Хьелль Аскильдсен - Все хорошо, пока хорошо (сборник)

Они появляются назавтра около половины седьмого, как и обещали. Ингрид накрыла стол в гостиной, обед почти поспел. Друга зовут Кристиан, фамилию она не расслышала. Она представляла его совершенно иначе, к тому же он оказался совсем молоденький. Она старается вести себя непринужденно, но ей кажется, выходит плохо. Она ставит на стол пиво и предлагает им размяться по стаканчику, пока она подаст обед. Тогда и Турбьерн кстати вспоминает, что у него в машине завалялась бутылочка покрепче и уходит за ней; Ингрид зовет отца; Унни в городе, у подружки.

Они едят, пьют, млеют. Турбьерн рассказывает Кристиану о том, кто из соседей арендует у него землю, он тычет пальцем в окно, показывает. Все кругом его, хотя это еще далеко не все, а не хватает - в наши дни этого мало. На стройке у него выходит чистыми вдвое больше, вот что неразумно. Все кивают - он прав; вскоре у них масленеют глаза и развязываются языки, даже Сиверт не остается в стороне и время от времени вставляет: "Нет, но это здорово!"

Алкоголь смягчает и растапливает черты Турбьерна, скашивая ему возраст. Я уж сто лет его таким не видела, думает она с внезапной грустью, но ей хочется радоваться, и она отгоняет от себя недодуманные мысли.

Компания перебирается к диванному столику, они веселятся и галдят. Кристиан рассказывает о работе на стройке, о вечерах в бытовке, Ингрид хочется подробностей, она подзуживает его расспросами; то малое, что рассказывал ей Турбьерн, никак не вяжется с историями Кристиана, трудно поверить, что они работают вместе. Кристиан описывает все так, будто прямо любит свою работу, Ингрид так и говорит ему. Еще бы, отзывается он, настоящая мужская работа.

Он то и дело стреляет в нее глазами. Я же не могу ему запретить, думает она; а самой приятно. Что-то меня повело, чудно, вроде пила только пиво, да и того немного. Хорошо, хоть они сидят рядышком напротив, и Турбьерну не видно, какими глазами смотрит на меня его приятель, а уж за своим лицом я как-нибудь услежу.

Темнеет, она зажигает свет и уходит сварить кофе - ей хочется увидеть себя в зеркале. Хлопает дверь пристройки - вернулась Унни и пошла прямиком в гостиную. Ингрид крутится перед зеркалом, смеется: дурочка ты, кто б подумал, что ты взрослая. Потом она по-матерински увещевает себя: скажи-ка лучше, что любишь Турбьерна. Я люблю Турбьерна. Скажи, что не выкинешь никаких фортелей. Никаких фортелей, чур меня! Когда она возвращается в гостиную с кофе, на ее месте сидит Унни. Ингрид приставляет стул к короткой стороне столика, между Унни и Кристианом, чтобы всех видеть. Все мрачные. Она понимает, что Унни попросила пива, а Турбьерн запретил.

- Значит, в моем возрасте ты пил только газировку, да? - упорствует Унни.

- Я не требовал, по крайней мере, чтобы мне наливали дома, - отвечает Турбьерн.

- Еще бы, у вас дома не водилось спиртного, у тебя ж родители капли в рот не брали. Но ты-то пьешь! А мне, чтоб ты знал, положено брать с тебя пример во всем!

- Прекрати!

- Я тоже имею право говорить!

- Ишь ты, нос сопливый, а туда же.

- Нос у меня, представь, не сопливый. А пива твоего мне не больно-то хотелось.

Унни вскакивает. Стоит как бычок и ест отца глазами, потом уходит, но на середине комнаты встает, оборачивается и заявляет:

- Я настолько взрослая, что сама могу заводить детей.

Она уходит. Повисает тишина, неловкая, неуютная, вечер - коту под хвост. Все надеются, что молчание разрядится как-нибудь само собой.

- Да, - говорит наконец Кристиан, - дочурка у вас с характером.

