Лион Фейхтвангер - Тысяча девятьсот восемнадцатый год

_Раненый_. Что ж, если это так... (Следует за ней.)

_Господин Шульц_. Ну, первым делом хорошенько смочить горло. Вам, надо полагать, немножко странно здесь, а? После грохота и мерзости фронта вдруг мирные, солидные бюргеры уютно сидят за стаканом вина. Цветник красивых женщин. Песенка. День для труда, вечер для отдыха. Вечерний досуг. Ну-с, а теперь расскажите нам что-нибудь вы.

_Раненый_. Нет. Мои рассказы здесь не к месту. Я не стану ничего рассказывать, пока эта девка там распевает.

Неловкое молчание.

_Господин Шульц_. Ого-го! Вот это называется - рубить сплеча. (Шумно.) Люблю гордых испанцев. Не хотите рассказывать - не надо. В конце концов зачем отбивать хлеб у военных корреспондентов?

Пауза. Слышно лишь пение шансонетки.

_Шансонетка_.

Да, красный крест мой стяг.

Да, я решила так.

Да, красный крест,

Да, красный крест,

Ура, ура, ура!

_Раненый_. Я лучше пойду. Я только мешаю.

_Тайный советник_. Что вы, что вы. Герой - всегда желанный гость.

_Господин Шульц_. Даже если он лишен салонных манер.

_Анна-Мари_. Я вас не хотела обидеть. Верьте мне, прошу вас. (Протягивает ему руку.)

_Раненый_ (берет ее руку). Благодарю. (Уходит.)

_Господин Шульц_ (качает головой). Сумасшедший дом.

_Тайный советник_. Очаровательно. Очаровательно. Подлинная немецкая женственность.

_Шансонетка_ (повторяет припев).

Красный крест сюда,

Да, этим я горда.

За красный крест, за красный крест

Ура!..

_Господин из австрийского посольства_ (аплодирует двумя пальцами). Прэ-э-э-лестно. Прэ-э-э-лестно.

9

Крестьянский двор. Отец Томаса - старый крестьянин,

одет в полугородской костюм; суровое, недоверчивое лицо.

Старик чинит деревянные грабли.

_Анна-Мари_ (входит). Вы - господин Матиас Вендт?

_Отец Томаса_. Да.

_Анна-Мари_. Я знакома с вашим сыном.

_Отец Томаса_. Приходит много людей, которые знают моего сына.

_Анна-Мари_. Здесь, значит, он родился. (Осматривается. Широкий холмистый ландшафт. Вдали - смутные очертания гор.)

_Отец Томаса_ (с мягкой насмешкой). У нас тут и глядеть не на что, фрейлейн.

_Анна-Мари_ (взглядывает на него). Не любопытство привело меня сюда.

_Отец Томаса_. Было бы умнее, если бы он остался здесь. Скот не бывает благодарным или неблагодарным. Пашня не бывает благодарной или неблагодарной. Люди же всегда готовы убить того, кто хочет им добра.

_Анна-Мари_. Он в списках пропавших без вести. Я очень беспокоюсь.

_Отец Томаса_. Беспокоиться нечего.

_Анна-Мари_. Вы что-нибудь знаете о нем?

_Отец Томаса_ (тихо, ровно). Я его вижу.

_Анна-Мари_. Вы его видите?

_Отец Томаса_. Да, иной раз. Томас лежит на дне глубокой ямы. Он бледен и не может шевельнуться. Время от времени сверху скатываются комья земли.

_Анна-Мари_ (наклонившись вперед, напряженно слушает). Вы это видите?

_Отец Томаса_. Он не один. Но никто не может ему помочь. Он шевелит губами. Он говорит...

_Анна-Мари_. Что он говорит?

_Отец Томаса_. Он говорит: "Не забывайте". (Безразлично.) Ну, мне пора. (Берет грабли.) До свиданья, фрейлейн. (Удаляется.)

_Анна-Мари_. На эти деревья он лазил, по этим лугам он бегал, срывал, может быть, цветок, от которого произошел вот этот. О Томас, я могла бы умереть за тебя, когда тебя нет со мной. А когда ты со мной, у меня нет ни одного слова для тебя.

10

Улица. Торопливо идущие люди.

