Кен Кизи - Демон Максвелла

— Доброе утро, миссис Дебори. Я — доктор Джозеф Гола. Доктор Мортимер прислал меня за вашим мужем.

— За моим мужем?

— Чтобы отвезти его в Портленд. Доктор Мортимер опасается, что могут возникнуть проблемы с бензином.

На эти выходные пришелся пик эмбарго на арабскую нефть. Губернатор Маколл распорядился продавать бензин по четным числам машинам с четными номерами и по нечетным — с нечетными, однако у заправок продолжала царить неразбериха.

— Пациенты зовут меня просто Джо, — говорит он. — Джо Го.

Джо Го — симпатичный итальянец с примесью ирландской крови и жизнерадостным выражением лица. У него вкрадчивый голос, а галстук заколот заколкой в виде Вечного Жида. Усевшись и получив чашечку кофе, он робко спрашивает, что это я читаю.

— «И-цзин», — объясняю я, — а на обложке фотоколлаж. Я собирался погадать — ехать или нет. И тут появляетесь вы. Так что, думаю, самое время собирать чемодан.

— Возьмите и книгу на всякий случай, — улыбается он. — Вдруг мы засомневаемся — стоит ли возвращаться.

Бетси абсолютно покорена его невинностью церковного хориста. Пока я собираюсь, она продолжает потчевать его кофе с ежевичными оладьями, сопровождая их широкой улыбкой. Однако у детей ничего, кроме хмурого вида, он не вызывает. Вот они никогда не были в Диснейленде, даже в том, что расположен в Анахайме. И если мне нужен юный попутчик невинного вида, то почему бы не взять одного из них? Они несколько раз обращаются ко мне с просьбами, после чего возмущенно удаляются — все, за исключением маленького Калеба. Он остается сидеть за столом в своей длинной ночной рубашке с надписью «Благодарные мертвецы». Ему хочется поехать не меньше, чем его братьям и сестрам, но не в его стиле удаляться — он знает, что может пропустить что-нибудь интересное. В результате он оказался единственным, кто вышел попрощаться с нами.

— Не забудь что-нибудь привезти нам из Диснейленда, папа, — мужественно кричит он с крыльца. — Что-нибудь хорошее... ладно?

— Ладно, — отвечаю я, залезая в машину. Я машу ему рукой, но он не отвечает — ему не разглядеть меня за тонированными стеклами огромного, как баржа, «линкольна». Я советую доктору Джо дать задний ход и не стараться развернуться между нашими черничными кустами: — Они и так на ладан дышат.

Он дает задний ход, пытаясь объехать самые глубокие колдобины. Я пристегиваю ремень и подскакиваю на выбоинах. После бесплодных ночных метаний выясняется, что не так уж плохо, когда тебя забирают и куда-то увозят. Я откидываюсь на подголовник, и тут же что-то меня подбрасывает и заставляет открыть глаза.

Это все то же мучительное чувство, только в десятикратно увеличенном размере, столь знакомое и в то же время необъяснимое. Оно длится всего несколько секунд и, исчезнув, оставляет меня в состоянии полного ошеломления. Что это? Просто осознание того, что мне предстоит вернуться в эту больницу и столкнуться с ней лицом к лицу? Какие-то тлеющие угли прошлого, которые вдруг вспыхивают ни с того ни с сего?

— Как отсюда удобнее ехать?

Я не сразу понимаю, что доктор, добравшись до конца нашей подъездной дорожки, спрашивает меня о наиболее удобном пути в Портленд.

— Когда я спешу, я еду так, — отвечаю я, указывая на вершину холма. — А если у меня есть время, то через Нибо и Браунсвиль.

И он поворачивает к холму.

— У нас масса времени, — замечает он и открывает кожаный кофр, стоящий между нами и напоминающий старомодный саквояж для лекарств. Все его отделения аккуратно заставлены десятками миниатюрных бутылочек с самыми изысканными напитками.