- Вылитый отец - такая же упрямая.

- Да ну? - переспрашивает Турбьерн с довольным видом.

- Упорством-то она в тебя, не открещивайся.

- Вовсе я не упорный, - говорит Турбьерн польщенно. Как ребенок, думает Ингрид, ну его, не буду ему подыгрывать. А вслух произносит:

- Ты обращаешься с ней, как с маленькой, хватит уже, ты только настраиваешь ее против себя.

- Ерунда! Просто у нее возраст такой, поперечный. Правда, тесть?

- Ты же знаешь, я в ваше воспитание не вмешиваюсь, вы уж лучше сами.

Сиверт сидит как на иголках, он боится, что Турбьерн своими вопросами заставит его принять чью-то сторону, это опасно, он поспешно поднимается и скрывается в туалете. Ему доводилось прежде по недосмотру брать чью-то сторону, и ни разу это добром не кончилось. Турбьерн с Кристианом прикладываются к рюмочке, тянут кофе, соловеют. Турбьерн смотрит на почти пустую бутылку и спрашивает: у нас пиво еще есть? Нет, отвечает Ингрид. Не беда, я тоже не порожняком приехал, говорит Кристиан и заливисто хохочет. Не порожняком? - пихает его в бок Турбьерн. Возвращается Сиверт, ага, опасность миновала, видит он и усаживается со вздохом облегчения. Тогда эту, что ли, прикончим, предлагает Турбьерн и берет бутылку. Тебе налить? спрашивает Кристиан у Ингрид. Нет, пожалуй, не буду, отвечает она, не поднимая на него глаз. Да ладно, капельку - компанию поддержать. Она не любит такое крепкое, вступает Турбьерн. Разве что капельку, уступает Ингрид и подставляет бокал. Она ощущает смутное волнение: чего это я?

Она садится поудобнее, пригубливает из бокала и думает - экая я вертихвостка, оказывается: ей очень нравится, как смотрит на нее Кристиан. Похоже, я наставляю рога Турбьерну, да с его же подачи, но эта мысль ни мало ее не сдерживает - она ловит каждый взгляд Кристиана. Остальные двое не замечают ничего, Турбьерн рассуждает, что надо не забыть спустить лодку на воду, - Ингрид вроде слышит, а вроде и нет, она вспоминает окурки на земле и того мужчину, но без всякой связи это воспоминание уступает место другому: она, девчонка еще, прибегает домой и видит, что мать, сроду не плакавшая, сидит в старой качалке и рыдает так, что раскачивает ее. Ингрид обмерла от страха, закричала: "Мамочка, что? Папа умер?" А мать подняла на нее чужие, исплаканные глаза и сказала: "Ты что несешь? Все нормально. Иди играй".

Она смотрит на отца и думает: это ты был виноват - или мать? Он встречается с ней глазами и улыбается, она отвечает тем же. Надо не забыть спросить его при случае, думает она, и в ту секунду будто и не знает, что никогда на это не осмелится. Кристиан выходит в прихожую и возвращается с бутылкой. Он предъявляет ее с гордостью, и Турбьерн не обманывает его ожиданий:

- Вот так строители ходят в гости! Настоящий виски! Ингрид, тогда нужны стаканы и лед.

Она приносит стаканы, только три, и лед. Кристиан, увидев это, спрашивает: а она что, не будет? Поостерегусь, наверно, говорит она, а то напьюсь, и будем куковать без завтрака.

- Какой еще завтрак? - говорит Кристиан. - Мы так хорошо сидим, правда, Турбьерн?

Турбьерн миролюбив:

- Пусть делает, как хочет.

- Слышала? - говорит Кристиан. - Неси стакан и не думай о завтраке.

Она несет стакан и незаметно усмехается. "Пусть делает, как хочет". Ты-то, конечно, имел в виду совсем другое, милый Турбьерн, а я возьми да и прикинься дурочкой. Мужики, мужики, знали б вы, какие мы, девчонки, догадливые! Знали б вы... вы бы чувствовали себя как на рентгене.