Генри Дресинг - История Эрика

На звуки крика миссис Линдстрем: "Он делает - ЧТО??!!!!!!", возникшие затем на лестнице, ведущей к ванной комнате, мистер Линдстрем небрежно повернул Эрика и поставил его на ноги.

Он спокойно установил пробку обратно во флакон, положил его назад в аптечку и направил обоих мальчиков в их спальню. Миссис Линдстрем тотчас же подошла к Эрику, стараясь в это же время проверить его. Когда мистер Линдстрем сказал ей оставить мальчика одного, она стрельнула в него суровым взглядом и ответила, что этот мальчик имел достаточно. Она берет в дальнейшем дело на себя, кроме того, она ничего не будет слушать!

В продолжение всего этого Эрик ничего не сказал, не двинул и мускулом, только стоял там с пустым взглядом на лице - он был в глубоком шоке. Миссис Линдстрем подняла его на руки и понесла мальчика обратно в спальню. Она кончила вытирать его, затем положила в кровать обнаженным, как он был, уложив на живот. Затем она прикрыла его зад полотенцем, как временным покрывалом. Она должна вернуться, чтобы позаботиться о нем должным образом, после того, как у нее будет несколько слов с ее мужем!

Эрик все еще не произнес ни слова. Единственной вещью, которую они наблюдали, были слезы, медленно вытекающие из его глаз. Затем они увидeли, как Эрик засунул большой палец правой руки в свой рот, в точности, как если бы он был маленьким ребенком. Он запер себя глубоко в своих воспоминаниях: месте, где не было никакой боли, никакой порки - никакого йода. Оно было теплым, уютным, успокаивающим. Он поклялся, что никогда не оставит его, независимо ни от чего!

Мистер Линдстрем был равнодушен к состоянию Эрика. Он только сказал, что Эрик - мальчик, он молод, он будет утром в хорошем состоянии. Затем он повернулся и оставил комнату, возвращаясь вниз.

Миссис Линдстрем не могла поверить, что это ее муж произнес такие слова. Насколько она была обеспокоена, настолько это было далеко от него. Она собиралась оставить комнату, когда обратила внимание, что Эрик начал дрожать. Она взглянула на Томми, бывшего теперь в чистых трусах, и сказала ему идти в постель с Эриком.

Кивнув, Томми сделал, как сказала ему мать. Когда он оказался в кровати, причем так близко к Эрику, как только было возможно, миссис Линдстрем укрыла их и подоткнула одеяло вокруг. Потом она сказала Томми позаботиться об Эрике, пока она не вернется. Затем, приласкав в заключение обоих мальчиков, она покинула комнату, закрыв за собой дверь.

Томми свысока посмотрел на Эрика. Он не мог разглядеть никакого признака того Эрика, которого он знал, только этого маленького мальчика с большим пальцем, крепко заткнутым в его рот. Томми был подавлен с ощущением печали, гнева и сострадания к Эрику. Он бессознательно стал подражать действиям своего старшего брата. Он переместился ближе к Эрику, обнял его руками и начал гладить его волосы, мягко говоря ему что-то.

Эрик оказал сопротивление, чем удивил Томми. Его глаза расширились, затем он положил другую свою руку прямо на грудь Томми и попытался оттолкнуть его прочь. Обнаружив, что не может оттолкнуть Томми, он обмяк. Потом он начал подвигаться ближе к Томми, пока они не соприкоснулись лицом к лицу. Тогда Эрик поместил свою голову под подбородок Томми и обхватил рукой его талию.

Томми просто лежал там, не чувствуя ничего кроме боли и огорчения тем, что произошло с его другом. Все еще поглаживая густые рыжие волосы Эрика, он продолжал разговаривать с Эриком, давая ему возможность понять, что он в безопасности, что ничего больше с ним не случится. Вся сила воспоминаний, которые были давно им похоронены, ударила Томми, заставила его желать только держать Эрика поближе к себе - точно так же, как делал прежде его брат.

Внезапно Томми взглянул на своего друга. Он почувствовал нечто на передней стороне своих трусов, тогда он поднял голову, чтобы внимательно приглядеться к лицу своего друга. Глаза Эрика были все еще широко раскрыты, зрачки совершенно расширены, большой палец все еще был спрятан у него во рту. Затем Томми ощутил, что это "нечто" снова вонзается в переднюю сторону его трусов, и почувствовал, что Эрик напротив него начинает двигаться.

Это было слишком для Томми, чтобы выдержать. Он также вспомнил, что одно время делал почти то же со своим братом. Он не ощутил раздражения на Эрика, только волну жалости. Эрик теперь неистово работал своим полностью эрегированным пенисом напротив передней стороны трусов Томми. Томми едва удерживал его, говоря, что все хорошо, он понимает: Эрик не является испорченным мальчиком.

Давление на промежность Томми навязало ему эрекцию тоже. Он хотел привести себя в порядок, но с зажавшим его так плотно Эриком на это не было никакого шанса. Пенис Эрика был поднят, толкался в промежность его трусов и причинял Томми некоторую боль. Томми перенес боль, затем, с финальным толчком Эрика, он почувствовал, что не только передняя сторона его трусов стала мокрой, но Эрик также прошел в промежность его трусов.

Томми услышал от Эрика вздох облегчения, но когда взглянул на него, то заметил, что глаза его друга были в том же состоянии, когда у того начиналось половое возбуждение. Томми пытался понять, что делать, когда послышался стук в дверь. Его голова подпрыгнула вверх в опасении, затем он расслабился, так как стучать должна была только его мать.

Когда Томми сказал ей, что она может войти, он попытался понять, как объяснить свою и Эрика сырость. Она увидeла напряженность в теле Томми, затем, с выражением понимания, кивнула и крепко закрыла дверь за собой.

Она подошла к кровати, держа в руках таз с водой и другие предметы для лечения Эрика. Затем мать взглянула на Томми, спросив его, не произошло ли несчастье с Эриком. Томми кивнул, но повесил голову, когда сообщил ей, что когда Эрик кончил, сам он одновременно сделал то же в свои трусы. Он сказал, что сожалеет, он не мог при этом оказать помощи, а Эрик был не в состоянии быть поосторожнее.

Миссис Линдстрем только похлопала своего сына по плечу, сказав ему, что все хорошо. Она сказала, что так случается иногда в подобных ситуациях, и не надо об этом беспокоиться. Затем она сказала Томми покинуть кровать, привести себя в порядок и переодеться в свежую пару трусов. Томми стрельнул в нее испуганным взглядом, опасаясь идти в ванную комнату, чтобы почистить себя. Этот взгляд тоже говорил так много! Он сказал своей матери, что если бы папа поймал его в трусах, мокрых как эти, он убил бы его!

Она вынуждена была согласиться со своим сыном. Она без слов передала ему мокрую тряпку и повернулась спиной, чтобы предоставить своему сыну некоторую секретность. Томми с благодарностью взял ткань и вылез из своих пропитанных спермой трусов. Быстро протерев свою промежность и ноги, он взял полотенце, вытерся и надел новую пару трусов.