Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]
- Название:Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2021
- Город:Москва
- ISBN:978-5-04-110888-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres] краткое содержание
Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Пока Каупервуд говорил, Эддисон, коренастый, грузный, румяный, с седеющими каштановыми бакенбардами, кустившимися до самых ушей, и жесткими, пронзительными серыми глазами, жевал яблоко и беззастенчиво разглядывал посетителя. Как это бывает, он нередко судил о людях с первого взгляда и гордился этой своей способностью. Для такого консервативного человека, как он, было едва ли не глупо поддаться обаянию Каупервуда, человека, превосходившего его в интеллектуальном плане, но не из-за письма Дрекселя, где Каупервуд был рекомендован как «непревзойденный финансовый гений», который может принести большую пользу Чикаго, если обоснуется в городе, а из-за чарующего взгляда собеседника. Хотя внешне Каупервуд сохранял полнейшую невозмутимость, от него веяло огромной человеческой силой, покорившей сердце его собрата-банкира. Оба они были себе на уме, но уроженец Филадельфии больше повидал на своем веку. Эддисон был добросовестным прихожанином и образцовым гражданином; Каупервуд не мог бы разделить взгляды Эддисона на мир. Каждый их них был безжалостен и старался брать от жизни все, но Эддисон был слабее, поскольку боялся рисковать. Человек, стоявший перед ним, утратил чувство страха. Эддисон рассудительно жертвовал на благотворительность, лицемерно следовал общественным установлениям, притворялся, что любит свою жену, которая давно ему надоела, и втайне предавался незамысловатым удовольствиям. Человек, стоявший перед ним, пренебрегал любыми правилами, таил свои замыслы, умел манипулировать близкими людьми и всегда действовал в свою пользу.
– Ну что же, мистер Каупервуд, – начал Эддисон. – Мы здесь, в Чикаго, высокого мнения о себе, но не говорим об этом в открытую, чтобы не прослыть слишком высокомерными. Мы вроде младшего сына в семье, который знает, что он лучше других, но до поры до времени скрывает свои амбиции. Мы не слишком воспитаны, а разве вам приходилось видеть любезного подростка? Но мы совершенно уверены, что станем любезными и приятными. Каждые полгода мы вырастаем из старых штанов, поэтому выглядим не слишком модно, но вы обнаружите, мистер Каупервуд, когда осмотритесь, под этой одеждой скрываются сильные мышцы и крепкие кости. Тогда вы не будете обращать особенного внимания на наши наряды.
Открытые и совершенно искренние глаза мистера Эддисона прищурились, и на мгновение их взгляд стал жестким, а в его голосе появились металлические нотки. Каупервуд видел, что он действительно влюблен в свой город. Чикаго был его искренней любовью. Секунду спустя в уголках его глаз собрались морщинки, складки возле губ разгладились, и он улыбнулся.
– Буду рад поведать вам обо всем, что в моих силах, – продолжал Эддисон. – Здесь есть много интересного.
Каупервуд дружелюбно улыбнулся в ответ. Он стал расспрашивать о состоянии разных производств и ремесел. В Чикаго все было иначе, чем в Филадельфии: состояние дел здесь было шире и свободней. Стремление расти и практично использовать местные возможности были присущи Западу, что нравилось ему независимо от того, собирался ли он развивать свою активность в деловой жизни Чикаго. В любом случае, здешний климат был благоприятным для его намерений. Ему предстояло преодолеть свое тюремное прошлое и освободиться от жены и детей, по крайней мере в юридическом смысле, поскольку он не хотел бросать их на произвол судьбы. Каупервуд желал приобщиться к энергии и смелости, которые царили в Западных штатах, ради той силы и свободы, с которой он игнорировал общепринятую мораль. «Мои желания – превыше всего» – таков был его девиз, но для этого ему предстояло противостоять предрассудкам других людей. Он чувствовал, что этот банкир не станет податливой глиной в его руках, но склонен к взаимовыгодному знакомству.
– Город произвел на меня весьма благоприятное впечатление, мистер Эддисон, – сказал Каупервуд через некоторое время, хотя признавался самому себе, что это не совсем так; он сомневался, что сможет примириться с жизнью среди котлованов и строительных лесов. – Правда, после приезда я увидел немного, но, кажется, жизнь здесь бьет ключом и у Чикаго есть будущее.
– Полагаю, вы прибыли сюда через Форт-Уэйн, – отозвался Эддисон. – Вы видели самые худшие районы, разрешите мне показать вам более благоустроенные. Кстати, где вы остановились?
– В отеле «Гранд Пасифик».
– Как долго вы намерены пробыть здесь?
– Не более двух дней.
– Давайте посмотрим… – мистер Эддисон извлек часы из жилетного кармана. – Думаю, вы не будете возражать против встречи с обществом уважаемых горожан. У нас есть небольшой буфет в клубе «Юнион-лиги» [33], куда мы время от времени заглядываем. Если желаете, мы могли бы прийти туда к часу дня. Мы обязательно найдем там нескольких видных юристов, судей и бизнесменов.
– Это будет замечательно, – без обиняков согласился Каупервуд. – Более чем щедрое предложение с вашей стороны. Между тем, я собираюсь встретиться еще кое с кем, а потом… – он встал и посмотрел на собственные часы, – … я найду клуб «Юнион-лиги». Не подскажете, где находится офис «Арнил и Кº»?
При упоминании оптового поставщика говядины, который был одним из крупнейших вкладчиков банка, Эддисон одобрительно наклонил голову. Этот человек, как минимум на восемь лет моложе него, казался ему будущим финансовым магнатом.
После встречи с солидным и хватким консерватором Арнилом и изворотливым директором фондовой биржи Каупервуд направился в клуб «Юнион-лиги». Там он нашел разношерстную компанию от тридцати пяти до шестидесяти пяти лет, собравшуюся вокруг стола в отделанной резным черным орехом зале, увешанной портретами знатных граждан Чикаго и с намеком на художественный вкус в виде оконных витражей. Тут были мужчины высокие и приземистые, полные и худые, темноволосые и блондины, многие лица напоминали хищных животных. Слабаков в этом избранном обществе не наблюдалось.
Мистер Арнил и мистер Эддисон показались Каупервуду дальновидными деловыми людьми. Его заинтересовал некто Энсон Мэррилл, худощавый господин с манерами, говорящими о привычке жить среди роскоши и многочисленных слуг. Эддисон назвал Мэррилла известным в Чикаго мануфактурщиком.
Еще одной знаменитостью был мистер Рэмбо, пионер строительства железных дорог. Представляя их друг другу, Эддисон шутливо заметил:
– Мистер Рэмбо, мистер Каупервуд из Филадельфии пробует выяснить, где он тут может потерять деньги. Не могли бы вы продать ему кусок тех пустошей, которые приобрели на Северо-Западе?
Рэмбо, худощавый и бледный чернобородый господин со сдержанными манерами, одетый, как заметил Каупервуд, с большим вкусом, чем многие из присутствующих, окинул его внимательным взглядом и улыбнулся приятной, слегка застенчивой улыбкой. Ответный взгляд ему было трудно забыть: глаза Каупервуда говорили больше, чем любые слова. Вместо того чтобы отделаться незначительной шуткой, мистер Рэмбо решил объяснить ему кое-что о положении дел на Северо-Западе.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: