Чарльз Диккенс - Торговый дом Домби и сын, Торговля оптом, в розницу и на экспорт (Главы I-XXX)

Рассыльный не замедлил вернуться в сопровождении лары тяжелых сапог, которые, шагая по коридору, грохотали, как ящики. Бесцеремонно бросив: "Ну, пошевеливайся!" - весьма необычное обращение в его устах, - мистер Перч ввел крепко сложенного пятнадцатилетнего парня с круглым красным лицом, круглой коротко остриженной головой, круглыми черными глазами, округлыми руками и ногами и круглым туловищем, который, довершая округлость своей фигуры, держал в руке круглую шляпу, лишенную полей.

Повинуясь кивку мистера Каркера, Перч, введя посетителя к этому джентльмену, поспешил удалиться. Как только они остались лицом к лицу, мистер Каркер, не произнеся ни единого слова, схватил мальчика за горло и начал трясти так, что голова его, казалось, вот-вот сорвется с плеч.

Вне себя от изумления, мальчик дико таращил глаза на душившего его джентльмена с великим множеством белых зубов и на стены комнаты, как будто твердо решил, что последний его взгляд, если его действительно задушат, проникнет в тайну, за разоблачение коей он расплачивается столь жестоко. Наконец он ухитрился вымолвить:

- Что вы, сэр? Отпустите меня, пожалуйста, отпустите!

- Отпустить тебя! - сказал мистер Каркер. - Как? Да разве ты не в моих руках?

В этом не могло быть сомнения, как и в том, что эти руки держали его крепко.

- Собака! - сквозь стиснутые зубы процедил мистер Каркер. - Я тебя задушу!

Байлер захныкал: да неужели? О нет, не задушит! И зачем ему это?.. И почему бы не задушить кого-нибудь равного по силе, а не его? Однако Байлер был укрощен необычайным приемом, ему оказанным, и когда голова его перестала раскачиваться и он посмотрел джентльмену в лицо, или, вернее, в зубы, и увидел, как тот на него оскалился, он до такой степени забыл о своем мужестве, что заплакал.

- Я вам ничего не сделал, сэр! - сказал Байлер, он же Роб, он же Точильщик и неизменно - Тудль.

- Негодный мальчишка! - сказал мистер Каркер, медленно отпуская его и отступая на шаг, чтобы принять излюбленную свою позу. - Что у тебя было на уме, когда ты осмелился явиться сюда?

- Ничего плохого не было у меня на уме, сэр, - захныкал Роб, одной рукой хватаясь за шею, а другой вытирая глаза. - Я больше никогда не приду, сэр. Я хотел только получить работу.

- Работу, вот как, юный Каин? - повторил мистер Каркер, пристально в него всматриваясь. - Да разве ты не самый ленивый бездельник в Лондоне?

Обвинение, весьма задевавшее мистера Тудля-младшего, столь соответствовало его репутации, что он ни одним словом не мог его опровергнуть. Поэтому он стоял, глядя на джентльмена с видом испуганным, униженным и покаянным. И можно было заметить, что он зачарован мистером Каркером и ни на секунду не отводит от него своих круглых глаз.

- Разве ты не вор? - сказал мистер Каркер, заложив руки в карманы.

- Нет, сэр, - взмолился Роб.

- Вор! - сказал мистер Каркер.

- Право же, нет, сэр, - хныкал Роб. - Я никогда не занимался такими делами, как воровство, сэр, верьте мне. Я знаю, что сбился с пути, сэр, с тех пор как стал охотиться за птицами. Конечно, могут сказать, - в припадке раскаяния продолжал мистер Тудль-младший, - что певчие птицы - невинная компания, но никто не знает, какие это зловредные пичужки и до чего они могут довести человека.

По-видимому, его они довели до вельветовой куртки и весьма изношенных штанов, необычайно короткого красного жилета, похожего на нагрудник, из-под которого виднелась синяя клетчатая рубашка, и до вышеупомянутой шляпы.

