Борис Шахов - Черная шаль с красными цветами

После этого Федор еще больше разволновался. Приходила ему и раньше мысль - посвататься к Ульяне прямо так, с ходу, не заезжая еще и домой, к родителям. Нехорошо, конечно, без родительского предварительного согласия, но что ж поделаешь, концы больно велики от одного дома до другого. А он уже взрослый мужик: и отслужил, и ранен был, и повоевал, и жизнь видывал… Можно, вполне можно с ним, Федором Тулановым, самостоятельный разговор вести. Почему нельзя - можно. Но до конца так ничего и не решил. Есть же и обычаи. Как себя ни оправдывай, а через обычай переступать тоже ведь грех. Но теперь, когда Анна нашептала ему горячих слов, он все же осмелился. Сейчас же пойдет и заявит родителям девушки: так и так. Ну, не сейчас - немедленно, а к вечеру, чтобы наверняка все дома были. Чтоб не в два приема заходить по такому делу… И еще: бабушку нужно упросить, чтоб с ним пошла. Она заместо его родителей будет и весу придаст его словам и его просьбе.

- Анна, сходи еще раз к Ульяне, скажи ей, пусть вечером готова будет. Федор, мол, с бабушкой свататься придут.

Анна ходила, наверное, целый час. Вот уж трепушки эти девки, надо им столько обсуждать событие, которого еще не было.

Вернулась:

- Ульяна согласная. Вечером ждать будет, никуда не отлучится.

С бабушкой Федор переговорил тут же, не ища повода.

- Бабуля,- осторожно и почтительно обратился Федор.- Ты послушай-ка меня, бабуля. Дело у меня вот какое. Батя мой и матушка далеко, а время не терпит… Спросить тебя хочу, совета, вместо них…

- Спрашивай, золотце,- засветилась радостью бабушка, иссеченное глубокими морщинами лицо ее смотрело ласково.

- Жениться я хочу, бабушка. Помощи твоей прошу и согласия.

- Да ведь что сказать, дитятко. И пора уже. Службу отбыл. Зверя-птицу промышлять умеешь. Молодой да сильный. Отчего ж тебе и пару не выбрать да и гнездо не свить? Всем на зависть жених, Федюшко… Успел ли невесту себе найти?

- Еще прошлый год выбрал, бабушка. Ульяну, дочку Ивана Васильевича, соседа твоего,- открылся Федор.

Бабушка помолчала. Она по-своему прикидывала это сообщение, и лицо ее быстро потускнело, что-то не нравилось ей в этом выборе, или, может, не ждала она встречной радости от соседа…

Проговорила, помедлив:

- Прямо скажу, Федя, выбрал ты очень хорошую… И ладная, и красивая, с характером и с умом девушка. И родители люди хорошие. А как сама-то Ульяна, знает ли?

- Знает, согласна. Год меня ждет. Любим мы друг друга, бабушка.

- Любите… это, Федя, всего дороже. Что же тогда мне сказать, совет вам да любовь, мои родные. Только одно тут, Федя, затруднение. Ульяна ведь молоденькая еще, и что-то её родители скажут?

- Вот и прошу тебя, бабушка, сходи ты сегодня со мной, помоги посвататься.

- Посвататься?

- Да, бабушка.

- Тогда мне переодеться надобно. Вот уже и темнеть начинает… Коли решил, так пойдем, внучек…

Рассказали и тете Насте, куда и зачем собираются. Она тоже разволновалась, стала помогать бабушке. Анну же, которая навострилась было вместе с ними идти, строго одёрнула:

- Дома сиди! Не на вечеринку идут, дело серьезное, нечего тебе там хихикать да базар устраивать. Своих сватов сначала дождись…

Анна надула губы, но послушно осталась дома. Оно ведь и впрямь не знаешь, где и как помешаешь доброму делу…

Вечером, когда Федор с бабушкой зашли в дом Ивана Васильевича, отца Ульяны, они застали обычные домашние хлопоты. Ульяна и мать ее Дарья у печи возились. Отец сидел на передней лавке и подшивал валенки. Бабушка, повернувшись к красному углу лицом, степенно перекрестилась:

- Мир дому сему, да пошлет господь всем доброго здравия. Да счастья вам, да достатка,- и поклонилась бабушка отдельно хозяину, отдельно хозяйке.

