Сюсаку Эндо - Посвисти для нас

Не вынимая руку из кармана халата, Курихара посоветовал не возлагать на него особых надежд. Эйити поклонился, и они разошлись.

«Здорово я это провернул…»

По пути во второй корпус Эйити оценивал про себя результаты состоявшегося разговора.

Теперь у Курихары есть лишь две линии поведения. Либо молчать, либо сообщить завотделением. Если промолчит, встанет вопрос, что он, как сэмпай Эйити, обо всем знал и молчаливо одобрял. А спросят у Эйити — он всегда сможет оправдаться: мол, я сообщил Курихаре.

С другой стороны, если Курихара расскажет обо всем Утиде, информация достигнет ушей профессора Ии, и Тахара получит по заслугам. Тогда те, кто сочувствует несчастному Тахаре, будут осуждать Курихару за донос. В любом случае в такой ситуации больше всех пострадает именно он. Однако этот добродушный мальчик ни о чем не подозревает.

«Какой я все-таки нехороший человек… — иронизировал про себя Эйити с легкой усмешкой на губах. — Но мой папаша не президент компании, как у Курихары. Мой папаша неудачник. Как еще я могу выдвинуться?»

После обеда Эйити обошел своих пациентов, убедившись, что с ними все в порядке. Во время обхода это был верный своему долгу доктор, лечащий врач, на которого пациенты могли положиться во всем.

— Доктор, когда я поправлюсь, я хотел бы, чтобы вы обязательно приехали отдохнуть ко мне на дачу в Ито, — говорил Эйити после осмотра больной раком старик, не сводивший глаз со своей дочери. — И еще прошу вас непременно наведаться в нашу фирму, посмотреть клинику.

— Отлично! Тогда и поговорим, — рассмеялся Эйити. — А пока давайте поправляться, чем быстрее, тем лучше.

Хотя Эйити знал лучше всех, что этому больному недолго осталось.

Вернувшись в клиническое отделение, он не застал там ни Утиду, ни Курихару. Место Тахары тоже пустовало. Остальные сотрудники со скучными лицами занимались своими делами. Все молчали, но, похоже, были в курсе того, что сделал Тахара.

Через некоторое время появился завотделением. Поглядев на Эйити, он состроил кислую мину и покачал головой.

По этому движению Эйити понял, что дело приобрело наихудший оборот. И Тахару, вероятно, запихают теперь на периферию, в какую-нибудь маленькую лечебницу для престарелых или больницу.

У Эйити было ночное дежурство.

Обязанность дежурного врача, если в состоянии больных не происходит резких изменений, — обходить палаты вместе с ночной сестрой после того, как в девять часов в отделении выключали свет.

— У вас все в порядке?

Лица пациентов плясали в голубом луче фонарика, который держала сестра. В некоторых палатах еще работал телевизор.

— Быстренько ложимся и засыпаем.

— Не могу заснуть. Дайте, пожалуйста, снотворную таблетку.

Послушав, как пациенты обмениваются репликами с сестрой, Эйити вернулся в кабинет дежурного врача. Там стояла такая же кровать, как в больничных палатах, и простой шкафчик для одежды. И все.

Вымыв руки, Эйити открыл сумку, сделал глоток виски из плоской бутылочки и начал читать книгу.

В дверь постучали.

— Кто там? — насторожился он.

— Тахара.

Эйити открыл дверь. Перед ним стоял Тахара. Вид у него был усталый.

— Ты где был? Я уж подумал, у тебя с пациентом что-то случилось.

— Извини.

— Что ты хочешь сказать?

— Извини, что с утра своими проблемами тебе голову заморочил. Все это время я беседовал с шефом на разные темы.

— И что? — Эйити плеснул виски в стоявший на умывальнике стакан и предложил Тахаре:

— Выпей. А я из бутылки… Ну и что он тебе сказал?

— Я увольняюсь, — безжизненным голосом сообщил Тахара.

— Увольняешься?!

— Утида сказал, что есть вакансия в частной клинике в префектуре Фукусима и почему бы мне там не попробовать. Он утешал меня тем, что в провинции я наберусь опыта, а потом, когда вернусь сюда, мне это пригодится… Короче, меня выбрасывают за ненадобностью. Как я и думал.

— И что ты ему ответил?

— Согласился. Что я мог еще сказать? Они же уже все решили.

Какое-то время они молчали. Приложившись к бутылочке, Эйити проговорил:

— Прямо не знаю, что сказать.

— Не переживай. Не послушав твоего совета, я подумал, что должен сам разобраться с этим делом. Но я, конечно, тебя подвел с нашим докладом. Извини.

— Не бери в голову…

— Но я все равно ни о чем не жалею, — пробормотал Тахара, опрокидывая в рот виски. — Мне было бы еще тяжелее, если бы я продолжал давать пациенту бетион.

— Каждый живет по-своему.

— Согласен. — Тахара кивнул. — В Фукусиме я хочу работать для своих пациентов. Во имя этого я готов потратить жизнь. Мне это больше подходит, чем быть врачом для самого себя.

— Врач для самого себя? Хм-м. — Эйити слегка скривил губы. — Ну что же, тогда жми, не сдавайся.

Теперь, когда прошло много лет, Одзу смутно, за одним исключением, помнил, что происходило между ним с приятелем и Айко Адзумой с конца летних каникул до Нового года.

А запомнил он второе письмо с признанием в любви, написанное Хирамэ. Впрочем, нет. Строго говоря, Хирамэ написал его сам не целиком. Часть он содрал из приложения к женскому журналу, который читала его сестра. Приложение называлось «Как писать письма». Еще надергал слов из популярных песен. А Одзу прочитал и поправил что получилось.

«Была бы Луна зеркалом — в ней я хотел бы видеть отражение твоего лица». Этот пассаж он позаимствовал из песни «Если бы Луна была зеркалом».

«Я пишу это письмо вечером, когда кончился дождь. В саду тихо, воздух пропитан запахом листьев, и мои мысли почему-то обращаются к тебе». Эти напыщенные фразы Хирамэ стянул из журнального приложения.

Подумать только: письмо начиналось с оборотов «Почтительно приветствую» и «Извините, что сразу перехожу к делу», а кончалось «Преданный Вам». Хирамэ откуда-то их списал, и в то время до нас не доходило, как смешно и нелепо выглядит «Почтительно приветствую» в письме с признанием в любви.

На переменах, когда в классе никого не было, Хирамэ несколько раз переписывал свое письмо начисто, пока не добился устраивающего его результата, и потом пошел вместе с Одзу опускать его в почтовый ящик.

Конверт, на котором Хирамэ, как курица лапой, написал: «Префектура Хёго, уезд Муко, поселение Асия, Айко Адзуме», со стуком провалился в ящик. Приятели с облегчением вздохнули.

— Интересно, станет она его читать?

— Конечно, станет.

— Даже если не станет, не выбросит же?

— Думаю, не выбросит.

Но на всякий случай Хирамэ погладил почтовый ящик. Наверное, так ему было спокойнее.

После этого дня Одзу стал торопиться в школу.

— Ну что? Получил ответ?

— Пока нет.

— Мы отправили позавчера. Значит, должна получить сегодня. Еще день ей надо, чтобы прочитать и написать ответ. Так что еще пару дней подождать придется.