делать? Оставить все на волю Бога? Идет шторм, и это будет сильный шторм.

Боже, покарай меня и мою глупость! Почему я не знаю, что лучше сделать? "

Шторм пришел до захода солнца и застал их в море. Земля была в десяти милях. Бухта, куда они так стремились, была хорошо укрыта и далеко впереди, когда они рассматривали горизонт. Там не было отмелей или рифов, которые надо было бы преодолевать, чтобы оказаться в безопасности, но десять миль были десять миль, и волны росли все быстрее, вздымаемые ветром с дождем.

Шторм шел с северо-востока, как обычно, с правого борта, и часто менял направление, шквалы менялись на восточные и ее верные, без системы, волны были зловещими. Курс галеры лежал на северо-запад, так что они шли правым бортом к волне, сильно качаясь, то попадая в яму, то с ужасным ощущением вылетая на гребень. Галера была судном с мелкой осадкой, построенным для больших скоростей в спокойных водах, и хотя гребцы были мужественны и дисциплинированны, им было трудно удерживать весла в воде и грести с полной отдачей.

- Надо поднять весла и плыть по ветру, - прокричал Блэксорн.

- Может быть, но не сейчас. Где твои конджоне, англичанин?

- Там, где им следует быть, ей-Богу, и где я хочу, чтобы они оставались.

Оба понимали, что если бы они повернули на ветер, они никогда бы не выплыли против него, так как прилив и ветер относят их от укрытия и выносят в море. А если бы они плыли по ветру, прибой и ветер тоже относили бы их от убежища дальше в море, как и в первом случае, но только быстрее. На юге были большие глубины. На юге не было земли на тысячи миль, а если вы неудачник, то и на тысячу лиг.

Они были привязаны к нактоузу спасательными веревками, и это было очень хорошо, потому что палуба качалась с кормы на нос и с боку на бок. Они висели также и на планширах, как бы сидя верхом.

Все-таки вода в корабль не попадала. Он был сильно нагружен и шел, сидя в воде гораздо глубже, чем когда-либо. Родригес подготовился соответствующим образом в часы ожидания. Все было задраено, люди предупреждены. Хиро-Мацу и Ябу сказали, что они некоторое время побудут внизу, а потом придут на палубу. Родригес пожал плечами и ясно сказал им, что это будет очень опасно. Он был уверен, что они не поняли.