Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– Я полагаю, что для обеих сторон всего целесообразнее было бы оформить передачу из рук в руки за один раз, – сказал он и тут же объяснил Каупервуду, каким образом это можно сделать, умолчав, разумеется, почему ему кажется это удобным. Но Каупервуд отлично понял и то, о чем Хэншоу предпочел умолчать.

– Хорошо, – сказал он. – Если вы беретесь уладить это с вашими директорами, я не возражаю. Все это займет буквально несколько минут. Вы передаете мне ваш опцион и ценные бумаги государственного банка на шестьдесят тысяч или соответствующую расписку на эти бумаги, и я тут же передаю вам чеки на тридцать и на шестьдесят тысяч. А сейчас, я думаю, нам остается только набросать текст временного соглашения, и вы подпишете его.

И он тут же позвонил секретарю и продиктовал основные пункты.

– Итак, джентльмены, – сказал Каупервуд, когда все они подписали документ, – я бы хотел, чтобы мы с вами теперь чувствовали себя не как продавцы и покупатели, но как союзники, взявшиеся сообща делать весьма важное дело, которое всем нам принесет хорошие плоды. Я даю вам слово отплатить за ваше ревностное сотрудничество не менее ревностным сотрудничеством со cвоей стороны. – И он крепко пожал руки обоим.

– Ну, скажу я вам, быстро мы с вами это провернули! – заметил Гривс.

Каупервуд улыбнулся.

– Надо полагать, это вот и называется у вас в Америке «ускоренный темп»? – прибавил Хэншоу.

– Просто трезвый подход к делу со стороны всех участников, – сказал Каупервуд. – Если это по-американски, – хорошо! Если по-английски, – тоже хорошо! Но не забудьте, что в данном случае это достигнуто при участии одного американца и двух англичан!

Как только они ушли, Каупервуд послал за Сиппенсом.

– Уж не знаю, де Сото, поверите ли вы мне, – сказал он вошедшему Сиппенсу, – но я только что купил эту самую вашу Чэринг-Кросс.

– Купили?! – воскликнул Сиппенс. – Вот это здорово!

Он уже видел себя главным управляющим и организатором работ на этой линии.

А Каупервуд тем временем как раз думал о том, чтобы поручить ему это дело. Правда, ненадолго – только чтобы сдвинуть все с места, потому что Сиппенс слишком уж неприкрытый американец, он, пожалуй, будет раздражать англичан, не сумеет ладить с воротилами лондонского финансового мира.

– Вот взгляните-ка! – сказал Каупервуд, протягивая ему лист бумаги: предварительное, но тем не менее обязательное для обеих сторон соглашение с Гривсом и Хэншоу.

Сиппенс выбрал из пододвинутого ему Каупервудом ящика длинную в золотой обертке сигару и начал читать.

– Здорово! – воскликнул он, вынимая сигару изо рта и держа ее в вытянутой руке. – Ну и шум поднимется, когда об этом прочтут в Чикаго, в Нью-Йорке, да и здесь тоже! Бог ты мой! Это прогремит на весь мир, стоит вам только сообщить в здешнюю прессу!

– Вот об этом-то я и хотел поговорить с вами, де Сото. Такая сенсация здесь, да еще сразу после моего приезда… Что-то я боюсь, какое это произведет впечатление… не у нас в Америке, – пусть они там себе удивляются и негодуют, – а вот на ценах здешних концессий это может отразиться. Они могут подскочить, и, по всей вероятности, так оно и будет, едва только это просочится в печать. – Он задумался. – В особенности когда они прочтут, какая сумма будет выложена на стол сразу за одну эту крошечную линию. Подумайте: почти сто тысяч фунтов… Мне ведь и в самом деле придется тут же приступить к постройке или потерять на этом около семидесяти тысяч.

– Верно, патрон, – поддакнул Сиппенс.

