Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Каупервуд держал себя с такой непринужденностью, что Толлифер, следуя его примеру, улыбнулся и так же шутливо ответил:

– Да, похоже, что так. У меня много друзей в Лондоне и в Париже, а потом я думаю отправиться куда-нибудь поближе к морю. Один из моих приятелей живет в Бретани. – И, повернувшись к Эйлин, он добавил: – Вот на что бы вам действительно следовало посмотреть, миссис Каупервуд! Такие чудесные места!

– Ну что ж, я не прочь, – сказала Эйлин, глядя на Каупервуда. – Ты как думаешь, Фрэнк, мы не могли бы включить Бретань в план нашего летнего путешествия?

– Пожалуй… За себя, конечно, я не могу поручиться, дела… Ну, а может, и удастся выкроить несколько дней, – любезно прибавил он. – Вы надолго в Лондон, мистер Толлифер?

– Да я пока еще и сам не знаю, – невозмутимо отвечал Толлифер. – Может быть, поживу с неделю или около того.

В эту минуту Алессандра, которой надоело слушать мистера Сталса, безуспешно пытавшегося произвести на нее впечатление, подошла проститься с Каупервудами, решив положить конец визиту.

– А вы не забыли наши планы на сегодня, Брюс? – спросила она Толлифера.

– Ах да, да! Пожалуйста, извините нас, нам в самом деле пора. – И, обратившись к Эйлин, он добавил: – Надеюсь, миссис Каупервуд, мы с вами еще не раз будем иметь удовольствие встречаться?

Эйлин, уязвленная холодным, самоуверенным тоном чересчур миловидной и к тому же юной Алессандры, откликнулась с преувеличенной любезностью:

– О да, конечно, мистер Толлифер, я буду очень рада. – И тут же, перехватив пренебрежительную усмешку на губах мисс Гивенс, добавила: – Как жаль, что вам пора уходить, мисс… м-м… мисс…

– Мисс Гивенс, – поспешил подсказать Толлифер.

– Ах да… – подхватила Эйлин. – Я не разобрала фамилии.

Но Алессандра только чуть-чуть приподняла свои тонкие брови, взяла Толлифера под руку и, улыбнувшись на прощание Каупервуду, направилась к двери.

Эйлин, оставшись наедине с Каупервудом, перестала сдерживаться.

– Ах, как я ненавижу этих светских выскочек, – с возмущением воскликнула она. – За душой ничего нет, кроме семейных связей, а всех готовы обскакать – или хотя бы попытаться!

– Будет тебе, Эйлин, – успокаивал ее Каупервуд. – Сколько раз я тебе говорил: всякий старается блеснуть тем, что у него есть. Ее главный козырь – происхождение, вот она им и кичится. Ведь сама-то она ровно ничего собой не представляет, просто глупенькая девчонка. Стоит ли тебе так из-за нее расстраиваться? Успокойся, пожалуйста.

А в то же время он мысленно сравнивал Эйлин с Беренис. С каким достоинством сумела бы Беренис поставить на место эту Алессандру!

– Ну, как бы там ни было, – запальчиво сказала Эйлин, – а мистер Толлифер очень мил и внимателен. И, насколько я могу судить, он принадлежит к тому же обществу и, во всяком случае, ничем не хуже ее. Разве не правда?

– У меня, разумеется, нет никаких оснований сомневаться в этом, – отвечал Каупервуд, невольно усмехаясь про себя над простотой и наивностью Эйлин – не столько иронически, сколько грустно. – Во всяком случае, мисс Гивенс, кажется, в восторге от мистера Толлифера. Поэтому, если ты считаешь, что она что-то представляет собой в обществе, значит, и его следует отнести к тому же кругу.

– Однако у него хватает такта, чтобы держать себя учтиво, а у нее нет, и так оно всегда бывает, когда женщина сталкивается с женщиной.