- Дома я и двадцати раз не бывал после того, как эти птицы приворожили меня, - сказал Роб, - а с тех пор прошло уже десять месяцев. Как же мне идти домой, когда всем тошно на меня смотреть? Понять не могу, - тут Байлер разревелся всерьез, утирая глаза обшлагом куртки, - почему я давным-давно не пошел и не утопился.

Все это, не исключая его недоумения, почему он не совершил сего последнего славного подвига, мальчик высказал так, словно зубы мистера Каркера вытягивали из него слова, а он не мог скрыть что бы то ни было под сокрушительным огнем этой неотразимой батареи.

- Нечего сказать, славный молодой джентльмен! - промолвил мистер Каркер, покачивая головой. - Для тебя, милейший, конопля уже посеяна! *

- Право же, сэр, - отозвался злосчастный Байлер, снова разревевшись и снова прибегнув к обшлагу куртки, - иной раз мне все равно, даже если бы она выросла. Все мои несчастья начались с увиливанья, сэр; но что мне было делать, как не увиливать?

- Что, что? - переспросил мистер Каркер.

- Увиливать, сэр. Увиливать от школы.

- То есть ты делал вид, будто идешь туда, а на самом деле не шел? сказал мистер Каркер.

- Да, сэр; это и значит увиливать, сэр, - с великим сокрушением отвечал бывший Точильщик. - Меня гоняли по улицам, сэр, когда я шел туда, и колотили, когда я туда приходил. Вот я и увиливал, прятался, с этого и началось.

- И ты говоришь, - сказал мистер Каркер, снова схватив его за горло, придерживая на расстоянии вытянутой руки и несколько секунд разглядывая его молча, - что ищешь работы?

- Я был бы благодарен, сэр, если бы меня взяли на пробу, - слабым голосом отвечал Тудль-младший.

Мистер Каркер-заведуюший толкнул его в угол - мальчик покорно подчинился, едва осмеливаясь дышать и не сводя глаз с его лица, - и позвонил.

- Попросите мистера Джилса.

Мистер Перч был слишком почтителен, чтобы выразить удивление или обратить внимание на фигуру в углу, и дядя Соль явился немедленно.

- Мистер Джилс, - с улыбкой сказал Каркер, - садитесь. Как поживаете? Надеюсь, по-прежнему в добром здравии?

- Благодарю вас, сэр, - ответил дядя Соль, доставая бумажник и протягивая несколько банкнотов. - Никаких болезней у меня нет, кроме старости. Двадцать пять, сэр.

- Вы пунктуальны и точны, мистер Джилс, - отозвался улыбающийся заведующий, отыскивая в одном из многочисленных ящиков бумагу и расписываясь на обороте, в то время как дядя Соль смотрел поверх него, - как ваши хронометры. Совершенно верно.

- По списку я вижу, что о "Сыне и наследнике" сведений не поступало, сказал дядя Соль, и голос у него, всегда нетвердый, задрожал сильнее.

- О "Сыне и наследнике" сведений не поступало, - ответил Каркер. Кажется, погода была ненастная, мистер Джилс, и, должно быть, судно отклонилось от курса.

- Дай бог, чтобы оно было невредимо! - сказал дядя Соль.

- Дай бог, чтобы оно было невредимо, - согласился мистер Каркер, беззвучно шевеля губами, чем снова вызвал дрожь у наблюдательного юного Тудля. - Мистер Джилс, - добавил он вслух, откидываясь на спинку кресла, должно быть, вы очень скучаете без племянника?

Дядя Соль, стоя подле него, кивнул головой и глубоко вздохнул.

- Мистер Джилс, - сказал Каркер, поглаживая своей мягкою рукою подбородок и поднимая глаза на мастера судовых инструментов, - вы были бы менее одиноки, держа у себя в лавке какого-нибудь молоденького парнишку, а мне оказали бы услугу, если бы временно приютили такого паренька. Да, разумеется, - быстро добавил он, предупреждая ответ старика, - торговля идет небойко, это мне известно, но пусть он занимается уборкой, чистит инструменты, - словом, исполняет черную работу, мистер Джилс. Вот он - этот мальчишка!