Валентина Немова - Любить всю жизнь лишь одного

— Третий раз здороваюсь. Идут себе, не слышат. Глухие. И жалуются еще, что мальчишки невежливые, не приветствуют их при встрече.

Мы с Кларой:

— А ты так приветствуй, чтобы слышно было!

Пока пререкались, успели на наш, третий этаж подняться. Прошел мимо Иван Новиков, совсем миновал нас, потом спохватился, повернул голову:

— Здравствуйте!

Подходим к своему кабинету — обгоняет нас Митин.

— Здравствуйте, девочки! — спохватился. Лучше поздно, чем никогда.

Да, хорошее, очень приятное это слово "здравствуйте".

Входим в класс. К нам бросаются несколько человек сразу (девчата).

— Дайте конспект по "основам".

— Так ведь звонок уже звенит, — говорит Клара.

— Хоть одним глазком заглянуть!

— Дома.

Зазвонил телефон. Беру трубку. Анастасия Никифоровна.

— Куда вы подевались? Ни слуху, ни духу.

— Вы тоже нас позабыли.

— Мужчины наши все собираются зайти к вам, да времени никак не выкроят.

Еще бы, думаю, — ведь В. теперь уже рабочий человек.

Вспоминаю позапрошлое лето, 1948 год. Однажды делала я в квартире уборку. По этому случаю была босая: ноги грязные, платье тоже. Только-только кончила работу — звонок в дверь. Открываю: В. и В.В. Отец и сын. В это время мама была в Ленинграде. Папа пошел в библиотеку, а из библиотеки почему-то не домой, а в молодежное общежитие. Сказал: "Лекция там была интересная". И вот я принимаю гостей, одна. Усевшись на стул, занимала их разговором в течение трех с половиной часов, как большая. В таком-то виде! И мне хоть бы что!

Прошлое лето. Когда Веревкины снова пришли, я, беседуя с ними, опять в отсутствие родителей, вела себя, как мне казалось, очень солидно, подчеркивая и тоном, и жестами: я уже выросла. Смешно. Теперь, к примеру, и без подчеркивания заметно, что я выросла.

— И снова урок географии

Заговорила с Тамарой Морозовой и получила замечание: стук карандаша по столу. А когда это на меня не подействовали, жест, дающий понять, что следует повернуться к учителю лицом.

На каждом уроке у Павла Степановича скука ужасная. Поневоле будешь отвлекаться. Но делать это надо так, чтобы не мешать учителю вести урок, даже если ни один ученик его не слушает.

На ум пришел мне вдруг Игорь Шестаков, по которому страдает Роза. Всю перемену перед географией мы с Кулининой об этом пареньке говорили. Напишу в своем блокноте небольшую заметку о нем.

Игорек — хороший человек. Самолюбив в меру. Откровенный. Я спросила у него однажды:

— Плачешь ли ты когда-нибудь? — подумав, он ответил:

— Может, там, внутри, и плачу, но внешне не показываю.

Возможно, и приврал немного, но все же сказанное близко к истине. Вот его портрет. Он как будто сошел с рисунка, на котором изображен комсомольский активист. Он и является таким активистом. Избран секретарем комсомольской организации школы.

Кепочка, руки в карманах, подмышкой портфель, воротник полупальто приподнят, взгляд — тоже. Деловой ужасно. Посмотришь на такого — невольно улыбнешься. А когда он начнет показывать, что разделяет с тобой чувство, которое возбудил в тебе, и громко рассмеется, обхохочешься. Говорит, что умеет управлять своей физиономией, придавать ей соответствующее моменту выражение. Но думаю, хвалится он. Этому, наверное, он только учится у старших товарищей — райкомовских деятелей.

— Урок литературы. Пишем сочинение

Не сдав работу, Левка Ростов выходил из класса, с разрешения Лидии Андреевны. А когда вернулся, она заметила ему:

— От тебя табаком пахнет и дымом.

— Ничего, копченое мясо меньше портиться, — ответил Лева, по прозвищу Длинный.

Юрочка Романов раньше всех "справился" с заданием. Его сочинение — развернутый тетрадный лист.