– Беда женщин в том, Эйлин, что они все, в сущности, заняты одним. А у мужчин, видишь ли, интересы довольно разнообразные.

– Ну не знаю, но я тебе только одно могу сказать: мистер Толлифер мне нравится, а девчонка эта – нет.

– Да ты можешь просто не замечать ее. А что касается Толлифера, ничто не мешает нам быть с ним любезными, если тебе этого хочется. Не забудь, что я стремлюсь доставить тебе удовольствие этой поездкой. – И он ободряюще улыбнулся Эйлин.

Наблюдая за ней исподтишка час спустя, когда она переодевалась перед зеркалом для послеобеденной прогулки по палубе, Каупервуд заметил, как она оживлена и с каким тщанием заботится о своей внешности. Просто удивительно, подумал он, как много можно сделать с человеком, если отнестись с должным вниманием к его вкусам, слабостям, желаниям.

А что, если и Беренис проделывает с ним, в сущности, то же самое? Она вполне способна на это. Ну что ж, он и за это готов восхищаться ею, как восхищается сейчас своей затеей.

Оставшиеся несколько дней до окончания плавания Толлифер потратил на обдумывание и осуществление различных уловок, которые помогли бы ему завоевать расположение Эйлин. Так, например, он дважды затеял игру в карты, предусмотрительно не включив в партию мисс Гивенс; зато он пригласил одну довольно известную актрису, молодого банкира с Запада, который был очень не прочь познакомиться с женой Каупервуда, и молоденькую вдовушку из Буффало, до такой степени плененную светскими манерами и приятной внешностью Толлифера, что, получив от него приглашение принять участие в игре, она с гордостью почувствовала себя приобщенной к самому избранному кругу.

Нечего и говорить, что Эйлин буквально ожила от этого приятного времяпрепровождения, от знакомства с новыми, интересными людьми и в особенности от явного внимания к ней Толлифера. Тем более что Каупервуд, хоть и не принимал участия в этих развлечениях, по-видимому, относился вполне одобрительно к ее новым знакомым. Он уже сказал ей, что когда они приедут в Лондон и устроятся в отеле «Сесиль», она может, если ей хочется, пригласить Толлифера и его друзей на чашку чая или даже на ужин; а если у него будет время, он, может быть, и сам заглянет к ним ненадолго. Эйлин с радостью ухватилась за его предложение не столько потому, что ей хотелось упрочить знакомство с Толлифером, а потому, что ей хотелось показать Каупервуду, что она вполне способна поддерживать знакомство с полезными и приятными ему людьми.

Каупервуд к этому времени убедился, что Толлифера вполне можно предоставить его собственной изобретательности. Он, по-видимому, очень неглуп, думал Каупервуд, не лишен такта и, несомненно, умеет держать себя в обществе. А что, если он вздумает всерьез приударить за Эйлин, с тем чтобы вскружить ей голову и, женившись на ней, завладеть положенным на ее имя недурным капитальцем? Вряд ли ему это удастся. Эйлин такая преданная жена, она не способна влюбиться в кого-нибудь по-настоящему.

А Толлиферу иной раз делалось как-то не по себе оттого, что он участвует в такой гнусной интриге, но вместе с тем он сознавал, что это самый счастливый случай во всей его неудачной жизни. Уж если он дошел до того, что не стыдился жить на скудный заработок каких-то жалких хористок, как это было совсем недавно, то теперь ему нечего стесняться – он получает деньги за то, что взял на себя роль светского ментора, наперсника, спутника этой женщины! Разумеется, она не очень-то умеет себя держать, всегда от нее можно ждать какого-нибудь промаха, и, кроме того, она чересчур явно показывает свое желание нравиться. Ее надо бы приодеть с большим вкусом, натренировать как следует и научить держать себя так, чтобы она чувствовала себя уверенней. Но во всяком случае, она относится к нему по-дружески, благодарна за все, и, возможно, ему и в самом деле удастся для нее кое-что сделать.