Джеймс Хэрриот - О всех созданиях – мудрых и удивительных

Хелен нарезала свое божественное творение и начала накладывать ароматные куски на мою тарелку.

– Я встретилась сегодня на рынке с мисс Тремэйн, Джим.

– Вот как?

У меня потекли слюнки, а Хелен перестала накладывать пирог, разрезала картошку в мундире и положила на ее пышущую паром поверхность кусок домашнего сливочного масла.

– Да, и она хочет, чтобы ты во второй половине дня подъехал к ней и закапал противовоспалительные капли в уши Уилберфорсу, если у тебя есть время.

– Ну, на это у меня всегда есть время, – сказал я.

Уилберфорс был древним полосатым котом мисс Тремэйн, и именно такая работа была мне нужна после напряженного утра.

Я поднес ко рту вилку с сочным куском, когда Хелен продолжила:

– Да, и у нее есть интересная новость.

– В самом деле?

Я начал жевать, и мои мысли были далеко.

– Она касается маленькой женщины, которая работает у нее, ее зовут Элси. Ты знаешь ее?

Я кивнул, поскольку рот у меня был занят.

– Конечно, конечно.

– И ты знаешь, новость эта довольно неожиданная. Насколько я понимаю, Элси выходит замуж.

Я подавился пирогом.

– Что?

– Вот так! И возможно, ты знаешь жениха.

– Кто это?

– Он работает на ферме неподалеку. Его зовут Нед Финч.

Теперь у меня и вовсе перехватило дыхание, и Хелен пришлось постучать меня по спине, так как я чуть не подавился. Застрявшая в горле картофельная шелуха выстрелила мне в носоглотку, и только тогда я смог пролепетать:

– Нед Финч?

– Ну, так она сказала.

Я продолжал обед как будто в полусне, но к его окончанию мне пришлось смириться и признать этот необычайный факт. Хелен и мисс Тремэйн были женщинами здравомыслящими, ошибки быть не могло. И все-таки… Даже когда я подходил к старому дому, чувство оторванности от реальности не проходило.

Дверь, как обычно, открыла Элси. Я посмотрел на нее.

– Элси, это правда – то, что я слышал?

Она начала хихикать, и все ее тело быстро пришло в движение.

Я положил руку ей на плечо.

– Это правда?

Хихиканье перешло во взрыв смеха, и если бы она не держалась за дверную ручку, то точно свалилась бы на пол.

– Да, это правда, – сказала она протяжно. – Я нашла наконец своего мужчину и собираюсь выйти за него.

Она беспомощно оперлась на притолоку.

– Рад это слышать, Элси. Надеюсь, ты будешь очень счастлива.

У нее не было сил говорить, и она просто кивнула мне. Потом она провела меня в гостиную.

– Проходите, – сказала она, задыхаясь от смеха. – А я пойду приготовлю чай.

Мисс Тремэйн, улыбаясь, встала мне навстречу. Глаза ее сияли.

– О, мистер Хэрриот, вы слышали?

– Да, но как?

– Все началось с того, что я попросила мистера Дэггета поставлять нам свежие яйца. Он послал к нам Неда на велосипеде, и оказалось, что это судьба.

– Ну, как замечательно.

– Да, и все произошло на моих глазах. Нед вошел в комнату вон через ту дверь, неся в руке корзинку. Элси убирала со стола вот здесь. И, мистер Хэрриот, – тут она сложила руки под подбородком, загадочно улыбнулась и закатила глаза, – это была любовь с первого взгляда!

– И в самом деле – чудесно!

– И с того дня Нед стал заходить к нам, а теперь приходит каждый вечер и сидит с Элси на кухне. Разве не романтично?

– Конечно да. А когда они решили пожениться?

– О, он поднял эту тему через месяц, и я так счастлива за Элси, ведь Нед такой милый маленький человек, не правда ли?

– Да, это так, – сказал я. – Он очень хороший парень.

