Джон Кольер - Сборник новелл На полпути в ад

- Что с тобой, милый? - опросила Рози голосом нежней не бывает.

- Ничего, - ответил он, - так, пустяки. Вот только гореть мне в вечном огне, если не удастся тебя соблазнить.

- То же самое говорил мне молодой человек у галантерейного прилавка, в смятении сказала она.

- Но я-то говорю в прямом смысле, - возразил он. - Уж ты мне поверь, сера и любовь - совсем не одно и то же, что бы там ни писали поэты.

- Ты прав, - заявила она с радостью, которая в данных обстоятельствах прозвучала не вполне к месту, - любовь и сера - совсем не одно и то же. - И с этими словами стиснула ему руку.

- Там, боюсь, мне не выпадет свободной минутки, чтобы о тебе вспомнить, - сказал он, прямо-таки гипнотизируя ее взглядом.

- А тебе там не бывать, - сказала она.

- Он сказал, что буду! - воскликнул Джордж.

- Нет, - возразила она, - если... если тебя спасет - то, что...

- Что? - вскричал Джордж.

- Что ты меня соблазнишь, - прошептала она. Джордж возражал, ло малоубедительно: его окончательно пленило то, как очаровательно она это предложила. Заключив ее в объятия, он постарался вместить в один-единственный поцелуй всю свою благодарность за ее доброту, все свое восхищение ее красотой, все свое уважение к ее личности, а также глубокое сожаление о том, что ей пришлось осиротеть в четырнадцать лет и остаться на попечении тетки, несколько предрасположенной к строгости. Для одного-единственного поцелуя это, конечно, многовато, но наш герой не пожалел сил.

Наутро он был обязан позвонить Дьяволу и доложиться.

- Я буду держать тебя за руку, - сказала Рози.

- Хорошо, милая, - ответил он, - это придаст мне мужества.

Межпланетная соединила молниеносно. Дьявол голосом громовержца спросил, каковы успехи.

- Девушка соблазнена, - довольно сухо ответил Джордж.

- Великолепно! - одобрил Хозяин. - А теперь докладывайте, как это в точности произошло.

- Я, - сказал Джордж, - всегда считал вас за джентльмена.

- Меня, - парировал Дьявол, - интересует чисто рабочий аспект. Хотелось бы знать, какие мотивы побудили ее поддаться вашему почти неуловимому обаянию.

- Как то есть какие?! - воскликнул Джордж. - Уж не думаете ли вы, что эта достойная девушка могла допустить, чтобы я варился и жарился в кипящей сере?

- Как вас прикажете понимать? - взвился Дьявол. - Она что же, поступилась добродетелью только ради того, чтобы избавить вас от кары?!

- А какая другая причина, по вашему мнению, - вопросил наш герой, могла ее на это подвигнуть?

- Влюбленный осел! - припечатал Дьявол и начал его поносить жутким голосом раз в десять покрепче, чем накануне.

Джордж внимал ему со страхом и яростью. Наконец Дьявол истощил запас проклятий и перешел на более спокойный тон.

- Остается единственный выход, - сказал он, - и считайте, что вам еще очень повезло, потому что именно вы - червь ничтожный! - нужны мне для этого дела. Не то вы бы уже сегодня корчились у меня на сковороде. Но при сложившемся раскладе мне, видимо, придется лично заняться проблемой, и для начала вам предстоит жениться на девушке...

- Хоть сейчас, - поспешил вставить наш герой. .

- Пришлю епископа, он вас обвенчает, - продолжал Дьявол, - а через неделю, если отпустит подагра, я прикажу вам познакомить меня с женой и сам предприму совращение.

- На что именно? - встревожился Джордж.

- На тот самый грех, которому особенно подвержены замужние женщины, ответил Дьявол. - Ей нравятся нафабренные усы?

- О черт! Он спрашивает, - прошептал Джордж Рози, - нравятся ли тебе нафабренные усы!

- Нет, милый, - ответила Рози, - мне нравятся рыжие, щеточкой, как у тебя.

- Она говорит, что ей нравятся рыжие, щеточкой, как у меня, - сообщил Джордж не без нотки самодовольства.

- И прекрасно! У меня будут еще рыжей и щетинистей, - ответствовал Сатана. - Держите ее при себе. Еще не было случая, чтобы я потерпел фиаско. И кстати, Постлуэйт...

- Я слушаю, - сказал Джордж. - Еще что-нибудь?

- Без болтовни, - предупредил Дьявол с угрозой. - Если она пронюхает о моих планах, не пройдет и часа, как вы окажетесь в сере. Джордж повесил трубку.

- Извини, дорогая, - сказал он, - но мне нужно в одиночестве поразмыслить о том, что я только что услышал.

Он удалился под сень ивовых рощ, которые в тот ранний час дышали свежестью утренней росы и полнились пением птиц. В это лучшее утро своей жизни он с особым удовольствием выкурил бы первую дневную сигарету, но после разговора с Дьяволом ему было не до курева. "Либо-либо, - сказал он самому себе. - Или у него выгорит, или нет. В последнем случае он впадет в адскую ярость, в первом - впаду я".

Положение казалось безвыходным; таким бы оно и осталось, когда б любви, чьи дурманы неоднократно воспеты стихами и прозой, не было свойственно еще одно качество, которое пребывает в незаслуженном небрежении, а именно способность разума к спокойным и ясным суждениям. Когда улеглась буря переживаний, наш герой обнаружил, что ум его так же невозмутим и прозрачен, как небо над взморьем в раннее утро. Он немедленно закурил.

- В конце концов, у нас в запасе еще несколько дней, - пробормотал он, - а время - понятие относительное. Взять хотя бы этого малого Приора, который прямо сейчас готов осушить вселенную, но все еще будет тянуться к кружке, когда обо всех наших мизерных жизнях и память исчезнет. Обратно же, кто-кто, а я-то знаю, что сладостные минуты могут растянуться на целую вечность. И вообще, никогда не поздно удрать.

Сия мысль явилась ему так же легко и естественно, как, несомненно, Мильтрна осенило написать "Потерянный рай": "Гм, а напишу-ка я "Потерянный рай". -_ "И вообще, никогда не поздно удрать". Всего несколько слов - но каков результат! В обоих случаях оставалось только обдумать детали.

Наш герой отличался изобретательностью. Больше того, ему помог и некий резкий звук, напоминающий крик возвращающихся с зимовья лебедей, - Харонова сирена. В этот час прославленный шкипер отвалил от причала Ада-Главного, где сдал партию мужского груза, и взял курс на планету Джорджа. Корабль появился в виду, рассекая утреннюю синь, сияя белизной в лучах местного светила и оставляя за кормой след наподобие самолетного, только много красивей. Впечатляющая была картина. Скоро Джордж уже мог различить суетившихся на палубе женщин и слышать их крики: "Это Буэнос-Айрес?" Не теряя времени, он вернулся во дворец, воссел в самом величественном из залов и отправил курьера в гавань, приказав ему: - Попроси капитана зайти, мне нужно с ним переговорить.

Харон не заставил себя ждать и вошел вразвалку следом за курьером. Он, возможно, еще поворчал бы самую малость, но при виде бутылки на столе у Джорджа глазки у него заблестели - и неудивительно: в бутылке было не что иное, как тот самый жидкий огонь под названием Патентованный Адский Ром Древней Выдержки, напиток столь же редкий, сколь вожделенный.