Бертрам Глас - История розги (Том 2-3)

Впрочем, в этот час вся деревня уже спала и ни в одном окне не светилось огонька.

Все собрались около церкви; тут были Ван Мелен, маляр и четверо молодых людей, всего шесть заговорщиков.

- Мы подождем прихода последнего трамвая из Брюгса; ты, Ж., потушишь тогда свою трубку; вот как нужно будет все сделать: я войду с Л., Н. и Ж., двое других будут стоять на часах у парадного входа и у ворот виллы, сказал Ван Мелен, по словам одного из обвиняемых молодых людей, чего, впрочем, он и не отрицал на суде.

Трое других пожали плечами, и один из них сделал подобное справедливое замечание:

- Как же так, значит мы ничего не увидим?!

На это, по словам все того же обвиняемого, Ван Мелен ответил:

- Нужно делать так, как я говорю, иначе я отказываюсь от участия!

Еще немного поболтали о "деле" с разными шутками и остротами, вызывавшими смех среди полной ночной тишины.

Наконец послышался звонок приближающегося последнего трамвая, и, как только он ушел обратно в Брюгс, заговорщики двинулись по направлению к вилле Ван Удем.

Величественно и таинственно стояла вилла с угрожающим видом среди ночной тьмы. Сердца заговорщиков бились усиленно. Как-никак дама, жившая на вилле, была богатая женщина; богатство, несмотря на всю глупость большинства участников, производило на них впечатление и заставляло относиться к себе с уважением.

- Ну, идем туда! - сказал Ван Мелен.

Он свистнул, на соседней вилле открылось окно и показалась голова женщины, освещаемая колеблющимся от ветра пламенем свечки.

- Это ты, Гендрика?

- Да, лестница внизу около стены, я сейчас сойду... Она сошла в сад виллы, воспользовавшись приставленной лестницей. ?

Тихонько, ключом, который ей дала ушедшая горничная, она отперла входную дверь, и четыре человека вошли в комнаты, а двое, как было велено, остались сторожить.

- Ты поднимешься с нами? - сказал Ван Мелен.

- Понятно, я знаю дом, - не раз помогала Мижке гладить белье! Одни вы будете много шуметь... Вот что нужно делать: поднимитесь на террасу, а оттуда в большую комнату-гостиную, из нее прямо дверь в переднюю, где направо дверь в ванную и туалетную комнату, а налево - в спальную... Надо, чтобы кто-нибудь стал у окна и не дал бы ей его открыть...

- Само собой разумеется, -сказал Ван Мелен, - ну, идем.

Молча, они поднялись на террасу, при помощи ключа открыли стеклянную дверь в гостиную и вошли в комнату.

Все четверо мужчин дрожали, как осиновые листы, только молодая девушка была спокойна и вела их смело.

С тысячью предосторожностей они отперли дверь из гостиной в переднюю.

Мрак в передней еще более усилил их страх, и не будь с ними девушки, они, наверное, удрали бы.

- Вот ее спальная, - сказала девушка, указывая им рукой на дверь...

Собрав все свое мужество, Ван Мелен отворил дверь в спальную... Когда раздался шум от дверной ручки, все замерли. Но было тихо. В комнате горела электрическая лампочка, закрытая зеленым колпачком; она слабо освещала комнату...

Первым вошел маляр, за ним последовали остальные. На пороге девушка передала Ван Мелену пучок розог. В один миг они окружили кровать. Ван Мелен потушил лампочку, но эта была бесполезная предосторожность, так как луна превосходно освещала комнату.

В эту минуту, по словам одного из подсудимых, его охватил восторг злорадства, острую сладость которого он не испытывал еще до сей поры. В это время из-под простыни показалась растрепанная голова молодой женщины, с ужасом смотревшей на всех них.

- Что вам нужно... оставьте меня, не убивайте... помогите... спасите... меня уби...

Ван Мелен не дал ей окончить слова. Вместе с другими он набросился на вдову. Борьба была самая непродолжительная. Ван Мелен завязал молодой женщине рот платком. По его приказу маляр и Ж. перевернули вдову и положили ее на живот. Затем Ван Мелен поднял ей рубашку и стал сечь ее розгами.

По словам Ван Удем, они, окружив ее постель, смотрели на нее злыми и радостными глазами. Беснуясь от радости, они издевались над нею, пока Кан Мелен завязывал ей рот платком, пугали, что запорют ее до смерти. Ж. в это время свистел по воздуху розгами... Пороли ее страшно больно и долго. Вначале она кричала, просила простить ее, но потом от боли не могла даже произносить слов, так у ней захватывало дух.

Девушка тоже присутствовала при порке и даже, по словам одного из подсудимых, просила того, кто держал за ноги, чтобы он их раздвинул насколько возможно шире.

По словам самих подсудимых, Ван Мелен перестал сечь, когда Ван Удем потеряла сознание, тогда они привели ее в чувство и ушли.

Доктор, свидетельствовавший Ван Удем, нашел, что она была высечена очень жестоко.

Суд приговорил Ван Мелена к годичному тюремному заключению и присудил уплатить в пользу Ван Удем около двух тысяч рублей, а остальных - к шестимесячному тюремному заключению, кроме того, всех - к уплате судебных издержек за круговую поруку.

Госпожа Ван Удем после процесса все-таки продала виллу и уехала из Голландии навсегда.

Дамы, посещающие эти морские купанья, до сих пор рассказывают друг другу о приключении с хорошенькой вдовою. Теперь даже это приключение является одним из главных приманок этого курорта.

Ван Мелен и его приятели по выходе из тюрьмы пользуются полным уважением своих сограждан. Они составляют гордость местечка. Благодаря своей славе, Ван Мелен получает массу заказов на постройку вилл и домов. Послушать его патетический рассказ о наказании розгами г-жи Ван Удем приезжают даже из Остенде.

Можно было думать, что телесное наказание женщин с дисциплинарною целью отошло в вечность, и в XX веке нет места этому варварскому и позорному для человечества наказанию.

В действительности - ничего подобного!

В некоторых странах, как, например, в России, у нас, в Пруссии и т. д. телесное наказание применяется в школах, тюрьмах, а в России особенно часто при усмирении народных волнений карательными экспедициями или просто отдельными административными лицами, нисколько не стесняющимися наказывать розгами или нагайками лиц обоего пола, хотя по закону подобные наказания запрещены.

Во Франции тоже официально телесные наказания отменены, хотя они практикуются во всевозможных видах, как показывают судебные процессы и полицейские дознания.

Как и у нас, вы не найдете там, за редкими исключениями, школьника или школьницы, который или которая, краснея, в один прекрасный день не признался бы своим родителям, что был высечен учителем или учительницей. Нельзя также утвердительно сказать, что ксендзы не секут кающихся грешниц...

Всего каких-нибудь два или три года назад разбирался в России в окружном суде процесс одного ксендза, если не ошибаюсь, белостокского, обвинявшегося в наказании розгами и веревками своих духовных дочерей.