- Добрый вечер всем,- поклонился и Федор, взволнованный таким торжественным запевом.

- Заходите, будьте гостями, отдохните-погрейтесь.- Иван Васильевич встал с лавки, отнес свою работу в задний угол. Затем подошел к Федору.- Из дальних стран, после тяжкого дела возвращаешься домой, матрос. С приездом тебя да доброго тебе здоровья. Кажется, Михайлович будешь? Твоего, Петровна, ижемского зятя сын?

- Он это, он. Марьи моей, старшенький, слава богу, Федор. Из огня-воды вышел да живой-здравый домой правится…

Подошла и за руку поздоровалась с Федором сначала мать Ульяны, а после и Уля, побледневшая от волнения.

- Дарья,- позвал Иван Васильевич жену.- Подай-ка нам ради дальнего гостя кваса ли, пива - которое там забродить успело…

- Сейчас посмотрю, еще не пробовала,- отозвалась мать Ульяны и направилась к бочонку на помосте.

Бабушка села на лавку, развязала шаль и опустила ее на плечи. Федор пристроился рядышком.

- За-ради нас не хлопочите,- продолжала бабушка,- мы к вам не застольничать, не бражничать, мы к вам, добрым людям, по бо-ольшому делу пришли…

Мать Ульяны насторожилась. Ендову с пенистым пивом поставила на стол и осталась стоять около, сложив руки на животе, а лицо строгое, будто какого подвоха ждет.

- Какое такое большое дело, Петровна? К нам-то…

- Ой, большое, Дарьюшка. У вас есть дорогой товар. А у нас молодой купец-молодец. У вас красавица Ульяна. У нас - Федюшко, и собою ладен, и по всем статьям пригож… Любит он вашу дочку.

В это время в дом вошел молодой мужик. Усы цвета спелого ячменя, а лицом очень похож на Ульяну. Федор понял: это и есть Пантелеймон, брат Ульяны, недавно вернувшийся с войны. Пантелеймон, не останавливаясь, подошел к Федору.

- Здорово, матрос. Тоже отвоевался?

- Точно, Панте. Свое и я получил,- ответил, здороваясь за руку, Федор.

- Во-во, пусть теперь сами, кому охота, воюют. Не иначе, Федор Михайлов будешь, из Изъядора?- спросил Панте.

- Он, он, с верховьев Ижмы, матрос. Вот сестру твою пришли сватать,- опередила ответ Федора мать Ульяны ворчливым голосом.

Пантелеймон уже начал раздеваться, но, когда услышал о сватовстве, вдруг разом помрачнел:

- Ну, матрос, ежели ты со сватовством, то ошибся домом. Для тебя, парень, здесь невесты нету. Ищи в другом месте.

Сказав это, Панте вновь застегнулся и открыл дверь, чтобы выйти.

- Ты куда же, сынок?- спросила мать.

- Надо по делу,- резко бросил Пантелеймон и ушел. Выражение лица у матери было недовольное, почти брезгливое.

- Если вы по такому поводу, Петровна, то сразу скажу - в нашем доме только зря время потеряете. Такой товар у нас не продается. Ульяна нам пока не в тягость. Пока она для нас и радость и помощь.

Так сказала Дарья, сказала-отрезала и ушла к печке, считая разговор законченным. Бабушка помедлила, видно слегка ошарашенная таким резким отказом. Потом сказала мягко:

- Дарьюшка, золотце, да ведь все правда, что говоришь, все правда, кому ж такая помощница помешать может? Да ведь и то правда, что нельзя такой товар доводить до того, чтоб он лишним стал. Ой, нельзя. Добрый товар не передерживают, сама знаешь. Коли передержать, ему и цена иная будет. И пусть бог побережет вас от этого. А нонче, слава богу, светится ваша Ульянушка, как красно солнышко. Ей ли не самого пригожего выбрать…