Теодор Драйзер - Гений

- Проект грандиозный, - сказал Юджин. - У меня такое чувство, словно вдруг сбылась мечта, которую я незаметно для себя вынашивал годами. Мне просто не верится, что это правда, но вместе с тем я понимаю, что это так и что вы добьетесь всего, о чем говорите. Нужно, однако, быть чрезвычайно осторожным при планировке участка. Вам достался счастливый жребий, который выпадает на долю человека лишь раз в жизни. Ради бога, не наделайте ошибок. Пусть у нас будет хоть один по-настоящему красивый курорт.

- Как раз моя мысль, - ответил Уинфилд, - потому-то я и обратился к вам. Я хочу, чтобы вы вошли в это предприятие, так как очень рассчитываю на ваш вкус и фантазию. Вы поможете мне разработать план и организовать рекламу.

Они еще долго обсуждали проект во всех подробностях, и в конце концов Юджину, несмотря на все его опасения, начало казаться, что его заветные мечты близки к осуществлению. Пятьдесят тысяч долларов, вложенные в это дело, дадут ему две с половиной тысячи акций - полторы тысячи основных и тысячу привилегированных, - номинальная стоимость которых, гарантированная этим прекрасным участком, равна двумстам пятидесяти тысячам. Подумать только! Двести пятьдесят тысяч! Четверть миллиона. И эта сумма будет все расти. Да так он без труда выйдет в миллионеры! Его способности тоже найдут себе применение, - Уинфилду очень хотелось привлечь его к разработке проекта, и тогда Юджин не только завяжет отношения с крупнейшими агентствами по продаже недвижимого имущества, но и придет в соприкосновение с многими финансистами - людьми, которые несомненно заинтересуются этим делом. Уинфилд называл архитекторов, подрядчиков, железнодорожных магнатов и президентов строительных компаний, которые с радостью войдут пайщиками в его предприятие, зная, какие выгоды оно сулит. Он также говорил, что надо будет пустить в ход все знакомства и связи, чтобы избавить компанию от лишних расходов, исчисляющихся миллионами. Взять хотя бы предполагаемую ветку Лонгайлендской железной дороги, - она обойдется дороге в двести тысяч, а компании ничего не будет стоить и в то же время даст возможность тысячам туристов посетить курорт, как только он будет готов принять их. То же относится и к отелям, которые в свою очередь внесут оживление в деловую жизнь курорта. "Компании Синее море" придется лишь сдавать в аренду земельные участки. Крупные концерны будут сами строить отели, сообразуясь, однако, с правилами и планами, выработанными компанией. Больших расходов потребует лишь прокладка улиц, канализация, освещение, водопровод, зеленые насаждения и набережная в сто футов шириною, с гранитным парапетом - лучшая набережная в мире. Но все эти виды благоустройства можно будет вводить не сразу, а постепенно.

Юджин слушал как зачарованный. Он видел перед собой грандиозные перспективы.

- Я сейчас ничего не могу сказать, - осторожно ответил он. - Вы рисуете увлекательную картину, но у меня, пожалуй, не хватит средств. Мне нужно хорошенько подумать. А пока я с удовольствием поеду с вами и посмотрю участок.

Уинфилд видел, что Юджин пленился его идеей. Когда проект будет разработан до конца, его нетрудно будет завербовать. Юджин, вероятно, захочет построить себе дачу в новом курорте и выезжать туда на лето. Он заинтересует проектом своих многочисленных знакомых. Уинфилд расстался с ним, уверенный, что положил хорошее начало, и он не ошибался.

Юджин обсудил вопрос с Анджелой - единственным человеком, с которым он в таких случаях советовался, - но она, как и всегда, не сказала ни да, ни нет и только выразила ему свои сомнения, не высказываясь ни за, ни против. Анджела была очень осторожна, но в делах разбиралась плохо. Она ничего не могла ему посоветовать. До сих пор все начинания Юджина приводили к хорошим результатам. Он, по-видимому, делал блестящую карьеру, но лишь как ценный помощник, а не как прирожденный руководитель.

- Решай сам, Юджин, - сказала она наконец. - Я не знаю. Все это звучит соблазнительно. Конечно, ты не вечно же будешь работать у мистера Колфакса. И если, как ты говоришь, там начинают под тебя подкапываться, то лучше заранее создать себе возможность для отступления. Ведь у нас и сейчас хватило бы на жизнь, если бы ты захотел опять заняться живописью.

- Живопись! - с улыбкой произнес Юджин. - Бедная моя живопись! Много я сделал, чтобы развить свой талант!

- Куда тебе еще развивать его? Он у тебя и так есть. Я не могу себе простить, что позволила тебе бросить искусство. Конечно, мы живем лучше, но разве можно сравнить твою работу с тем, что ты делал раньше. Что толку если не говорить о материальной стороне дела, - что ты стал преуспевающим издателем? Ты пользовался не меньшим, если не большим уважением, когда впервые вступил в коммерческий мир. Да и теперь ты больше известен как Юджин Витла - художник, чем как Юджин Витла - издатель.

Юджин чувствовал, что она права. Его картины и сейчас служили ему верой и правдой. Слава его росла. Полотна, которые он продавал когда-то по двести и четыреста долларов, стоили теперь от трех до четырех тысяч, и цены на них все повышались. Владельцы художественных салонов нередко спрашивали его, неужели он окончательно забросил живопись. Да и в обществе к нему то и дело обращались с вопросом. "Почему вы не пишете?"; "Не стыдно вам отказываться от искусства?", "О, ваши картины - я их никогда не забуду!"

- Сударыня, - с торжественным видом отвечал на это Юджин, - никогда мои картины не дадут мне того, что дает руководство журналами. Искусство прекрасная вещь, и я готов допустить, что я - талантливый художник. Но мой талант оказался для меня плохой опорой, и только забросив его, я узнал, что значит жить хорошо. Печально, но факт. Если бы я мог надеяться, что труд художника даст мне хотя бы половину тех земных благ, какими я пользуюсь сейчас, если бы я не боялся, что мне скоро придется слоняться по улицам с картиной под мышкой, в надежде продать ее за бесценок, - я с удовольствием вернулся бы к живописи. Но вся беда в том, что общество у нас с удовольствием взирает на чудаков, приносящих себя в жертву на алтарь искусства и литературы, считая, что так им и надо. Хватит! Не желаю. Вот и все.

- Как это обидно, как обидно, - сокрушалась его собеседница, но Юджин был не слишком огорчен.

Миссис Дэйл тоже пожурила его, - она видела его картины, еще больше слышала о них.

- Погодите, погодите, - снисходительно отвечал ей Юджин. - Еще придет время!

Теперь проект создания курорта, казалось, расчищал дорогу для всего. Если он войдет в это дело, ему, по всей вероятности, со временем поручат и какую-нибудь официальную роль. Да и все возрастающая прибыль с двухсот пятидесяти тысяч тоже что-нибудь да значит. Впереди была независимость, свобода! Вот когда он сможет и писать и путешествовать - словом, делать все, что ему заблагорассудится.