_Раненый_ (стоит на углу). Все куда-то торопятся, все чем-то заняты. Как ни в чем не бывало. На уме - дела, женщины, развлечения. Разве эти люди не знают, что все они у меня в долгу? Ну, не наглость ли это? Они смотрят сквозь меня, точно и я - частица этой улицы. Подойти бы вон к тому толстяку с самодовольной рожей, ткнуть его в пузо: "Эй, дружок. Руку у меня оттяпали, видите? Вы должны мне руку". Воображаю, как бы он вытаращил на меня глаза!

Анна-Мари приближается.

_Раненый_ (уставившись на нее). Заметит ли она меня? Нет. И она, конечно, пройдет мимо.

_Анна-Мари_ (замечает, останавливается, колеблется, быстро подходит). Почему вы стоите здесь? Ждете кого-нибудь?

_Раненый_. Да, жду.

_Анна-Мари_. Жаль. А я хотела попросить вас проводить меня. Я должна вам кое-что сказать.

_Раненый_. Я не жду кого-нибудь определенного.

_Анна-Мари_ (про себя). У него лоб Томаса. Вы проводите меня?

_Раненый_. Вы хотите, чтобы я пошел с вами?

_Анна-Мари_. Да.

_Раненый_ (оглядывая свою потертую военную форму). Вот в таком виде мне можно пойти с вами?

_Анна-Мари_. Да, конечно. Идемте.

_Раненый_ (возбужденно). Подумайте только, какой я дурак. Я стоял здесь и смотрел на людей и думал: люди злы, думал я, люди неблагодарны, бессовестно неблагодарны. Но вы посмотрите на ту девушку. Какие у нее добрые, веселые глаза. А этот седой господин, верно, ни одного нищего не пропустит, чтобы не подать ему. Люди вовсе не злы. Только загнанны, только забот у них ужасно много. Люди друг другу помогают, люди добры. Надо только поближе к ним присмотреться.

_Анна-Мари_ (улыбаясь его горячности). Ну, конечно, конечно. Идемте же.

11

Южная Италия. Пустынный ландшафт. Ширь. Вдали море.

Знойное солнце, вибрирующий воздух. Античный храм.

Видны только высокие ступени и подножие облупившихся колонн,

землисто-серых, огромных: все это - на фоне глубокой синевы неба.

_Томас_ (сидит на ступеньках, один, сгорбившись, затерянный в огромном просторе ландшафта). Если ты обрек меня на деяние, боже, зачем ты связал мне руки, забросил сюда, окружил меня соблазнами? Здесь слышен голос моря, здесь земля звенит, здесь кровь моя пульсирует в ритме стиха. Я не могу заглушить свои песни, они звучат все громче. Глаза мои наполнены страданием тысяч. Но я не пал духом. Я проникся муками каждого солдата. Ибо ты так повелел, боже. Неужели же все это напрасно?

Я не могу больше вынести этой звенящей тишины. Она растворяет крик, живущий во мне, крик миллионов, которым я нужен. То, что я с такой мукой вырвал из моего сердца - певучая красота, равнодушная, безжалостная, - она опять со мной.

Унеси меня из этой страны, боже. Открой мне путь к деянию, к которому ты приговорил меня. Защити меня от меня самого, боже.

_Незнакомый пожилой господин_ (появляется на нижней ступени храма. Одет во все белое. Носит темные очки). Вы из немецких военнопленных?

_Томас_. Да.

_Незнакомец_. Почему вас в числе других не послали на водопроводные работы?

_Томас_. Я болен.

_Незнакомец_. И вас никуда не переводят из этой малярийной местности?

_Томас_. Я надеюсь, что вскоре буду обменен. Вы - член следственной комиссии?

_Незнакомец_. Нет. Я произвожу здесь раскопки.

_Томас_. Во время войны?

_Незнакомец_. Прошлое остается все тем же прошлым, несмотря на войну.

_Томас_. Чудовищное настоящее обрушилось на все живое, а вы роетесь в прахе прошлого?

_Незнакомец_. В этих местах стояли большие города, велись сражения, государства возникали и рушились, бурлило тщеславие, стонали рабы, сверкало искусство, наживалась алчность, жажда деятельности толкала людей за моря. А для чего? Для того, чтобы я стоял здесь, растирал между пальцами щепотку пыли и размышлял.