– И сказать по правде, до чего все это бессмысленно, – задумчиво продолжал Каупервуд. – Лет нам с вами уже немало, и вот мы зачем-то ввязываемся в эту новую авантюру, которая – удастся она или нет – не может для нас с вами так уж много значить. Мы же не собираемся оставаться здесь навеки, де Сото, и ни вы, ни я не нуждаемся в деньгах.

– Но вы же хотите построить дорогу, патрон?

– Да, я знаю, – сказал Каупервуд, – ну а что, собственно, нам это даст? Что человеку надо: поесть, выпить, порадоваться подольше жизни – вот, в сущности, и все. Я просто удивляюсь, с чего мы вдруг так взбудоражились. А вам это не кажется удивительным?

– Видите ли, патрон, нас с вами равнять нельзя. Ну как я могу за вас говорить? Вы большой человек, и все, что вы делаете или не делаете, имеет значение. Ну а я – я смотрю на это как на своего рода игру, в которой я тоже участвую. Конечно, когда-то все это казалось мне гораздо более значительным, чем теперь. Может быть, так оно и было, потому что, если бы я не работал, не пробивался, жизнь прошла бы мимо меня; я не сделал бы многого из того, что мне удалось сделать. И вот в этом-то, по-моему, вся суть: все время что-нибудь делать. Жизнь – это игра, и хотим мы этого или нет, а приходится в ней участвовать.

– Так, так, – сказал Каупервуд, – ну, скоро вам придется напрячь все силы для этой игры, если мы намерены выстроить линию в срок.

И он дружески похлопал по спине своего маленького неутомимого помощника.

Беренис, когда он объявил ей о приобретении Чэринг-Кросс, решила отпраздновать событие: разве не она затеяла поездку в Лондон, не она натолкнула Каупервуда на мысль об этом новом начинании? И вот теперь, наконец, свершилось то, о чем она когда-то мечтала: она в самом деле приобщилась к миру больших дел! Чувствуя, какое приподнятое настроение у Каупервуда, она принесла бутылку вина, чтобы выпить за успех дела и пожелать друг другу удачи.

Когда они чокнулись, она не удержалась и спросила его с лукавым видом:

– А ты уже познакомился с этим твоим – или, вернее, нашим – лордом Стэйном?

– Нашим? – расхохотался он. – Не хочешь ли ты сказать: твоим лордом Стэйном?

– Моим и твоим, – ответила Беренис. – Ведь он может помочь нам обоим, разве не правда?

«Вот бесенок! – подумал Каупервуд. – Сколько дерзости и самоуверенности у этой девчонки!»

– Правда, – спокойно ответил он. – Нет, я пока еще не познакомился с ним, но признаю, что он важная для нас фигура. И я надеюсь, что он сыграет в наших делах существенную роль. Но со Стэйном или без Стэйна, я теперь уже всерьез взялся за осуществление нашей идеи.

– И со Стэйном или без Стэйна ты своего добьешься, – сказала Беренис. – Ты сам это знаешь, и я знаю. И тебе для этого решительно никто не нужен, даже я! – Она подошла к нему и взяла его руку в свои ладони.

Весьма довольный состоявшейся сделкой, которая открывала ему перспективы для дальнейшей деятельности в Лондоне, Каупервуд решил нанести визит Эйлин. Он уже давно не имел никаких сведений от Толлифера, и это несколько беспокоило его, ибо он не видел возможности снестись с ним, не выдавая себя.

Подойдя к двери в апартаменты Эйлин, расположенные рядом с его собственными, он услышал ее смех, а когда он вошел, то застал ее перед большим зеркалом, окруженную мастерицами и модельершами из шикарного лондонского магазина. Она с озабоченным видом рассматривала свое отражение, в то время как горничная суетилась вокруг нее, оправляя складки нового платья. Кругом были разбросаны бумаги, картонки, ярлыки и платья. Каупервуд с первого взгляда заметил, что элегантный наряд Эйлин отличается несомненно бльшим вкусом и изяществом, чем ее прежние туалеты. Две мастерицы, с булавками во рту, ползали вокруг нее на коленях, закалывая подол, под наблюдением весьма видной и прекрасно одетой дамы.