Роже Гар - Семья Тибо (Том 3)

В Германии начинает пахнуть порохом. Социалисты выставили ряд конкретных условий, на которых они согласны войти в правительство... В стране всеобщее недовольство, оно сквозит даже в намеках канцлера, - смотри его последнюю речь.

Боюсь верить. Слишком хорошо. Но события разворачиваются так стремительно, что становится просто страшно. Турция раздавлена. Болгария и Австрия накануне капитуляции. Повсюду победа. Какие бездны сулит нам заключение мира? Головокружительно! Созрела ли наша Европа для настоящего мира?

В "Гранд-отеле" в Грассе один американец побился об заклад на тысячу долларов против одного луидора, что война будет закончена к рождеству.

Счастливы те, кто будет праздновать это рождество.

27-е.

Слабость увеличивается. Удушье. С понедельника полная афония Бардо приводил ко мне Сегра. Осматривали меня целый час. Сегр держится проще, чем обычно Встревожен.

Вечер.

Анализ мокроты: пневмококки, но преимущественно стрептококки, с каждым разом их все больше и больше, несмотря на специфическую сыворотку. Характерная токсикоинфекция.

Завтра утром рентген.

28-е.

Явные симптомы общего заражения. Бардо и Мазе заходят по нескольку раз в день. После просвечивания Бардо решил сделать пробную пункцию.

Чего он опасается? Абсцесса в паренхиме?

ОКТЯБРЬ

6 октября.

Целых восемь дней.

Еще слишком слаб, чтобы писать. Клонит ко сну. Снова - дневник все-таки какая-то радость... И даже палата радость. И мои girls тоже.

Значит, выкрутился и на этот раз?

7 октября.

Всю неделю не прикасался к дневнику. Силы мало-помалу восстанавливаются. Температура окончательно упала. По утрам нормальная, вечерами 37,9-38.

Все уже думали, что мне крышка. А оказалось - нет.

В понедельник, 30-го, меня перевезли в клинику в Грасс. Вечером меня оперировал Микаль. Сегр и Бардо ассистировали. Большой абсцесс в правом легком. К счастью, хорошо ограниченный. На пятый день уже смог вернуться в Мускье.

Почему я не покончил с собой 29-го, после пункции? Просто в голову не пришло. (Именно так!)

Вторник, 8 октября.

Слабость меньше. Удивительно, я нисколько не сожалею о том, что меня спасли, нисколько: я малодушию обрадовался новой отсрочке.

Так как я несколько дней не читал газет, мне трудно сейчас разобраться в происходящем. Ничего не знал об отставке немецкого кабинета. Там, очевидно, произошли довольно важные события. Швейцарская пресса утверждает, что назначение принца Макса Баденского канцлером{706} объясняется желанием немцев начать мирные переговоры.

9 октября.

Хвастаться, в сущности, нечем. Ни на минуту не соблазнила мысль о самоубийстве. Только возвратившись в свою палату, вспомнил. В промежуток времени между диагнозом и операцией думал только об одном: "Скорей бы операция. Больше шансов на успех".

Еще унизительнее другое: все время, пока я был в Грассе, я не переставал жалеть, что забыл в Мускье янтарное ожерелье. Я решил было даже, как только вернусь в Мускье, передать его Бардо, взяв с него обещание... положить ожерелье со мной в гроб!

Но не уверен, что сделаю так. Капризы умирающего. Если я поддамся искушению, не суди меня слишком строго, мой мальчик, не презирай дядю Антуана. Это ожерелье дорого мне как память об одной ничем не примечательной истории, но эта история, вопреки всему, - самая счастливая в моей ничем не примечательной жизни.

10-е.

Был Микаль.

11 октября, пятница.

Вчера бесконечно утомил осмотр хирурга. Сообщил мне все подробности. Большой абсцесс, хорошо локализованный, осумкованный очень устойчивой фиброзной тканью. Гной густой, вязкий. Признался, что легкое находится в состоянии сильнейшего отечного полнокровия. Бактериологический анализ: культура стрептококков.

Микаль заинтересовался моим случаем. Относительно редкий: в течение года из семидесяти девяти отравленных ипритом, бывших здесь на излечении, только у семи простые абсцессы, как у меня. Четырех оперировали успешно. Трое других...

Множественные абсцессы, к счастью, встречаются реже. Не операбельны. Из семидесяти девяти отравленных газами только три случая, и все три смертельные.

Мне повезло. (Написалось это само собой. Конечно, я бы этого не написал, если бы хоть немного подумал. Но раз уже написалось, не хочу вычеркивать. Должно быть, я еще слишком привязан к жизни, раз называю "везением" продление пытки...)

12 октября.

Попробовал немножко походить после обеда. Еще похудел. С 30 сентября потерял два кило четыреста.

Сердце сдает. Дигиталин дважды в день. Страшная потливость. Боли, слабость, сухой кашель, удушье - все удовольствия разом. А когда меня спрашивают, как я себя чувствую, отвечаю с полным убеждением: "Неплохо..."

13-е.

Швейцарские газеты сообщают, якобы из достоверного источника, что новый немецкий кабинет обратился окольным путем к Вильсону{707} с предложением начать переговоры. Прямое предложение немедленного перемирия. Правдоподобно, ибо последняя речь канцлера в рейхстаге была откровенным предложением мира. И это Германия, вчера еще столь дерзкая!

Только бы союзники, чего доброго, не зарвались! Только бы удержались от искушения, не слишком бы вознеслись... В каждом их слове - наглость выигравшего скачку жокея! Уверен, что сам Рюмель позабыл свои мрачные весенние предсказания: должно быть, из всех сегодняшних триумфаторов Рюмель - самый непримиримый.

Слово "радость", которым пестрят страницы французских газет, звучит просто оскорбительно. "Облегчение" - да, но только не "радость"! Нет, можно ли забыть так быстро ту лавину горя, которая нависает над Европой! Ничто, даже окончание войны не отменит того, что боль господствует и длится.

14 октября, ночь.

Снова бессонница. Ловлю себя на том, что жалею теперь об отупляющей сонливости, которая была у меня в период инфекции. Голова пустая, полное безразличие. Во власти "призраков". Сознания хватает только на то, чтобы как следует прочувствовать страдание.

Мне хотелось запечатлеть в этом дневнике свое "я". Для Жан-Поля. Но когда я начал писать, я был уже неспособен сосредоточиться, мыслить последовательно, работать. Еще одна неосуществленная мечта.

Пускай так. Полнейшее безразличие, расползается, как масляное пятно.

15-е.

Генеральное наступление. Повсюду успех. Все фронты зашевелились разом. С тех пор как заговорили о мире, союзное командование пустилось во все тяжкие, словно хочет отыграться напоследок. Травля зверя в полном разгаре.

Сегодня немного получше. Пишу с удовольствием.

Заходил Вуазене. Напоминает Будду. Лицо плоское, широко расставленные глаза, веки тяжелые, выпуклые, округлые, похожие на мясистые лепестки цветов (магнолии, камелии), большой рот, толстые губы, еле шевелит ими при разговоре. Лицо мудреца. Когда глядишь на него, становится спокойно. Какая-то фаталистическая безмятежность, что-то азиатское.