Уилла Кэсер - Моя Антония

В кухне у плиты, заложив руки за спину, стоял дедушка. Джейк и Отто сидели, скинув сапоги, и растирали ноги в шерстяных носках. От их обуви и одежды валил пар, оба выглядели измученными. На скамье за плитой кто-то лежал, укрывшись одеялом. Бабушка выпроводила меня в столовую. Я неохотно повиновался. Пока она с посудой сновала из кухни ко мне, я не сводил глаз с ее лица. Губы бабушки были плотно сжаты, но время от времени она шептала:

- Боже правый! Боже милостивый!

Потом в столовую вошел дед и сказал:

- Джимми, сегодня мы не будем молиться, нам некогда. Мистер Шимерда умер, и семья его в большом горе. Среди ночи пришел Амброш, и Джейк с Отто ездили туда с ним. Они очень устали за ночь, так что не приставай с расспросами. Это Амброш спит в кухне. Джейк, Отто, идите завтракать!

После первой чашки кофе Отто и Джейк начали возбужденно рассказывать, хоть бабушка и глядела на них предостерегающе. Я помалкивал, но навострил уши.

- Нет, сэр, - сказал Фукс в ответ на вопрос дедушки, - выстрела никто не слыхал. Амброш, взяв быков, ушел расчищать дорогу, а женщины сидели взаперти в своей норе. Когда Амброш вернулся, было уже темно, и он ничего не заметил, только быки вели себя странно. Амброш хотел их привязать, так один даже вырвался и бросился прочь из хлева. У Амброша руки в пузырях от веревки. Ну, он сходил за фонарем, а когда вернулся обратно, тут отца и увидел. Мы его тоже потом видели на том же месте.

- Бедный, бедный! - вздохнула бабушка. - Я даже представить не могу, что он это сделал. Ведь такой он был совестливый, все боялся кого-нибудь побеспокоить. Видно, совсем потерял голову, что решился всем столько горя причинить.

- Не похоже, миссис Берден, что он потерял голову, - возразил Фукс, он все честь честью подготовил. Вы же знаете, какой он был аккуратный, таким и остался до последнего часа. После обеда побрился, а когда девочки убрали посуду, он сам вымылся с ног до головы. Антония грела ему воду. Потом надел чистую рубаху и чистые носки, а когда оделся, поцеловал Антонию и младшую, взял ружье и сказал, что идет охотиться на кроликов, а сам пошел, видно, прямиком в хлев и сотворил задуманное. Он лежит на койке, где всегда спал по ночам, возле стойла с быками. И все в полном порядке, кроме... - Фукс запнулся и наморщил лоб, - кроме того, с чем он уж ничего не мог поделать. Пиджак висит на гвозде, сапоги под кроватью. Шелковый шарф, что всегда был у него на шее, он снял, сложил аккуратно и воткнул в него булавку. Ворот рубашки отогнул и рукава закатал.

- В толк не возьму, как он смог, - опять повторила бабушка.

Отто не понял ее:

- Да что вы, мэм! Это же проще простого - он спустил курок большим пальцем ноги. Лег на бок, взял дуло в рот, потом подогнул ногу и стал нащупывать курок. Ну и нащупал!

- Может, оно и так, - мрачно вставил Джейк, - только дело это темное.

- Что ты хочешь сказать, Джейк? - резко спросила бабушка.

- Видите ли, мэм, я заметил под яслями топор Крайека, ну я взял его, поднес к покойнику, и, хотите верьте, хотите нет, он в точности подошел к ране, что у мистера Шимерды через все лицо. Крайек этот все шнырял по хлеву, бледный такой, тихий, а как увидел, что я разглядываю топор, начал скулить. "Что ты там делаешь?" А я говорю: "Хочу разобраться хорошенько". Так он принялся пищать, ровно крыса, и руки ломать. "Меня, - кричит, повесят! Меня повесят!"

Фукс нетерпеливо прервал его:

- Крайек просто спятил, да и ты, видать, тоже! Что ж, по-твоему, старый Шимерда все приготовил, чтобы Крайек его зарубил? Ерунда это! Ружье лежало рядом с ним, когда Амброш его увидел.

- Ну, ружье-то и Крайек мог подложить, разве нет? - не сдавался Джейк.

