Фрэнк Йерби - Изгнанник из Спарты

Однако наступило утро, потом полдень, а ответ на вопрос все не приходил. Орхомен стоял в общем каземате и глядел на Аристона, который сидел, уронив на руки забинтованную голову, и не обращал внимания ни на злобные взгляды спартанцев, ни на напевный ионийский говор афинян, которые целое утро бесконечной вереницей шли в тюрьму поглазеть на невиданное зрелище: на двухсот девяносто двух спартанцев-лакедемонян, захваченных в плен! Сто двадцать один спартанец побросали щиты и остались в живых!

Наконец через час перед Орхоменом блеснул луч надежды, ибо в темницу явился сам Клеон, окруженный почитателями. Рядом шел раздосадованный Никий.

- Погляди, Никий! - пробасил кожевник. - Полюбуйся! Я привез тебе через двадцать дней, как и обещал, целую кучу спартанцев! Что ты на это скажешь, мой друг?

- Что тебе повезло, - презрительно фыркнул Никий. - Клянусь Аресом, у них жалкий вид! Не может быть, чтобы это были лучшие спартанские воины. Ты же знаешь, спартанцы не сдаются. Я думаю, что все настоящие лакедемоняне остались на поле брани и только эти жалкие трусы без стыда, без совести...

- Когда твои лучники, - подал голос из-за решетки Орхомен, - научатся издалека определять, кто достойный воин, а кто - нет, можешь считать, что ты изобрел ценнейшее оружие, великий стратег!

- Отлично сказано, спартанец! - рассмеялся Клеон. - Говорю тебе, Никий, они сражались как львы и сдались, только когда увидели, что сопротивление бесполезно. Но

если тебе очень хочется полюбоваться на настоящего спартанца, то я тебе могу показать одного. Видишь вон того красивого юношу, погруженного в свои мысли?

- С повязкой на голове? - уточнил Никий.

- Совершенно верно. Он не сдался в плен, а пошел один против нас, когда его товарищи опустили щиты. А не убили мы его только потому, что... Эй, послушай! - неожиданно воскликнул кожевник, обращаясь к Орхомену. - Я вроде бы тебя помню. Это ты огрел его по голове, да?

- Да, великий стратег, - сказал Орхомен. - Он мой друг. Я не хотел, чтобы он умирал.

- Вот молодец! - покатился со смеху Клеон. - Спасибо, спартанец! Он, наверное, стоит вас всех, вместе взятых. Судя по его виду, он высокого происхождения. Может, даже сын одного из ваших царей... Ты, правда, в этом не сознаешься, лукавая собака.

- Он действительно высокородный юноша, - медленно произнес Орхомен. Но теперь осиротел, и никто не даст за него выкуп. Его отец, один из наших благородных полемархов, пал на Сфактерии, великий Клеон.

- Выкуп?! Хо-хо! На что нам сдались ваши железные колеса от телег, спартанец? Пока в Лаконике есть люди, которым не захочется увидеть его труп, свисающий с крепостной стены, и они не будут посылать своих гоплитов в Аттику, нам и этого будет довольно! Почему... Его слова потонули в хохоте спартанцев. "Да благославит вас Зевс, дураки! - подумал Орхомен. Безмозглые пьяницы, вы играете мне на руку!"

- О благородный Клеон, - спокойно произнес он, - юноша, да и я тоже в этом смысле не представляем для тебя интереса. Ежели вы бросите нас в темнице в одном каземате с нашими любезными соратниками, то к утру сможете лишь похоронить наши бренные останки...

Клеон удивленно посмотрел на Орхомена.

- Почему? - спросил он.

- Они считают юношу фармакосом... Думают, что остров пал из-за его святотатства, и собираются убить его сегодня ночью. А меня - за то, что я буду пытаться его спасти.

- Чепуха! - быстро затараторил Клеон. - Они ни за

что...

-Ты думаешь? - прошепелявил Никий. - Только посмотри на них!

- А в каком святотатстве его обвиняют? - поинтересовался Клеон.

- Прости меня, великий стратег, - мрачно произнес

Орхомен. - Но лучше я не...

- Эгей! - проревел илот. - Я скажу тебе, Кожаный Фартук! "Обвиняют" это еще мягко сказано! Он осужден судом эфоров, приговорен к смерти! Но поскольку его папаша был геронтом и стратегом, ему разрешили взять похотливого сыночка на войну, чтобы малыша там прикончили. Так ведь оно попристойнее выглядит.

- Что выглядит, грязный язык? - пробасил Клеон.

- То, что он натворил, - осклабился илот. - Малыш у нас развратник. Сладенький светловолосенький извращенец. Наверно, ему надоело подставлять задницу, и он попытался засадить...

- Заткнись! - закричал Орхомен.

- Пусть говорит, -рассмеялся Никий. - Мне это начинает нравиться. В чем именно обвиняют прекрасного юношу? Клянусь Эросом, я никогда не видел такого красавца! Что он мог натворить?..

- Его осудили... - начал было илот.

- ...за Эдипов грех, - поспешил вставить Орхомен.

- Ну, если ваш Эдип тоже спал со своей матерью, то, значит, эфоры осудили малыша за это, - сказал илот. - Голубчика застукали на месте преступления. Он пытался залезть как можно дальше туда, откуда когда-то вылез на свет. А старая сука ему помогала, не сомневайтесь! Мерзавцы до смерти замучили бедную Арисбу - нежней и милей которой на всем свете не сыщешь! - но она все равно твердила, что его мамаша и он...

Илот не успел договорить, потому что Аристон уже стоял перед ним. Движения юноши были невероятно грациозны:

красота и ловкость всегда грациозны, даже когда направлены на разрушение. Все смотрели на его руки, а он с размаху врезал илоту коленом промеж ног. Крупный, здоровый муж

чина завизжал, словно женщина. Потом скрючился, а Аристон стукнул его по загривку сомкнутыми руками. Илот грохнулся оземь. Юноша высоко подскочил и прыгнул обеими ногами на упавшего раба. И тут же на него, взревев, накинулись все лакедемоняне: спартанцы, периэки и илоты.

- Стража! - завопил Клеон. - Во имя Зевса, сейчас же позовите стражу!

- Ну, маленький Эдип, - сказал кожевник. - Как ты считаешь, что мне с тобой сделать?

Аристон не ответил. Он стоял, глядя сквозь Клеона, словно правителя Афин перед ним не было.

- Парень сумасшедший, Клеон, - сказал Никий. - Ты разве не видишь? Его бесполезно спрашивать. Я считаю, что нужно его казнить. Раз судьи так постановили, значит, он...

- Несмотря ни на что, он невиновен! - выкрикнул Орхомен. - Ты сам был судьей, великий Никий. Ты что, никогда не ошибался?

- Я ошибался сотни раз, спартанец, - спокойно ответил Никий. - Какой человек не ошибается? И все же в данном случае я не понимаю, как можно ошибиться. Такое... такое вопиющее преступление наверняка расследовалось очень тщательно... Так, по крайней мере, поступили бы мы. И для вынесения смертного приговора нужны были...

- Убедительные доказательства, - сказал Орхомен. - Они имелись. И все ложные! Но мы не могли заставить главную свидетельницу изменить показания, благородные господа. Весь ужас в том, что она не лгала. Она ошибалась, но сама верила своим словам. Вдобавок она была беотийкой. Вы когда-нибудь имели дело с беотийцами, благородные господа?

- С беотийцами? - проревел Клеон. - Упаси меня великий Зевс! Во всей Элладе не сыскать более тупоголовых скотов. Всякий раз, когда я езжу в Беотию, я стараюсь не перепутать их с коровами.