Юрий подрос за этот год. Его должны будут принять в комсомол. Правда, недавно ему объявили выговор за стрельбу из рогатки во время урока. Но, может быть, это не помешает? Надо будет обязательно перед комсомольским собранием поговорить с Василием Евгеньевичем, а то ведь, если с ним не посоветуешься, он всегда выступает против нашего решения, каким бы оно ни было. (Примечание Юлии: Наш классный руководитель — настоящий демократ).

Когда вступит Юрочка и еще двое из парней, наш класс будет полностью комсомольским. Алексей Крылатов тоже, говорят, собирался вступить в комсомол, даже наметил, у кого взять рекомендацию. Но Роза, "прикрепленная к нему" от комитета ВЛКСМ, переборщила с агитацией. А он не любит, когда его "куда-то тянут". Скомкал анкету и сунул в карман. Все его "старые" товарище в комсомоле. Неужели он останется в стороне? Впрочем, это его дело и отнюдь не Розино. У нее слишком авторитетный тон. Слишком.

18/III

Сегодня ожидали комиссию, и Петр Николаевич, учитель истории, прислал узнать, учил ли кто-нибудь его предмет. Оказалось: всего четыре человека готовы к уроку. Отвечал Митин. Отвечал так: Вильсон… Она… Раздался смех. Толя покрутил вокруг носа пальцем и поправился:

— Демократическая партия… Она…

- * * *

Юля говорит, что где-то, то ли на учкоме, то ли на заседании комитета комсомола, постановили прикрепить ко мне Гришу Топоркова.

— Ну что же, согласна, — сказала я, но посмотрела его диктант по немецкому, и стало страшно. С ним надо начинать с азов. По другим предметам картина почти такая же. Как он попал в девятый класс? (он перешел к нам из другой школы)

— Дома

Зашел ко мне за кассетами Володька Светкин. Машка с удивлением уставилась на него и заорала: "Дядя!" Потом притащила за руку соседского мальчика, маленького, приятеля своего, показывает ему:

— Смотри, дядя пришел, — а сама хохочет, заливается. Ей 2 года.

— В школе

Черт возьми! По "основам" вызвали при представителе района. На главный вопрос с грехом пополам ответила. На дополнительные — нет. "Запуталась", — говорю. И посмотрела на проверяющего, думая при этом: "Ну, будете еще спрашивать? Спрашивайте, авось вспомню что-нибудь". Но "представитель" меня по-своему понял и велел учительнице:

— Отпустите душу на покаяние. У меня вопросов больше нет.

Бедная Таисия Ильинична! Как она волновалась! Куда больше, чем я…

— Общественная работа

Не мало огорчений приносит мне пост вожатой. Работают пионеры отлично под руководством классного руководителя и старшей вожатой. Если им что-то нужно, обращаются к той или другой, через мою голову. Значит, я только числюсь вожатой, но не являюсь ею, хотя и хожу в школе с красным галстуков на шее. Грустная картина.

— Личное

С В.В. виделись. Наладили отношения — простые, товарищеские, с примесью воспоминаний о том, как вместе играли в детстве. Что-то вспоминает он, что-то мама мне рассказывает…

— Дома

19/III

Вот прошло уже полдня. В квартире пусто и тихо. Юля почему-то не пришла, она обещала быть в час, а уже полвторого. У меня с утра глаза на мокром месте, томит предчувствие чего-то недоброго. У соседей пьянка. Мама и Маруся там, а папа сбежал (в сильном подпитии). Домой забегал на минутку, чтобы надеть пальто. Сказал, что собрался "крутить козла". Неужели в таком состоянии сядет на мотоцикл? Мне все кажется, что с ним случится что-нибудь непоправимое. Опять слезы. Тьфу! Ненавижу такое настроение! Что же Юли нет? И уйти нельзя. Дома — никого. Кажется, знаю, где она может быть. Наверное, к Лешке пошла. Давно собирается поговорить с ним откровенно. Гармошка меня определенно раздражает. Папа вернулся, сказал, что никуда не поедет и хочет только сменить карбюратор. А если уедет? Будет плохо и ему, и мне, и всем нам.