Тут решительно вмешалась бабушка:

- Слушай, Джейк Марпол, уж не хочешь ли ты к самоубийству еще и убийство приплести? Хватит того, что есть! Слишком много тебе Отто всяких книжек про убийства читает!

- Разобраться в этом нетрудно, Эммелайн, - тихо сказал дед, - если он сам в себя выстрелил, как они говорят, края у раны должны быть вывернуты наружу.

- Так оно и есть, мистер Берден, - подтвердил Отто. - А к стропилам и к соломе на потолке пристали пучки волос и кусочки мозга, их туда метнуло выстрелом, это ж ясно!

Бабушка сказала деду, что поедет к Шимердам вместе с ним.

- Тебе там нечего делать, - с сомнением ответил он, - тело все равно нельзя трогать, пока не приедет следователь из города, а по такой погоде его раньше чем через несколько дней ждать нечего.

- Я им свезу кое-что из провизии да хоть как-нибудь постараюсь утешить бедных девочек. Старшая ведь была его любимица, он в ней души не чаял. О ней бы подумал! Оставил ее мыкаться одну-одинешеньку!

Бабушка покосилась в сторону Амброша, который как раз завтракал на кухне.

Фукс, хоть и пробыл на морозе почти всю ночь, собирался теперь в город за священником и следователем. На сером мерине - нашей лучшей лошади - он хотел проехать напрямик через прерию, так как дороги замело.

- Обо мне не беспокойтесь, миссис Берден, - весело говорил Отто, натягивая вторую пару носков. - У меня такой нюх - выведет куда надо. А спать я никогда много не сплю. Вот Серый меня тревожит. Постараюсь поберечь его, как смогу, но перетрудится он, это уж точно!

- Не время сейчас думать о лошади, Отто, заботься лучше о себе. Пообедай у вдовы Стивенс, она женщина добрая и тебе поможет.

После того как Фукс уехал, мы остались в доме вдвоем с Амброшем. Я впервые увидел его совсем с другой стороны. Он оказался очень набожным, чуть ли не фанатичным. Все утро не промолвил ни слова, сидел, перебирая четки, и молился то про себя, то вслух. Он не поднимал глаз и отрывал руку от четок, только чтобы перекреститься. Несколько раз бедняга засыпал, потом, вздрогнув, просыпался и снова принимался за молитвы.

Добраться к Шимердам в повозке нечего было и думать, на расчистку дороги ушел бы целый день. Поэтому дедушка выехал из конюшни верхом на одном из наших могучих вороных, а Джейк поднял бабушку на руки и подсадил ее в седло сзади. Бабушка укуталась в несколько шалей и надела на голову черный капор. Дед заправил пышную белую бороду за воротник. Они напомнили мне каких-то библейских персонажей, когда верхом тронулись в путь. Джейк и Амброш на второй нашей вороной лошади и на моем пони ехали следом - они везли одежду, которую мы собрали для миссис Шимерды. Я видел, как они обогнули пруд, поднялись на холм, а потом скрылись за покрытым сугробами кукурузным полем. Только тут я понял, что остался дома совсем один.

Я сразу почувствовал себя облеченным властью и ответственностью, и мне захотелось как можно лучше выполнить свой долг. Я наносил дров и растопки из нашего длинного подвала и забил ими обе печки. Вспомнил, что среди утренних треволнений все позабыли о курах и не собрали яйца. Пройдя по снежному коридору, я насыпал птицам корм, выкинул лед из поилок, налил туда свежей воды. Потом дал молока коту и, не в силах придумать, что бы еще сделать, присел погреться. В доме стояла благостная тишина, а лучшего собеседника, чем тикающие часы, трудно придумать. Я попробовал читать "Робинзона Крузо", но его жизнь на острове показалась мне куда более скучной, чем наша. И вдруг, когда я с удовольствием оглядывал нашу уютную гостиную, меня поразила мысль, что если душа мистера Шимерды еще витает над землей, то она наверняка залетела сюда, в наш дом, который ему так нравился. Я вспомнил, какое счастливое было у него лицо, когда он сидел здесь с нами на рождество. Если б он мог тогда остаться и жить у нас, он не сотворил бы такое страшное дело!