Ухмыляясь, вошла Элси с чаем. Поставив поднос на стол, она прикрыла лицо руками и выбежала из комнаты. Мисс Тремэйн начала разливать чай, а я опустился в одно из кресел и посадил Уилберфорса себе на колени.

Огромный кот мурлыкал, а я запустил несколько капелек лосьона в его ухо. У него было хроническое воспаление, не очень сильное, но иногда доставлявшее ему боль, что требовало лечения. Мисс Тремэйн не нравилось капать лосьон, и поэтому вызывали меня.

Я вывернул ухо и начал нежно втирать маслянистую жидкость поглубже. Уилберфорс зашелся от удовольствия и терся щекой о мою руку. Ему нравился этот массаж в месте, которое для него было недосягаемым, и, когда я закончил, он свернулся клубочком у меня на коленях.

Я откинулся в кресле и отхлебнул чая. Этот момент (а у меня болели спина и плечи, а руки были красные и в цыпках от постоянного мытья на холодном воздухе) показался мне одним из лучших в моей ветеринарной практике.

Мисс Тремэйн продолжала:

– После церемонии бракосочетания у нас будет небольшой прием, а затем счастливая пара поселится здесь.

– Вы имеете в виду – в этом доме?

– Да, конечно. Тут очень много комнат, и я две из них – окнами на восток – обставила для них мебелью. Уверена, им там будет хорошо. О, я так волнуюсь из-за всего этого!

Она вновь наполнила мою чашку.

– Перед уходом позвольте Элси показать вам, где они будут жить.

Я вышел, и маленькая женщина провела меня в дальний конец дома.

– Здесь, хи-хи-хи, – сказала она, – мы будем сидеть вечерами, а здесь – ха-ха-хо-хо – о боже – наша спальня.

Она походила по комнатам, вытерла глаза и вопросительно поглядела на меня.

– Что ж, Элси, действительно все очень славно.

В комнатах были яркие ковры, кресла, покрытые покрывалами с вышивкой, и красивая кровать со спинкой из красного дерева. Ничего похожего на чердак.

Я посмотрел на Элси и понял, что Нед увидел в своей невесте. Веселый нрав, жизненную энергию, теплоту и, наконец, красоту и очарование.

Кажется, в те дни я обошел большинство ферм – было время окота овец, и я не мог не появиться на ферме Дэггета. Я помог его овце принести милую парочку двойняшек, но его это, похоже, не обрадовало. Он поднял полотенце с травы и протянул его мне.

– Я сказал вам про Неда, нет? Связался с женщиной, как я и говорил. – Он неодобрительно фыркнул. – Вся эта возня до добра не доведет, я всегда знал это.

Я прошел по залитому солнцем полю к ферме, и, когда проходил мимо амбара, навстречу мне вышел Нед, толкавший тачку.

– Доброе утро, Нед, – сказал я.

Он посмотрел на меня своими рассеянными глазами.

– Здравствуйте, мистер Хэрриот.

Я заметил в нем некую перемену, присмотрелся и понял, в чем она. Его глаза потеряли обычное ждущее выражение. Оно и естественно. Поскольку Нед наконец дождался своего.

На складе у меня было много вынужденного досуга, чтобы думать и вспоминать, и, как большинство солдат, я вспоминал свой дом. Только его у меня больше не было. Когда я ушел в армию, Хелен переехала к отцу, и комнатки под черепичной крышей Скелдейл-хауса стояли пустые и пыльные.

Но в моей памяти они жили совсем такими, как прежде. Я все еще видел заплетенное плющом окошко, а за ним – хаос крыш и зеленые холмы, видел нашу скудную мебель – кровать, придвинутый к стене стол и старый гардероб, который удавалось закрыть, только засунув поверх дверцы мой носок. Странно, но именно воспоминание об этой болтающейся шерстяной пятке особенно будило во мне тоску.