— Похоже, ситуация сильно изменилась с тех пор, как я имел дело с психиатрией, — замечаю я.

— В каком-то смысле да, а в каком-то нет, — отвечает он, выбирая маленькую бутылочку Джонни Уолкера. — Меньше ограничений, больше лекарств. Но по-прежнему никакой надежды на исцеление. Прошу.

Разговора не получается. Молодой человек предпочитает монологическую речь диалогу, а мне вообще не хочется говорить. Однако расстояние и содержимое медицинского саквояжа постепенно заставляют нас сблизиться. Доктор Джо занялся психологией, бросив генетику, которая его действительно интересовала: многие писатели, поэты и священники как по кельтской, так и по латинской линии его родословной страдали психическими заболеваниями. Джо утверждает, что многое от них унаследовал, включая слепую веру и страсть к не имеющим ответов вопросам. К тому же, как и я, он едет на конференцию для того, чтобы повидаться с доктором Вуфнером. Он говорит, что влюбился в него еще студентом в Квинсе.

— Я прочитал все, что вышло из-под его пера, плюс целую гору сплетен о нем. Кем его только не называли — от Большого Злого Волка до Старого Санта-Клауса.

И он смотрит на меня с выжидающим видом. Мы едем со скоростью сорок пять миль в час по пустой двусторонней автостраде над Салемом.

— Наверное, старый козел считался настоящим героем, иначе ему не удалось бы поднять вокруг себя такой шум.

Я вяло киваю. Героем. И закрываю глаза. Интересно, каким стал этот старый козел.

Я просыпаюсь от клаксона «линкольна». Мы оказываемся в жутком столпотворении машин, пытающихся заправиться перед выходными. Больница находится от нас менее чем в миле, но мы не можем пробиться через перекресток, на котором расположены бензозаправки. Машины стоят впритык друг к другу на протяжении нескольких кварталов. В конце концов Джо разворачивается и делает огромный крюк, пытаясь их объехать. Когда мы добираемся до ворот больницы, до вылета остается полчаса. Но мало этого, подъезд к главному зданию оказывается заблокированным полицейской машиной, объехать которую невозможно.

— Хватай свои вещи! — кричит Джо, выскакивая из «линкольна». — Может, Мортимер еще на месте. — И бросается вперед как настоящий спринтер. Я неохотно выхожу из состояния апатии и, перекинув через плечо сумку и вытащив свой чемодан, иду за ним. «И-цзину» следовало бы предупредить меня о том, что мирной поездка не получится. Обойдя полицейскую машину, я наталкиваюсь на нечто, заставляющее меня остановиться.

Двигатель в машине продолжает работать, все четыре дверцы распахнуты настежь. За машиной толстый полицейский в сопровождении двух пышнотелых дам в полицейской форме пытается поймать Неопознанный Летающий Объект, который, шипя и скрежеща, вертится у них перед носом. К тому же он вооружен какой-то пикой, разрезающей воздух и заставляющей полицейских держаться настороже.

На помощь полицейским спешат две санитарки с растянутой простыней. Те, почувствовав подкрепление, бросаются вперед и, навалившись на НЛО, пытаются подмять его. Однако он издает пронзительное шипение, потом какой-то болезненный вопль и вновь устремляется вперед, проскользнув между ног у преследователей и обогнув машину. К тому моменту, когда преследователи огибают машину, их жертва уже вовсю несется к главным воротам. Полицейские готовы прекратить свое вялое преследование, так как всем понятно, что цель не стоит таких усилий, и тут, ко всеобщему изумлению, Объект пролетает в пяти футах от широко распахнутых ворот и врезается в ограждение. Отскочив обратно, он вертится в пространстве и снова устремляется в толпу полицейских. Наконец он издает какой-то жалостный взвизг под навалившимися сверху телами и, тяжело хлюпая, замирает.