Чарльз Диккенс - Наш общий друг (Книга 3 и 4)

- Что-о? - воскликнула миссис Уилфер, насупив свои черные брови.

- Не-воо-брази-мая че-пу-ха! - повторила Лавви. - И Джордж Самсон понимает это не хуже меня.

Миссис Уилфер так и окаменела, устремив негодующий взгляд на злосчастного Джорджа, который не знал, кому он обязан оказывать поддержку предмету своей любви или мамаше предмета, и поэтому не мог поддержать даже самого себя.

- Дело заключается вот в чем, - продолжала Лавви. - Белла поступила не по-родственному и могла все испортить мне с Джорджем и с семьей Джорджа, потому что она сбежала из дому и обвенчалась совершенно неприличным, постыдным образом, - наверно, в присутствии какой-нибудь церковной старушонки вместо подружек. А ей следовало бы довериться мне, посвятить меня во все и сказать: "Лавви, если ты, невзирая на помолвку с Джорджем, захочешь удостоить нас своим присутствием, Лавви, я прошу тебя быть в церкви, только ничего не говори папе и маме". И, конечно, я бы ничего не сказала!

- Ты бы ничего не сказала? Неблагодарная! - возопила миссис Уилфер. Змея!

- Помилуйте! Сударыня! Клянусь честью, так нельзя! - запротестовал мистер Самсон, укоризненно потряхивая головой. - При всем моем уважении к вам, сударыня, так нельзя! Помилуйте! Человек - по благородству чувств истинный джентльмен - обручается с девушкой, и вдруг - змеи! Хотя эти змеи и исходят от одного из членов семьи, но знаете ли... Я взываю к вашим лучшим чувствам, сударыня! - несколько вяло заключил он.

Взгляд, которым миссис Уилфер подарила мистера Самсона за любезное участие в разговоре, был таков, что мисс Лавиния ударилась в слезы и, кинувшись на защиту своего Джорджа, повисла у него на шее.

- И это называется мать! - пронзительно вскрикнула Лавви. - Какая же это мать, если она хочет изничтожить Джорджа! Но я не дам тебя изничтожить, Джордж! Скорее умру!

Мистер Джордж рвался из объятий своей возлюбленной и, продолжая укоризненно потряхивать головой, говорил:

- Заверяю вас в своем глубочайшем уважении, сударыня, но "змеи", знаете ли, не делают вам чести!

- Я не дам тебя изничтожить, Джордж! - кричала мисс Лавиния. - Сначала пусть мама погубит меня и пусть тогда радуется! О-о! О-о! Для того ли я увлекла Джорджа, для того ли он покинул родной дом, чтобы терпеть такое! Милый Джордж, ты свободен! Оставь меня, ненаглядный, наедине с моей матерью и с моей судьбой! Передай поклон твоей тете, Джордж, и пусть она не проклинает змею, которая пересекла твой жизненный путь и отравила тебе существование! О-о! О-о! - Юная девица, только-только достигшая того возраста, когда можно закатывать истерики и еще ни разу в жизни не падавшая в обморок, проделала все, что в таких случаях требуется от дебютантки, в высшей степени успешно. Склонившись над бесчувственным телом своей возлюбленной, мистер Самсон потерял всякую способность соображать и обратился к миссис Уилфер с некоторой непоследовательностью в выражении своих чувств:

- Демон! Со всем моим почтением к вам... Полюбуйтесь на дело рук ваших!

Взирая на все происходящее, херувим беспомощно потирал подбородок, но, в общем, был склонен приветствовать отклонение от основной темы - в надежде, что всепоглощающие свойства истерики поглотят и се. Так оно и получилось. Как только Неукротимая мало-мальски пришла в себя и спросила сдавленным голосом: "Милый Джордж, ты жив? - и далее: - Дорогой Джордж, что случилось? Где мама?" - мистер Самсон, бормоча слова утешения, поднял с полу распростертое тело своей возлюбленной и подал его миссис Уилфер как некое освежающее яство. Миссис Уилфер с достоинством вкусила от него, поцеловав дочку в лоб (будто глотая устрицу), после чего мисс Лавиния нетвердыми шагами вернулась под крылышко мистера Самсона.

- Милый Джордж, я, кажется, наделала глупостей... но у меня до сих пор кружится голова, не отпускай моей руки, Джордж, - сказала она и потом еще долго приводила его в замешательство, неожиданно издавая странный звук нечто среднее между всхлипыванием и шипением бутылки с содовой, - который, казалось, того и гляди разорвет по швам корсаж ее платья.

В числе самых разительных следствий этого истерического припадка было то, что он произвел необъяснимое действие на возвышенные чувства мисс Лавинии, миссис Уилфер и мистера Джорджа Самсона и не распространился только на Р. У., как на человека постороннего и крайне черствого. Мисс Лавиния, скромно потупив глазки, наслаждалась выпавшим на ее долю успехом, миссис Уилфер имела вид благостный и всепрощающий, мистер Самсон точно очистился от скверны и познал свет истины. В таком настроении они вернулись к основной теме.

- Милый Джордж, - с меланхолической улыбкой проговорила Лавви. - После того, что произошло, мама, наверно, скажет папе, чтобы он сказал Белле, что мы будем рады видеть ее с мужем.

Мистер Самсон вполне согласился с ней и пробормотал вполголоса, что он глубоко уважает миссис Уилфер и что он должен ее уважать и всегда будет уважать. Особенно после того, что произошло.

- Я никогда не позволю себе, - глухим голосом протянула миссис Уилфер из своего угла, - идти наперекор чувствам моей родной дочери и чувствам юноши... (последнее слово пришлось не по вкусу мистеру Самсону)... юноши, который стал избранником ее девического сердца. Может быть, я и чувствую... нет, знаю! что меня ввели в заблуждение, меня обманули. Может быть, я и чувствую... нет, знаю! что мною пренебрегли, со мною не посчитались. Может быть, я и чувствую... нет, знаю! что, поборов в себе отвращение к мистеру и миссис Боффин, удостоив их приема в этом доме, а вашу дочь Беллу, - тут она повернулась к мужу, - своим согласием на переезд к ним, я старалась помочь вашей дочери Белле, - снова вполоборота к мужу, - занять положение в свете, пусть даже ценой столь низменного и не делающего нам чести знакомства! Но теперь мне ясно, что, сочетавшись браком с мистером Роксмитом, ваша дочь Белла, - снова поворачиваясь к мужу, - стала супругой нищего, как бы некоторые ни старались его выгородить. И она не осчастливила свою семью таким замужеством. Впрочем, я не намерена распространяться о своих чувствах и поэтому умолкаю.

Мистер Самсон пробормотал, что ничего другого и не следовало ожидать от той, которая всегда служила примером для членов своей семьи и никогда не пятнала ее позором. Тем более служила и тем менее пятнала (несколько туманно пояснил он), если вспомнить все, что произошло. Кроме того, он позволит себе присовокупить, что какова мать, такова и младшая дочь, и ему никогда не забыть тех сильных чувств, которые пробудило в нем поведение их обеих. Напоследок мистер Самсон выразил уверенность, что на всем белом свете не найдется человека, который отважится... на что именно, так и осталось невыясненным, ибо тут он окончательно сбился, и мисс Лавиния одернула его.