Томас Гарди - Джуд неудачник [Литрес, Public Domain]

Они вошли в приемную школы, освещенную лампой с бумажным абажуром, бросавшей тусклый свет на лежавшие на столе книги. Филлотсон снял абажур, чтобы можно было лучше видеть друг друга, и теперь более яркий свет падал на нервное, миниатюрное личико Сусанны с живыми карими глазами, на серьезные черты Джуда, и более зрелое и выразительное лицо и фигуру самого учителя, скромного и сосредоточенного человека, лет сорока пяти, в черном сюртуке, который от времени заметно повытерся на спине и локтях.

Старое знакомство незаметно возобновилось и скоро завязался общий разговор. Филлотсон, между прочим, высказал, что доволен своим настоящим положением, хотя и нуждается в помощнике.

Ужинать они не остались, так как Сусанне нельзя было возвращаться домой поздно, и гости пустились в обратный путь в Кристминстер. Хотя разговор здесь шел о самых обыденных предметах, но Джуд был в восхищении от рассуждений своей симпатичной кузины. Она была такая живая, что и речи, и движения её – все, казалось, имело у неё источником чувство. Вследствие умственного возбуждения, ее охватившего, она шла так быстро, что Джуд едва мог поспевать за нею. В эту первую прогулку он не без тревоги заметил, что чувство кузины к нему выражалось только в простых дружеских отношениях, тогда как он уже любил ее. На обратном пути его грызла мысль об её предстоящем отъезде.

– Почему вы собственно задумали уехать из Кристминстера? – решился он наконец спросить ее, невольно выдавая свой интерес к ней. – Как могли вы не привязаться к городу, такому интеллигентному и с таким богатым историческим прошлым?

– Так из-за этого оставаться! Мне никогда и в голову не приходила подобная идея! – возразила Сусанна улыбаясь. – Нет, я должна исчезнуть, – продолжала она. – Одна из хозяек, у которых я служу, мисс Фонтовер, изволила обидеться на меня, а я на нее; поэтому мне всего лучше уехать.

– Чем-же собственно она вас обидела!

– Да тем, что разбила мои статуэтки.

– Вот как!.. и умышленно?

– Да. Она нашла их в моей комнате, и не обращая внимания на то, что вещи эти мои собственные, она швырнула их на пол и разбила со злостью в мелкие дребезги, потому, видите-ли, что они оказались не в её вкусе, – словом, произвела целый скандал!

– Что-же это? Значит, статуэтки показались ей неприличными, что-ли?

– Уж не знаю… Я возмутилась её дикой выходкой и, с конце концов, решила не оставаться у них и подыскать себе должность, более независимую.

– А почему вы не попробуете опять приняться за учительство? Я слышал, вы когда-то занимались этим делом.

– Я не думала больше возвращаться к этой профессии, так-как готовилась в рисовальщицы.

– Разрешите мне просить м-ра Фллотсона чтобы он позволил вам заниматься в его школе? Если, согласившись на это, вы поступите в художественную школу и сделаетесь первоклассной дипломированной учительницей, то будете получать тройной оклад против всякого обыкновенного учителя рисования и вдвое больше свободы.

– Пожалуй, спросите его. Ну, теперь я дома; прощайте милый Джуд! Я так рада, что мы наконец познакомились. Нам незачем ссориться из-за того, что ссорились наши родители, неправда-ли?

Джуду не хотелось сразу выказать ей, как ему любо было слышать эти слова, и, молча распростившись, он пошел своей дорогой домой, в одну из отдаленных улиц города.

Устроить Сусанну в одном с собою городе было теперь его неотступным желанием, и на следующий-же день он опять отправился в Лемздон, не решаясь повести это дело путем письменных переговоров. Но предложение Джуда застало Филлотсона врасплох.

– Мне ведь собственно нужна рисовальщица другого типа, – ответил он на расспросы Джуда. – Конечно, ваша кузина по подготовке способна на это дело; но, мне кажется, ей недостает опытности, не правда-ли? Разве она в самом деле думает сделаться преподавательницею рисования?

Джуд на собственный страх рассыпался в уверениях, что Сусанна будет идеальной сотрудницей м-ру Филлотсону, и в конце концов так, подействовал на учителя, что тот согласился пригласить Сусанну и обещал Джуду, что, если его кузина действительно желает поступить на эту должность и смотрит на нее, как на подготовительную ступень к дальнейшему усовершенствованию в нормальной школе, то все время он будет в её распоряжении, при чем и жалованье сохраняется за него.

На другой день после этого посещения Филлотсон получил от Джуда записку, извещавшую, что он переговорил об всем с кузиной, все с большим и большим сочувствием склоняющейся к педагогической деятельности, и что она сама явится к нему для окончательных переговоров. В эту минуту добродушному педагогу-отшельнику и в голову не пришло, что усердие Джуда в устройстве этого дела вызвано какими-либо другими чувствами по отношению к кузине, кроме желания жить в одном городе, мотива столь естественного между членами одной семьи.

М-р Филлотсон сидел в своей скромной квартирке во флигеле, примыкавшем к школе; он смотрел через дорогу на ветхий домик, в котором помещалась его помощница, Сусанна Брайдхэд. Договор состоялся между ними весьма быстро. Учитель приготовительного отделения, переведенный было в школу м-ра Филлотсона, изменил ему, – и взамен его была принята Сусанна. Впрочем, подобные замещения имели силу только до ближайшей годичной ревизии правительственного инспектора, утверждение которого было необходимо для оставления в должности временных заместителей. Но Сусанна уже около двух лет занималась преподаванием в Лондоне, и следовательно не была новичком в педагогии, почему Филлотсон полагал, что не трудно будет упрочить её услуги, чего и сам усердно желал. Он нашел Сусанну вполне дельной сотрудницей, и лестные отзывы о ней Джуда вполне заслуженными; а какой-же руководитель школы не пожелает удержать помощницу, избавляющую его от целой половины его работы?

Итак, утром, пред началом уроков, Филлотсон поджидал минуту, когда Сусанна пройдет в школу, чтобы и самому последовать за нею. Вскоре она показалась в своей светлой шляпке, и он невольно загляделся на интересную девушку. Какое-то новое для него обаяние озаряло в это утро все её существо. Сусанна много работала над собою под руководством м-ра Филлотсона. В обязанности его, между прочим, входило давать ей приватные уроки по вечерам, причем обычай требовал, чтобы при этих уроках присутствовала какая-нибудь почтенная дама. Хотя наш педагог и считал нелепым такое правило в данном случае, когда по своим годам он годился этой девушке в отцы, однако добросовестно покорился необходимости, и занимался с нею в комнате, где одна пожилая вдовушка, в доме которой помещалась Сусанна, сидела в это время за работой. Впрочем, от соблюдения этого правила трудно было и уклониться, так-как другой приемной комнаты в этой квартире не имелось.